null

22 августа 1920 года — день создания единой уголовно-исполнительной системы в Беларуси. Эта дата и послужила поводом для посещения воспитательной колонии № 2, одной из старейших в республике. «Не об осужденных рассказывайте, лучше о сотрудниках, — заметил начальник колонии Николай Алексеевич Андросюк. — Почему-то обычно обращают внимание только на осужденных — «ах, что их привело сюда». В итоге разговор получился и о тех, кто отбывает наказание, и о тех, кто несет службу в колонии.

Из них 46 — повторно

На 11 августа 2010 года в ВК № 2 числилось 285 осужденных. Из них 46 сели повторно, еще 100 — ранее были осуждены условно. Полных сирот — 44 человека. По словам начальника, «закономерности по этому спецконтингенту нет, и непонятно, кто же этот типичный преступник: осужденные происходят из разных социальных слоев — из неблагополучных, из рабочих семей, из очень обеспеченных».

Статистика по умственным отклонениям и по плохой наследственности в колонии, в отличие от некоторых российских, не ведется. Но можно с уверенностью говорить о том, что больше половины имеют психические отклонения.

Знает все про всех

Майор Маргарита Николаевна Сидоренко — один из психологов колонии, работает с осужденными, а также курирует личный состав. Окончила Академию МВД и 11 лет работала следователем, из них шесть лет — старшим следователем.

По словам Маргариты Николаевны, колония — это последняя инстанция, и здесь подросткам уже легче, чем где бы то ни было. Первый стресс, который они переносят — это изолятор временного содержания, по старому — КПЗ. Но они бывают еще пьяны и могут даже не осознавать своего положения. Второй стресс они переживают в следственном изоляторе. Там могут пересекаться со взрослыми правонарушителями, которые рассказывают им страшные «сказки», и в колонию осужденные приезжают прямо-таки зэками. А на карантине они за две недели отшлифовываются. И по отрядам расходятся с осознанием того, что это их жизнь, здесь их дом.

Но таких, которые не хотят домой, нет. Действует принцип массовости. Потому в колонии так много портретов Макаренко, который обосновал принцип коллективного воздействия. Они по сути управляют друг другом, находятся постоянно рядом. «Нам надо просто найти двух-трех сильных ребят, которые будут выполнять поставленные задачи. И они их будут доводить своим сверстникам в нужном контексте».

А уж они нам сколько обещают!

Психодиагностика и тестирование осужденных начинаются по прибытию последних в карантинное помещение. Психологи стремятся выяснить темперамент, характер, отклонения, уровень интеллекта.

— Поскольку у нас не исправительное учреждение, а воспитательное, то сотрудники настроены на повышение интеллекта ребят, преодоление каких-то недостатков воспитания родителей, — рассказывает психолог. — Фактически у нас вся колония работает над тем, чтобы осужденные изменились. Их тут развлекают постоянно. В игры с ними играют, кино им показывают, с концертами приезжают, в каждом отряде стоит DVD, телевизор, они ходят работать в промышленную зону и все учатся в школе. С ребятами постоянно разговаривают, уговаривают, что-то обещают. А уж они нам сколько обещают!

null

О чем беседуют воспитатели с осужденными? Темы могут быть совершенно обыденные. «И о том, что такое счастье, что такое жизнь, о материальных потребностях, — говорит Маргарита Николаевна. — Мы их анкетируем поначалу — у них просто сказочные представления о материальных потребностях. Им всем на каждый день по 150 по 200 тысяч рублей надо. При этом в большинстве случаев они даже не знают, где родители работают. И тогда воспитатель объясняет элементарные вещи».

Разговоры о службе

Служба психологов (в колонии три специалиста) ведет не только малолетних, но также офицерский и контролерский составы. Что проверяется?

— У сотрудников закрытого учреждения присутствует такой момент, как деформация, — поясняет Маргарита Николаевна. — Длительное время сотрудники работают со спецконтингентом, это не может не накладывать свой отпечаток. Присутствует элемент подстройки, так называемого отзеркаливания. Мы вынуждены психологически приближаться к поведению подростков — но это получше, чем поведение взрослых заключенных, там больше агрессии, тут скорее отцовское отношение. Люди годами в одной атмосфере находятся. Как правило, за много лет работы у сотрудников даже друзей гражданских не остается. В итоге общаются с людьми, работающими в той же сфере.

Анна ЛАПИЦКАЯ

P. S. Из колонии нас провожает Федор Федорович Заяц, зам. начальника колонии по идеологии. «Если человек выходит из детской колонии — у него есть шанс на нормальную жизнь, — говорит он на прощанье. — Даже если попадет во взрослую — все равно он сохраняется. А вот после второй отсидки в ИК — практически без шансов. У человека теряются социально полезные связи — никто его не ждет. Никто не торопится брать его не работу. Утрачиваются социальные навыки — он не может заботиться о хлебе насущном, о том, где жить, о семье. В голове остаются только несколько проблем — и все на ближайшие сутки — раздобыть денег, поесть, покурить…»