Полвека исполняется «Белшине» — предприятию, ставшему ключевым пунктом биографии не одного поколения бобруйчан. И каждый из них (не важно — работает он сейчас на предприятии или нет) наверняка вспомнит свои истории, связанные с комбинатом.
Не менее показательна летопись и самого шинного. Не глянцево‑буклетная, а реальная — чуть тронутая сажей и пропахшая каучуком. Ее пожелтевшие страницы мы листаем с первым директором завода массовых шин Анатолием Федоровичем Худяковым.
Винтовка под кроватью
Жизненный путь нашего собеседника — классический пример советской биографии. В одной точке собрано все: взлеты, падения, виражи, случайности. Даже дата рождения, и та как на заказ — 29 октября. Сейчас уже надо подсказать: в этот день в 1918 году образовалась Всесоюзная комсомольская организация. Анатолий Федорович родился в 1935‑м. Остальное — тоже под стать. Город Ленинск-Кузнецкий, шахтерская семья. После аварии на шахте семья уехала на Сахалин.
— До конца войны прожили на острове. Япония рядом, поэтому винтовку родители всегда держали наготове. Отец рыбачил, мама преподавала в школе. Перспектив на острове было негусто. Это поняли еще в школе. Окончили десятый класс, погрузились на пароход и отправились на большую землю. Кто-то остался в Хабаровске, кто-то во Владивостоке, а меня забросило дальше всех — в Свердловск (сейчас — Екатеринбург. — Прим. ред.).
«Сто дорог — одна твоя». И это тоже наш случай! Но с первого же выбранного пути пришлось сойти. Попытка связать жизнь с металлургией не удалась: не прошел по конкурсу в Уральский политехнический.
— В день, когда нужно было забирать документы, совершенно случайно встретили ректора. Погодите, не забирайте, говорит. Есть места на экономическом факультете. Ну а нам-то уже какая разница? Досдали нужные экзамены и стали студентами. Отучился и с дипломом инженера-экономиста химической промышленности распределился на Красноярский шинный завод. Как раз его заканчивали строить.
Предприятию Анатолий Федорович отдал 13 лет. Постиг все азы профессии шинника — от диспетчера до начальника цеха. Работал бы и дальше, но климат и «экология» заставили сорваться с места.
— Старшей дочери сделали операцию на сердце. Врач настоятельно рекомендовал сменить место жительства. Мало того, что духота летом, так еще и выбросы такие, что снег зимой серый. Промышленная столица Сибири…
Директор о директоре
На выбор предложили три варианта: Москва и должность в союзном министерстве, шинные заводы Белой Церкви — это в Украине, и в Бобруйске. Выбор пал на Бобруйск, и уже в августе 1974 года Анатолий Федорович заселялся в квартиру только-только построенной пятиэтажки на Социалистической.
К тому времени уже работал завод КГШ, а строительство завода массовых шин близилось к завершению. 11 апреля 1975 года выдали удостоверение директора завода. На «корочках» стояла подпись Геннадия Павловича Потылицына — тогдашнего директора БШК.
— Знаете, есть руководители, работающие по принципу «я начальник, ты дурак». Геннадий Павлович был полной противоположностью такому типу директоров. Перед принятием решений всегда советовался с подчиненными, и если считал их аргументы убедительными, менял мнение. Главное — привести вескме доводы: почему так, а не иначе. Никто не боялся возражать. Это касалось и кадровых вопросов. Потылицын терпеть не мог бездельников, поэтому очень строго относился к численности персонала. Но мы смогли убедить, что люди нужны, и много. Убедили и… сами поехали искать работников. По деревням, воинским частям и даже соседним городам, таким, как Осиповичи. Набрали почти 3000 человек.
— И учить-то особо не надо было. За опытом вулканизаторщиков и резиносмесильщиков отправляли на завод КГШ. К тому времени он уже вовсю работал.
Был среди шинников и другой контингент. Сейчас бы добавили приставку «спец». Почти год покрышки собирали… в Бобруйской исправительной колонии.
— Первую «массовую» шину выпустили за колючей проволокой. Привезли туда станки, обучили заключенных — и вперед. Детали выпускали на шинном, а собирали там. Заключенные работали хорошо, многим это даже помогло досрочно выйти на свободу. Производство свернули только когда полноценно запустили ЗМШ. Начинали с покрышек для комбайнов. Потом перешли на выпуск легковых.
Несостоявшееся объединение
Уже в 70‑е шинный числился в Бобруйске на особом положении. Это не могло не сказаться на отношениях руководства предприятия и администрации города. В итоге Геннадий Павлович уехал в Ленинград, а шинный возглавил Юрий Васильевич Федченко. Чуть раньше пост директора завода массовых шин покинул и наш собеседник.
— В сентябре 1975 года на строительство шинного приезжал Петр Миронович Машеров (тогдашний первый секретарь КПБ, руководитель Белорусской ССР. — Прим. ред.). Потылицын предложил ему объединить «Беларусьрезинотехнику» и шинный. Идея здравая: схожий технологический процесс, оборудование, да и кадры опытные. Машеров на это ничего не ответил, лишь поручил профильному министерству проработать вопрос.
Проработка продолжилась даже после гибели Машерова в октябре 1980 года. На уровне города прорабатывать вопрос пришлось Анатолию Худякову. К тому времени на территории РТИ уже работал шиноремонтный завод, с которого и должно было начаться объединение двух предприятий. Туда и перешел наш собеседник в 1982 году.
— А как руководство РТИ отнеслось к такой идее?
— Насчет объединения не знаю, а вот новость о том, что шиноремонтный завод уходит из-под крыла завода РТИ, вызвала на предприятии радость. Говорят, директор Василий Григорьевич Сузанский тогда очень ждал этого события. Шиноремонтники, находясь в составе завода РТИ, постоянно заваливали план, а это значит, что руководство оставалось без премии.
Но объединения предприятий не случилось.
«Самовывоз» через проходную
История шинного тех лет будет неполной без рассказа о массовых хищениях, случавшихся на предприятии. Наш предыдущий собеседник — участник выпуска первой покрышки Владимир Ильич Сивак, уже рассказывал о том, как выносили с территории комбината. Настал черед рассказать, как… вывозили.
— Хищения были. Вывозили даже машинами, погрузчиками.
— Но надо же через КПП проехать!
— На КПП тоже люди…
В сутки завод выпускал до 6000 единиц продукции. Почти все они шли на Волжский автозавод. Логистика поставок — отдельная тема.
— Когда не хватало вагонов, использовали транспортные самолеты. Хорошо, у нас есть военный аэродром. Через него и отправляли.
Остановка производства? Только на плановое обслуживание. Такого, чтобы из-за нехватки сырья — никогда!
Синтетический каучук поставляла РСФСР, натуральный — из-за границы. Свои только корд, смазочные материалы и сажа.
«Рука» Москвы
Трава была зеленее, вода — мокрее, а пломбир — слаще. Доводы на тему «советское — значит, качественное», уверен Анатолий Федорович, не лишены основания. Это касается и шин.
— Контроль был строгий. Кроме ОТК, на предприятии находился представитель Министерства обороны. Немало шин шло на нужды оборонки. Понятно, что никто не выбирал отдельную партию товара: это — военным, это — гражданским. Контролировали весь технологический процесс.
Беседу с участником выпуска первой покрышки вспомнили мы и в контексте событий 1982 года, когда на предприятии резко упали зарплаты.
— О больших зарплатах шинников узнали в Москве. И дело не только в окладах, платили ведь и «пусковые», и надбавки за вредность, премии неплохие, получали «тринадцатую». Центр узнал и просто порезал расценки: мол, как это в «каком-то» Бобруйске получают больше, чем в Москве. Там ведь тоже есть шинный завод. Я как директор завода получал 250–300 рублей, и на мне это не сказалось. А у людей в подготовительном цехе зарплаты с 600 рублей сократили до 300. Правда, потом нормальные зарплаты все-таки вернули.
Поворот судьбы
Последний в трудовой биографии крутой поворот судьбы случился в середине 80‑х. Вроде бы ничто не предвещало, но простое заявление на отпуск в итоге обернулось не только уходом с шиноремонтного, но и переездом в соседнюю Украину. Тогда — Украинскую Советскую Социалистическую Республику.
— По правилам того времени давать добро на отпуск директору предприятия должен был первый секретарь горкома партии. Тогда им был Анатолий Григорьевич Борозна. Не знаю, почему, но он не захотел визировать мое заявление. Тут уже я пошел на принцип. Ушел в отпуск, но из него так и не вернулся. О нашем конфликте узнал Геннадий Павлович Потылицын. Езжай, говорит, в Горловку. Там есть завод по выпуску производственной обуви — для шахтеров и нефтяников. В Горловке, кстати, я познакомился с Алекперовым (первым руководителем ОАО «Лукойл»).
На пенсию Анатолий Федорович уходил с должности директора завода и в звании «Почетный работник промышленности Украины». Соответствующий указ подписал президент Украины Л. Д. Кучма.
Дмитрий СУСЛОВ
Фото Виктора ШЕЙКИНА и из архива Анатолия ХУДЯКОВА
