Видеосюжет Дмитрия СУСЛОВА и Евгения КУПЧЕНКО
«Вы меня, конечно, извините, но где я вас могла видеть?» — с характерным говорком спросила меня пожилая дама, едва я переступил порог этого здания в самом центре старого Бобруйска. Проходить рядом, знамо дело, доводилось, но вот заходить внутрь… Что-то не припомню. Синагога все-таки. А может, оно нам и не надо — вспоминать все до мелочей? Во всяком случае, не в этот день. 24 февраля иудейская община города отметила свой День защитников Отечества — праздник Пурим.
Календарь отматывает колесо истории почти на две с половиной тысячи лет назад. День, который, по преданию, должен был стать последним в истории евреев Персии, приговоренных к смерти, в итоге стал символом чудесного избавления от сил тьмы. С тех пор в этот день каждый правоверный иудей поет осанну Эстер — царице, принесшей спасение своим соплеменникам.
Народ стал подтягиваться в синагогу задолго до трех пополудни — времени начала празднования. «Мир вашему дому», а по-нашему «Шалом», тут говорили и стар и млад. Еврейские народные наигрыши, со скрипкой и только им присущим тактом, норовили пустить в импровизированный пляс даже пожилых представителей общины. Но грузные бабушки, объективно оценив свои возможности, в плясовую перемещались разве что по пути от умывальника к праздничному столу.
Женщины — налево, мужчины — направо. Порядок «посадки» за праздничный стол остается неизменным вот уже несколько тысячелетий. Люди постарше терпеливо ждали начала торжества, коротая время за анекдотами и воспоминаниями. Что вспоминали? Да, конечно, Бобруйск. Тот, настоящий. Старый. Где, если верить анекдоту, «одна половина жителей — евреи, а вторая — еврейки». Говорили и за старых фотографов, за портных, за знаменитого врача Беленького. «А что, от власти кто-нибудь придет?», — протирая очки, спросила пожилая еврейка у соседки по столу. «Да вроде нет». «Плохо. Может, хоть телеграмму пришлют. Мелочь, а приятно».
А те, кто в силу возраста не застал даже Шуру Умана из БИ-2, предавались своим развлечениям. Арлекин в цветном парике брал в праздничный оборот любого вдруг зазевавшегося малыша. Общая атмосфера внутри синагоги больше походила на выходной день в семье. Большой семье. Очень большой. А чему я удивляюсь? Потомки Моисея всю жизнь жили одной большой мишпохой.
Руководитель еврейской воскресной школы Леонид Захаров, заметив мой неподдельный интерес к празднику, тут же принялся рассказывать всю его историю. От истоков самых. Двадцать минут краткого повествования уместились бы в сотню-другую страниц, которые можно было начинать писать хоть сейчас.
С чтения раввином Шаулем Хабабо Свитка Эстер и начался праздник. Священное писание на «родном» языке, как по волшебному мановению, изредка прерывалось общим шумом — еще одна дань традиции. А после все собравшиеся обменялись Мишлоах Манот — маленькими угощениями с мандарином, сладостями и ушками Амана (мучной сладостью с начинкой из мака).
В этот раз бобруйский Пурим получился особенно многолюдным. В синагогу пришли около 300 человек. Шауль Хабабо обещает, что так Пурим теперь будет праздноваться всегда.
— Мы объединили все еврейские организации города, — говорит Шауль. — Особенно радует, что много детей.
По оценкам моего собеседника, сегодня в городе проживают более двух тысяч евреев. Причем эта цифра постепенно растет. За счет тех, кто возвращается.
— Израиль — Святая Земля. Жизнь там предполагает строгое следование религиозным канонам. Не каждому это под силу.
А ближе к вечеру столы заполнили яства и напитки. Из древнего религиозного праздника Пурим превратился в просто праздник. С музыкой, весельем и неограниченной (причем абсолютно) возможностью насыщения плоти. Раз в году можно.
Дмитрий СУСЛОВ
