Это было. Хотя сейчас трудно вообразить, как именно… Фильмы и книги, пожалуй, усердно знакомя с теорией, все больше отдаляют нас от фактического понимания — это действительно происходило. Не по телевизору, не в фантазиях, а с живыми людьми. Здесь — на том месте, где ты сейчас стоишь. История вокруг тебя. История в тебе…
Мы осторожно идем по тихому, замершему лесу. Сосновые лапы, густо скрестившись над головами, захватывают нас в свой сумеречный прохладный плен. Когда-то, более чем полвека назад, от грохота и залпов оружия здесь не было слышно собственного голоса. Когда-то людей здесь разрывало на части. Это могло бы показаться злой сказкой, если бы совершенно реальные предметы не обрушивали полет фантазии на землю. Остатки пулеметной ленты, патроны, кусок поломанной ложки, части чьей-то амуниции: пуговицы, пряжки, подошва немецкого сапога, кожаный ремешок с чьей-то военной формы... И даже трак от фашистского бронетранспортера. Мы идем по дну бобруйского котла…
Этот лес, недалеко от деревни Дубовка, хранит в себе много военных тайн. Пока только некоторые из них стали нам известны. Так прошедшая неделя открыла еще одну — в этой земле со времен Великой Отечественной хранилась 500-килограммовая авиационная бомба советского производства. Подобных находок в нашем городе еще не было. Обнаружил бомбу обычный гражданин и сразу сообщил об опасном «кладе» в Комитет государственной безопасности. Оттуда пришла команда: бобруйским саперам — на выезд! (Вместе с саперно-пиротехнической группой в/ч 5527 на место выезжают и корреспонденты «Коммерческого»).
Бомба оказалась зарыта на некоторой глубине. Ее длина больше вытянутой руки, диаметр почти 30 см.
— Вот почему она не взорвалась сразу! — указывает нам на «голову» снаряда начальник инженерной службы 5-го отдельного специального милицейского батальона Павел Валерьевич Маркелов. — Взрыватель был деформирован.
— А сейчас он на взводе? — интересуюсь.
— Да.
— Значит, от нашего резкого неосторожного толчка бомба может взорваться?
— Несомненно.
— Радиус взрыва у такой бомбы на открытой местности — более двух километров. В нашем случае (густой лес) — почти километр. В ней заключено 150 кг взрывчатки, — поясняет старший техник пиротехнических работ Игорь Александрович Сушко.
После такой справки, даже глядя на аккуратные точные движения профессионалов, которые осторожно откапывали снаряд, что-то под «ложечкой» неприятно вздрагивает.
— Сейчас мы откопаем ей «бока», прикрепим к бомбе два килограмма взрывчатого вещества и… поможем ей сделать то, зачем ее сбросили еще в годы войны. Только сейчас жертв не будет, — рассказывает Павел Маркелов. — Мы предварительно вывели всех из опасной зоны, приостановили движение поездов (здесь вблизи железная дорога), да и сами, конечно, спрячемся в укрытие.
Неосторожных движений не было. Четкие действия всех бойцов — старшего инструктора кинологической службы — сапера Дмитрия Федоровича Прокопнева, техников пиротехнических работ Виталия Николаевича Сакуна и Александра Николаевича Журавлева — были грамотны. Я отправляюсь с остальными на безопасное расстояние, чтобы послушать не эхо, а самый настоящий голос войны — взрыв, который был предназначен для уничтожения врага при проведении знаменитой Бобруйской операции.
…Голос оказался похожим на гром ударившей в паре метров от тебя молнии. Не верится, что когда-то таких взрывов были десятки, причем почти одновременно и отнюдь не на безопасном расстоянии от человека. От самой бомбы осталась лишь воронка (метров десять в диаметре и глубиной больше пяти). У деревьев, что были рядом, словно гигантским острым ножом срезало верхушки. Все завалено сучьями и горячими (не дотронуться) осколками взорванного снаряда. С неба падает земля. Люди стоят вокруг образовавшегося котлована, на их лицах — радость, ведь все прошло удачно! А еще — удивление. Ведь, хотя у саперов сейчас во всех смыслах «горячее время» — летом вызовы на обезвреживание тех или иных снарядов поступают каждый день, но после войны такого, как сейчас, в этих местах еще не было. И мы надеемся, больше не будет никогда.
Анастасия ТРУШНИКОВА
Фото Федора ПРОКОПОВА
