Всего несколько дней отделяют нас от очередной, 69-й, годовщины освобождения Бобруйска от немецко-фашистских захватчиков. Даже людям, далеким от истории, с большего известны вехи того исторического лета 1944-го. Операция «Багратион», «Бобруйский котел», танковый корпус Бахарова… Все это давно стало частью истории. Но история — как большая книга. Одни страницы сверкают глянцем в дни торжественных дат и знаковых юбилеев, другие вызывают содрогание. Каких страниц в трехлетней оккупации Бобруйска больше — еще вопрос. Новые строки в скорбные главы летописи Великой Отечественной пишутся в эти июньские дни. На территории крепости обнаружены останки советских граждан, погибших предположительно в первые месяцы оккупации города. Мы побывали на месте страшной находки…
Все произошло случайно. Территория бывшей войсковой части давно передана в частные руки. Новый владелец намеревался установить здесь панели солнечных батарей. Для этого было необходимо разровнять землю. Бульдозер приступил к работе, но спустя короткое время процесс пришлось спешно свернуть. Ковш наткнулся на человеческие останки. После соблюдения всех необходимых формальностей на место из Витебской области прибыли бойцы 52-го отдельного специализированного поискового батальона — единственного в республике воинского формирования, занимающегося эксгумацией останков погибших в годы войны военнослужащих и мирных граждан. Первые дни поисковых работ ясно дали понять — речь идет не об «эпизодическом» захоронении, а о массовом сокрытии следов военного преступления. И каждый следующий день это предположение только подтверждал. На утро четверга, 20 июня, были извлечены останки 202 человек, сутками позже — уже 247. Все они лежали на глубине приблизительно одного метра. Метровая толща земли — как водораздел между прошлым и настоящим, между известностью и забвением…
…Минуем КПП, а ныне просто ворота, ограждающие частную собственность, проходим сотню метров по когда-то режимному объекту и — мы на месте. Встречает нас главный специалист управления по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн МО РБ подполковник запаса Александр Евгеньевич Лугин. Результаты недельной работы отчетливо видны. Я не об останках (они давно упакованы в специальные пакеты и позже будут переданы властям города для захоронения, предположительно в мемориале в Бобруйской крепости), важнее другие артефакты — те, что могут хоть как-то натолкнуть на версии происхождения захоронения и помочь установить личности хотя бы нескольких погибших. Таких артефактов за эти дни собралось под два десятка — пластмассовые гильзы-медальоны, расчески, советские монеты, пряжки ремней, фляги и даже орден Боевого Красного Знамени.
— Сохранился номер ордена. Судя по нумерации, он был вручен за советско-финскую войну 1939–1940 годов. По нему впоследствии можно будет установить личность владельца, — говорит Александр Евгеньевич. — Причем, заметьте, здесь он без колодки, то есть просто привинчивался к кителю или пиджаку. Такой вариант этой награды был до 1943 года, потом она шла уже с колодкой.
К сожалению, большинство медальонов, что обнаружены на данный момент, пусты: бумажек-вкладышей с именами владельцев не оказалось. Большинство, но не все. Два имени все-таки «уцелели»: Николай Михайлович Рудых и Ефим Кондратович Головин. По словам моего собеседника, работа по поиску родственников этих людей уже ведется. И даже принесла первые результаты. Как удалось выяснить, внучка Ефима Кондратовича проживает в нашем городе.
Но главным остается вопрос: кто же был здесь захоронен? Александр Лугин показывает мне протокол допроса Карла Лангута, бывшего заместителя коменданта лагеря, что располагался на территории Бобруйской крепости. Допрос проводил Минский военный трибунал в 1946 году, там, в частности, шла речь об одной из самый черных страниц оккупации города — расстреле узников лагеря 7 ноября 1941 года. Тогда, по словам Лангута, погибли четыре тысячи человек. Не исключено, что здесь они и похоронены.
Руководитель Бобруйского поискового отряда «Обелиск» Сергей Порозов, находившийся здесь вместе с нами, высказал другую версию:
— В конце осени 1941-го на железнодорожную станцию прибыл эшелон с военнопленными и гражданскими из расформированного концлагеря в Барановичах. 16 вагонов, 1300 человек. Всех их должны были разместить в лагере в Бобруйской крепости. Дорога заняла неделю, плюс еще несколько дней состав стоял на территории нынешней станции «Березина». Представьте: декабрь, товарные вагоны и едва одетые люди. В живых остались единицы. По тем крупицам показаний очевидцев, которые удалось собрать, стало известно, что погибших от голода и холода людей грузили на подводы и свозили как раз в это место. Узников же концлагеря в крепости хоронили чуть дальше — у южной окраины города.
Но все это лишь версии, которые еще предстоит проверить. Главная задача на сегодня — поднять всех убиенных и умерших. Не для того, чтобы вернуть им имена: сделать это уже невозможно, производилось захоронение в спешке, тела и вещи, в том числе и медальоны, по словам поисковиков, лежали вразнобой. Но для того, чтобы каждый из тех, кто почти семь десятилетий безвестно пролежал в желтой крепостной земле, обрел-таки последний приют. С воинскими почестями и поклоном от потомков. Это ведь и вправду нужно. …Живым.
Дмитрий СУСЛОВ
Фото Андрея ЖУРАВЛЁВА
