Руслан Алехно занимает достойное место на российской песенной сцене. У себя на родине, в Бобруйске, Руслан всегда находит время для общения с журналистами. «Интервью для «Коммерческого»? Без проблем!».

— Руслан, в Бобруйск вы приезжаете еще как домой или уже как в гости?

— Конечно, как домой, ведь дом там, где родители. А они у меня в Бобруйске. Вообще, все мои родственники живут в Беларуси, в разных ее уголках. Это я один такой… отшельник. Уехал 19 лет назад в Москву.

— В прошлом году вы блестяще выступили в шоу «Один в один». Обычно, когда в подобных проектах участник занимает лидирующее место, канал предлагает ему участие в других программах или просто роль ведущего, скажем, утреннего блока. Вам канал «Россия» что-то подобное предлагал?

— «Один в один» — это ведь не шоу пародий. Тут сделана ставка на умение перевоплощаться. Так что контракта не могло быть в принципе. А вот после «Народного артиста» у меня был контракт с компанией FBI–Music — они как раз являлись партнерами канала «Россия».

— Но жанр перевоплощений предполагает некий отказ от индивидуальности. Не боялись, что называется, потерять себя?

— Если бы шла речь о пародиях, тогда стоило бы этого опасаться. А здесь было перевоплощение — попытка максимально приблизиться к «оригиналу». Роль, если хотите. Ведь актеры, играя известных личностей, не бояться потерять себя.

— Отдельно хочу спросить о работе над образом Андреа Бочелли. Все мы знаем, что этот великий тенор лишен возможности видеть. Как далось такое перевоплощение?

— Признаюсь: очень непросто. Раньше я никогда не пел с закрытыми глазами. Еще на репетициях у меня начинала кружиться голова. То ли от отсутствия света, то ли иллюзии нахождения в замкнутом пространстве.

— То есть даже репетировать приходилось «вслепую»?

— А по-другому просто нельзя, если мы хотим добиться максимального сходства. Больше всего запомнилось перевоплощение в Стива Тайлера (лидер группы Aerosmith. — Д. С.). На то, чтобы вжиться в роль, отводилась примерно неделя. Представьте, за неделю мне нужно было примерить на себя образ человека, принимающего наркотики. Я так вошел в роль, что даже чуть не лишился прав. Возвращался ночью домой с репетиции, и на Мосфильмовской улице меня остановил экипаж ДПС. Полицейские меня узнали и… приняли за наркомана. Видно, изначально были настроены на то, что артист ночью ну просто не может ехать трезвым. Такие у российского ГИБДД стереотипы. Светят мне в лицо фонариком и спрашивают: почему зрачки не реагируют? А у меня позади десять часов нахождения под софитами. Какая уж тут реакция? В итоге вызвали лабораторию. Те приехали, проверили, все «по нулям». Извинились. Отпустили.

— Многих бывших «фабрикантов» сегодня мы видим в жюри песенных конкурсов. Та же Дубцова судила украинский «X‑фактор». Вас не зовут в подобные проекты?

— Если мы говорим о телевизионных конкурсах, то я туда принципиально не иду. Не надо смешивать профессию певца и музыкального критика. Мне не очень комфортно судить кого-либо. Участие в благотворительных акциях — это пожалуйста. У нас есть фонд «Кузнецкий мост», который курирует Иосиф Давыдович Кобзон. При поддержке судебных приставов России третий год подряд мы проводим конкурс «Хрустальная звездочка». Я там в составе жюри. И все равно как-то некомфортно себя ощущаю.

— Белорусских медийных персон в российском шоу-бизнесе не так много. Есть ли какое-то «белорусское землячество»?

— С белорусскими артистами в России я пересекаюсь больше на официальных мероприятиях: юбилейных концертах, приемах в посольстве. Не более… Что касается, как вы говорите, землячества — то это прежде всего Дмитрий Колдун и Наталья Подольская. Держимся вместе уже десять лет. Приходим на презентации альбомов и клипов, участвуем в сборных концертах, просто пересекаемся вне сцены.

— Как вы считаете, почему любой белорусский артист, имея более или менее удачный start up, первым делом пытается зацепиться в России?

— Могу судить только по себе. Я ведь тоже начинал в Беларуси, «Народный артист» был позже. В 2001 году я дебютировал с песней «Звездный дождь». Через год-полтора пришло понимание того, что нужно развиваться, расти. Как артист, как исполнитель. В Беларуси очень узкий рынок — от этого никуда не уйти. А Россия дает хорошую стартовую площадку. Если у тебя есть амбиции и хотя бы минимальный талант, грех не использовать такую возможность. Я ведь и в России не стою на месте. Уже записаны две оригинальные программы. Одна на японском, другая на испанском языке. С прицелом на зарубежные музыкальные рынки.

— Но у вас же уже была попытка покорить мировой шоу-бизнес. Я о вашем участии в отборочном туре на «Евровидение‑2008». Тогда вы так и не дошли до финала. В чем, на ваш взгляд, причина фатального невезения Беларуси на этом песенном конкурсе?

— Слишком много внимания уделяется в Беларуси этому конкурсу. Почти как Олимпиаде. И ожидания соответствующие. На успех «Евровидения» влияет очень много факторов. И политический далеко не на последнем месте. Все мы видели, как проходило голосование в этом году. Есть еще один момент. Смотрите: побеждает Руслана с «Дикими танцами» — и на следующий год все едут с похожими номерами, побеждает Саша Рыбак со скрипкой — все показывают нечто подобное. Отсюда и провалы. От участников «Евровидения» ждут новизны и оригинальности. И не важно, в каком стиле.

— С Бобруйска начинали, им и закончим. В свой нынешний приезд, 2 июля, где вы успели побывать, с кем повидаться?

— Традиционно — это родители и живущие за городом бабушки и дедушки. Находясь здесь, я подпитываюсь энергией и возвращаюсь к работе с новыми силами.

Дмитрий СУСЛОВ

Виктор ШЕЙКИН