Вот и сделали мы ручкой 2010 году, а заодно и первому десятилетию века. Теперь целый год вместо чеканной десятки итожить текущую дату будет дуалистичное число 11, которое (во всяком разе, по утверждению доминошников) очень напоминает барабанные палочки. Или ушки кролика, который бодрячком. Или стрелки часов, которые показывают без одного мига двенадцать.
Странное дело: самый любимый народом праздник одновременно и самый короткий. Ведь непосредственно наступление нового года, то есть его приход на смену старому — только миг, мгновение. Еле-еле успеваешь под бой курантов задорно пальнуть в потолок пробкой от шампанского, целясь мимо люстры, да расплескать золотое игристое по бокалам родственников и друзей — а слова «Ну, за Новый год!» год старый уже не слышит. И ведь параллельно надо успеть еще очень многое: радостно припомнить все хорошее, что подарил тебе уходящий год (или ты ему — это уж как случилось), не забыть об ошибках и недоделках, накрепко пообещать самому себе «не повторять» и «завершить», и, наконец, хотя бы экспресс-черновиком наметить то, что предстоит сделать в ближайшие 365 дней. Во делов-то — целого мига мало…
Наверное, именно поэтому мы и стараемся растянуть этот сладостно-важный миг как можно дольше. На различных городских мероприятиях уже за неделю до новогодней ночи стали гостить добрые бородачи в красных шубах. Традиционную предновогоднюю атаку пережили и магазины. Та же «Корона», например, впервые в своей короткой истории воочию наблюдала привычку большинства наших сограждан откладывать все до последнего: днем 31 декабря возле касс гипермаркета ветвились длиннейшие очереди — от хвоста до головы дистанция длиной в полчаса.
Традиционный для бобруйчан «рецепт» продления новогодней ночи — поход на главную городскую площадь к главной городской елке — с каждым годом, похоже, становится все менее традиционным. Еще каких-нибудь 15 лет назад счет собирающимся с 31-го на первое под елочку шел на многие тысячи, а сейчас… С часу до трех ночи на площади в отдельно взятый миг веселилось-ликовало едва ли более трехсот человек — в основном молодежь да жители домов, окнами выходящих на площадь (они — самые верные хранители традиции — привыкли, что спать им в это время все равно не дают). Сомневающимся к тому же помогло в выборе городское телевидение, организовавшее «премьерную» прямую трансляцию с площади. Многие бобруйчане предпочли побывать там именно таким образом. Те же, кто пришел к подножию елки самолично, отдыхали весьма камерно: перезванивались со знакомыми (благо, сеть в этот раз не была перегружена), в два притопа три прихлопа отплясывали под разносимую динамиками музыку, но очень скоро ретировались туда, где спиртное не надо было прятать во внутренний карман, а за пущенную в небо петарду строгие дяди в форме не сказали бы «ай-яй-яй».
Еще меньше народу было на площади на следующий день. Тут уж «спасибо» погоде, включившей мощный ветряк, да еще и с обильным снегом. Поначалу притопы да прихлопы исполняли только продавцы торговых палаток, расположившихся у елки. Со временем у артистов художественной самодеятельности города, выступавших на сцене, все же появились зрители: полторы-две сотни жителей окрестных кварталов, в основном с детьми, которые проснулись пораньше родителей и уже заскучали сидеть дома.
Помимо площади, развлекательные программы проходили и в городском парке. Декорациями для них должны были послужить снежные скульптуры, сноровисто вылепленные учащимися художественного колледжа еще 24 декабря. Но оттепели и снегопады, сменявшие друг друга в предновогоднюю неделю, союзно сделали свое дело: к новогодней ночи городок скульптур превратился в городок сугробов. Жалеть о том не надо — просто свой праздничный радостный миг они прожили чуть раньше…
Андрей ЧИЖИК
Фото Федора ПРОКОПОВА
