Причалив в конце XV века к незнакомому берегу, мореплаватель Америго Веспуччи назвал его Новым Светом – потому что все для него там было в новинку, от флоры и фауны до быта и нравов коренного населения. Русский князь Голицын, основавший в 1878 году крымский завод шампанских вин, назвал его Новый Свет – потому, что это был новаторский шаг для российского виноделия. Какой чудак назвал Новым Светом поселок на отшибе Бобруйска, остается только гадать. Вдохновленный весенним солнышком и нежеланием торчать в четырех стенах, я задался таким гаданием, и ноги сами понесли меня туда, где гудят поезда...
Дорогой длинною...
Новый Свет, пожалуй, единственная городская окраина, чьи аборигены относятся к общественному транспорту философски. Присмотритесь к автобусу № 11 – от станции «Березина» до Дзержинки он идет полупустым. Ни Титовка, ни Скрипочка, ни тем паче Форштадт не могут похвастаться роскошью топать «да гораду» пешкодралом. И автобусные остановки там всегда полны желающих ехать.
На остановках Нового Света дремлют коты и воркуют голуби. А сами поселковцы бодрым шагом курсируют взад-вперед по улице Ермака. Если кто-то и щадит свои ноги, то... Нет, не старики и старухи – эти как раз проявляют пешеходную солидарность. Под козырьками остановочных седушек млеют тетеньки средних лет, уже поднаторевшие в борьбе с лишними килограммами, да совсем еще юные созданьица.
У последних, впрочем, есть веские причины щадить свои ножки на острых шпильках. «Дажыначная» птица счастья, вспорхнувшая давеча над нашим городом, Новый Свет, похоже, облетела, пришпилив одно крыло на защепочку: тротуар на улице Ермака «заштопан» лишь с левой – станционной – стороны. Хотя пешеходы почему-то упорно выбирают правую. И камешки, настырно прущие из лысеющего асфальта, нещадно впиваются в их худые подошвы. Так что все, у кого на ногах не кирзачи и не ботинки типа «бацька, назаўсёды», норовят шагать по проезжей части или по травке.
Я выбрал травку.
Опустел без поездов перрон...
Помните фильм «Безымянная звезда»? Его герои, жители крохотного городка, имели единственную радость: смотреть, как мимо их станции пролетает столичный экспресс. Пролетает, даже не останавливаясь, но это не важно. К моменту его прибытия весь город собирался на вокзале, а потом еще долго обсуждал увиденное в окнах вагонов. И этот момент был единственным ярким сполохом в однообразной серости его провинциальных будней.
Подростком, мучимым тем же будничным однообразием, я частенько сбегал на «Березину», где, часами блуждая по перрону, глазел на мимолетные поезда. «Рига – Адлер», «Минск – Симферополь», «Калининград – Харьков»... Как хотелось мне прыгнуть в какой-нибудь из них и умчаться далеко-далеко! Казалось: это только здесь тоска и серость, а там, за мостом, начинается другой – праздничный и интересный – мир...
Сегодня из пассажирских поездов на «Березине» останавливается лишь спальный тихоход «Житковичи – Барановичи». Да и тот далеко за полночь. Станция обезлюдела, а вместе с ней опустел и Новый Свет. Так, во всяком случае, чудится захожему гостю.
Неподалеку от пустынного вокзала белеет шатер орсовского магазинчика. Маленький, вросший в землю, он напоминает нахохленного воробья. Не самые веселые времена переживает сегодня этот «воробышек».
– После того как с «Березины» сняли дальние поезда, приток покупателей у нас сократился вдвое, если не втрое, – жалуется продавец Елена Кравцова. – Раньше перед поездкой люди обязательно забегали к нам – пивка купить на дорожку или покушать чего-нибудь. А теперь только местные заходят... Но много ли их!
Во всем виноват Ющенко
«Местных» в Новом Свете, и правда, немного. Большинство здешних строений – либо частные дома, либо бараки, в которых до сих пор нет центрального отопления. Никакой новизны. Когда-то поселок имел свой клуб, детский сад, баню... Ничего этого не осталось. Ощущение заброшенности обостряют коробки пустующих зданий с черными дырами выбитых окон. Естественно, молодежь уходит отсюда, на насиженных местах остаются лишь старики.
По советским меркам супруги Борисевич – представители рабочей элиты: оба железнодорожники, на станции работали с 1962 года. Алексей Андреевич – машинистом дизель-электрического крана, Галина Евгеньевна – приемосдатчицей контейнерного участка. Она приехала в Бобруйск из Ярославской области, он – из Слуцка. И жилплощадь им тогда выделили в «станционном доме» – одноэтажном бараке напротив вокзала.
– По молодости-то мы радовались, – вспоминает Галина Евгеньевна. – Все-таки свой угол... А что удобства во дворе, так это, считали, ненадолго.
Оказалось, надолго. Правда, перед «Дажынкамi» в доме наконец появился водопровод. «Мы просили власти: проведите нам еще и канализацию – не провели, – рубят руками воздух супруги Борисевич. – А ведь тут пожилые люди живут. Некоторые на костылях ходят. Каково им? Да и помыться негде – баню-то снесли».
За отличную работу Галина Евгеньевна в свое время была награждена орденами Трудовой Славы II и III степени. «Если бы еще и первой наградили, то получила бы как полный кавалер нормальную квартиру», – вздыхает она. Но орден первой степени ей так и не вручили – с начальником что-то не заладилось. Ющенко была его фамилия.
Здесь будет город заложен?
И подумалось мне вдруг: а что если снести все эти хибары с развалюхами и построить на их месте современный микрорайон? С просторными магазинами, кафе, детским садом и школой. Может, тогда поселок Новый Свет оправдает свое красивое название?
– Не-е, тут жить нельзя, – качает головой Георгий Вейс, еще один старожил Нового Света. – В квартире же все трясется, когда поезда проезжают! У меня телевизор так и ходит ходуном, – Григорий Николаевич пытается на пальцах изобразить ходящий ходуном телевизор, но неожиданно в голове у него переключается какой-то тумблер, и недовольные интонации сменяются одобрительными. – А вообще тут тихо, хорошо, все вокруг свои... Нет, я отсюда никуда не съеду.
На следующей неделе у Бобруйска маленький юбилей – 28 апреля исполнится 620 лет с того дня, как в 1387 году появилась на свет договорная грамота великого князя литовского и русского Ягайло, где впервые был упомянут наш славный город. Сколько с тех пор пережил он, малюточка, сколько раз строился и перестраивался! А сколько еще перестраиваться будет... Как знать, быть может, лет через двадцать пассажирские поезда вновь начнут останавливаться на станции «Березина» – и взору их пассажиров откроется необычайной красоты уголок. «Поистине Новый Свет...» – зачарованно выдохнут они. И попадут в яблочко.
Дмитрий РАСТАЕВ
