Вот еще несколько историй.
Привет из прошлого
Редчайший древнерусский шлем, который даже в официальной документации возвышенно именуется «княжеским», боевой топор примерно того же «года выпуска» (где-то на рубеже I–II тысячелетий нашей эры), неплохо сохранившийся меч эпохи Высокого Средневековья — за минувшие полтора года фонды Бобруйского краеведческого музея пополнились целой серией интересных артефактов. «Серийность» в данном случае обусловлена не только регионально-временным родством. Все новинки — это случайные находки обычных бобруйчан, рассудивших, что находка должна стать общим достоянием. О самых статусных мы исправно сообщали по мере поступления новостей. Но в какой-то момент стало интересно узнать, как часто дарители приходят в музей, что приносят, какие тайны и загадки открываются после таких визитов…
«Я вот тут нашел случайно… Может, вам интересно будет?» — эти или схожие по смыслу слова работники бобруйского музея слышат регулярно — по несколько десятков раз в месяц. Кто-то разбирал старые вещи на чердаке, у кого-то дошли руки до коробки с фамильными письмами, кто-то удивился, узнав на пожелтевшем фото знакомое лицо… Одежда, предметы быта, разнообразные документы (фото, письма или вот даже совсем недавно — аптечный рецепт, выписанный до революции), монетки, книги — проще составлять «список даров» от противного.
Самый большой топор – тот, что нашел Витя
Раз топор, два топор…
Естественно, не все артефакты представляют музейный интерес. Те, которые проходят предварительный отбор — 10–20 в месяц, — становятся предметом деловой беседы на ежемесячном заседании фондово‑закупочной комиссии. В ее состав входят научные сотрудники и главный хранитель фондов музея. «Конкурсант», к которому с интересом повернутся все члены жюри, станет собственностью музейного фонда Республики Беларусь и будет оформлен в конкретную коллекцию либо останется ждать шанса в фондовом хранилище. Дарителю будет выдан акт сдачи-приемки. К слову: получить свой дар обратно после этого момента уже невозможно. Такие попытки — дело редчайшее, но все же бывают. Например, один родственник сдаст доставшуюся ему по наследству вещь в музей, а через некоторое время придет другой и потребует назад.
Есть вещи, которые не нуждаются в пристальной оценке — так как ценность их очевидна. Они зачисляются в музей практически без экзаменов. Вот одна из ярчайших историй успеха. В 1981 году пятиклассник Витя Крисковец нашел в огороде предмет, похожий на топорик. Топориком он, собственно, и оказался — точнее, боевым ладьевидным каменным топором, изготовленным неизвестным мастером в бронзовом веке (это на заметку ровесникам Вити, считающим работу в собственном огороде скучнейшим и бесперспективным занятием). Нынче этот редкий экспонат культуры боевых топоров размещен в первом зале музея.
А недавно — в феврале 2020 года — возле деревни Соломенка Сергей Васильевич Чернявский обнаружил и передал в музей маленький бронзовый топорик (длиной всего 5,5 см), который тоже является очень редким артефактом. Дело в том, что бронзовых изделий made in Belarus бронзового века (2‑е тысячелетие — VII век до н. э.) вообще крайне мало. Причина проста: на территории нашей страны попросту нет месторождений меди и олова (которые в союзе и рождают бронзу). Металлы либо уже готовые изделия завозились к нам из других регионов, но в основном местные жители предпочитали по старинке мастерить оружие и орудия труда из камня. Поэтому по степени уникальности эта находка способна составить конкуренцию тому же шлему: такие изделия из бронзы на территории Беларуси можно пересчитать по пальцам одной руки, а по степени сохранности бобруйский топор — однозначно лучший из них.
Один из кладов в экспозиции музея
Тайна старого мастера
Дары музею поступают не только от бобруйчан и жителей района, но и из других городов и даже из-за границы. В 2001 году сотрудники МИД Беларуси передали в Бобруйск четыре резные шкатулки. Как оказалось, это была воля гражданина Германии Гюнтера Байера, обозначенная в его посмертном завещании. Дело в том, что отец Гюнтера во время войны купил эти шкатулки у бобруйского мастера Петра Хруцкого — уникального самородка, инвалида детства, который без рук и без ног, зажимая инструменты зубами, делал настоящие шедевры…
Бывшие бобруйчане из Израиля и США присылают в дар музею книги со своими воспоминаниями — ценные источники, много рассказавшие о жизни старого Бобруйска.
Рушники в музей и яблоки в подарок
Отвечая на вопрос, который наверняка возник у большинства прочитавших этот текст: да, такое тоже бывает, в коллекции Бобруйского музея — восемь кладов. Судьба каждого из них — это отдельная история. Точнее — целых восемь историй…
Часто ли люди интересуются возможностью получения вознаграждения за свои находки? По общим заверениям работников музея, такие случаи единичны.
— Большинство приходит к нам с чистым сердцем. Вообще хочу сказать: люди у нас замечательные — светлые, душевные, такие же ценные, как некоторые экспонаты, — делится наблюдениями научный сотрудник Лариса Владимировна Тимошенко. — Особенно это чувствуешь во время экспедиций по району. Помню, одна пожилая женщина в деревне Петровичи в своем доме подарила нам несколько рушников, а после нашего ухода догнала (мы в местном Доме народного творчества задержались немножко) с торбочкой, вручила нам со словами: «Я же вас яблочками не угостила!».
— Среди наших дарителей есть и те, кто делал подарки неоднократно, — вспоминает старший научный сотрудник Инна Вячеславовна Овсейчик. — К сожалению, некоторые из этих людей уже ушли из жизни. Леонард Васильевич Нечаев передал нам много предметов быта, мебели. Леонид Яковлевич Миронович — известный бобруйский книголюб — тоже был давним другом музея. Бывают и возвращения через долгие годы. Например, в экспозиции музея выставлена модель «Авроры», сделанная школьником Денисом Молоховским вместе с товарищами из кружка судомоделирования станции юных техников. А много позже к нам пришел Денис Николаевич Молоховский — принес старые бутылочки от парфюма…
Вместо P. S.
Вот еще несколько находок последних лет — листы из Торы на чердаке старого дома, трогательное письмо подпольщика и партизана Василия Голодова своей знакомой, случайно обнаруженное во время ремонта, свинцовая пломба XIX века с тары груза, ехавшего по Либаво‑Ровенской железной дороге… Но завершить этот текст однозначно стоит обращением работников музея ко всем бобруйчанам:
— Если вы решили разгрузить шкаф, балкон, подвал или чердак от старых, ненужных вещей, не спешите выбрасывать. Вещи совершенно обыденные для представителей среднего поколения (кассетные магнитофоны, пленочные фотоаппараты, игрушки 60–80‑х годов — да много чего еще), для молодежи уже редкие неизвестные артефакты. А через десяток-другой лет эти предметы станут полновесными музейными экспонатами. Так что не стесняйтесь — загляните в музей!
Андрей ЧИЖИК
Фото Виктора ШЕЙКИНА
