18 лет жизни — это много или мало? Во-первых — кому как. Во-вторых — в зависимости от того, что за это время успеешь сделать…
Иван Сальников к своим 18 годам успел обзавестись двумя судимостями, «отметиться» на учете у нарколога, а также завести семью. Эта априори самая романтичная часть биографии на деле напрочь лишена какой бы то ни было романтики. Ну разве нечто похожее проглядывало на заре зарождения отношений со Светой. Молодые (тогда еще совсем дети) встречались полтора года, плодом этих встреч стала дочь, родившаяся в апреле прошлого года. Иван забрал Светлану и дочь из роддома, и буквально на следующий день предложил ей руку и сердце. Свадьбу сыграли в том же месяце, но совместная жизнь длилась недолго — менее полугода, до очередного серьезного запоя супруга. Разбор полетов и «залетов», ссора с битьем посуды, переселение мужа к родителям… Это была предпоследняя их встреча. Последняя состоялась в сентябре. Появившийся из ниоткуда понурый муж заверил жену в том, что он вернется в семью. Совсем скоро — вот только доведет до логического финала текущий запой.
Нырки в бутылку с головой на несколько дней были для Ивана нормой жизни. По словам одного из его знакомых, последние два года он (цитата) «пил по черному». Характеристика эта очень весома, если учесть, что знакомый также не принадлежал к передовикам фронта борьбы за трезвость. Во хмелю Иван (по единодушному свидетельству всех опрошенных) становился буйным, неуправляемым, непредсказуемым…
Завершать запой в этот раз Иван решил многократно опробованным методом «переполнения чаши», то есть напиться напоследок до упора. Найти компанию для такого дела было легко — она собиралась сама, как снежный ком, катящийся с горы. К шести вечера она «докатилась» до одной из квартир дома по улице Западной, где слилась в едином порыве с хозяевами и гостями — у них тоже с утра был «праздник».
Собственно, в этой квартире гостям (особенно тем, кто приходил не с пустыми руками) были рады и утром, и вечером, и в любое другое время суток. Такое хлебосольство было свойственно и хозяйке, и ее дочери Оксане, а маленький сынишка дочери… Да кто о нем вспоминал в такие моменты?
Позже следователям было довольно сложно установить обстоятельства того вечера. Участники его не могли толком вспомнить, сколько человек находилось в квартире, кто и чем был занят в тот или иной момент. Но, по сути, не это главное…
Отгуляли в итоге по полной, с размахом: пили, пели, дрались, а под вечер, набравшись до бровей, стали разбредаться кто куда. С кем-то из гостей ушла «догуливать» хозяйка. Иван также отправился домой, там поделился «успехами» дня с матерью, попытался даже лечь спать, но не тут-то было. Спать не хотелось вовсе — такое состояние «знающие» люди называют «пьяный шатун». Чуть позже он вспомнил, что в квартире, где он недавно гостевал, должно было еще остаться вино. Иван оделся, накинул куртку и вышел на улицу.
Оксана впустила его без вопросов. Стараясь не шуметь (на диване в зале спал ребенок), они прошли на балкон, распили бутылку, вновь вернулись в зал…
Позже Иван скажет, что так и не понял, что на него нашло в тот момент. Оксана сидела к нему спиной, под руку ему случайно попался пояс от ее халата, который он… набросил на шею хозяйке. Затянул плотнее, захлестнул узлом. Потом вроде как сходил на кухню, взял нож, разрезал узел, но в квартире оставаться больше не собирался. Уходя, прихватил последнюю бутылку вина. Пришел домой и лег спать — на этот раз спал крепко.
Доподлинно установить полную картину того, что произошло в квартире той ночью, уже вряд ли удастся. Один из участников драмы постоянно ссылается на провалы в памяти и на «не понимал, что делал», другой замолчал навсегда. Впрочем, у этой сцены был еще один свидетель — пятилетний сын Оксаны.
Когда Иван пришел в квартиру во второй раз, мальчик не спал — он просто тихо лежал с закрытыми глазами. В квартире было темно: свечка, которую здесь использовали вместо лампочки, уже успела догореть и погаснуть. К разговорам взрослых он не прислушивался, да и не понимал, о чем они говорили. А затем… Ребенок приоткрыл глаза. В комнате было темно — с кромешным мраком боролся лишь неяркий свет уличных фонарей. Но мальчик увидел, как «дядя в черной куртке с кругляшками» зачем-то обматывает вокруг шеи его мамы пояс с блестящей круглой пряжкой. Он снова зажмурился от испуга. Приглушенные звуки, шаги в направлении прихожей, хлопок входной двери…
Мальчик долго боялся встать с постели, пролежал без сна почти до самого утра, и лишь потом подошел к лежащей на полу маме. Он просил ее проснуться, лечь к нему в кроватку, но мама почему-то не хотела просыпаться, и руки у нее были очень холодные.
Когда в прихожей затренькал домофон, за окнами уже светало. Ребенок вновь стал будить маму, чтобы она открыла дверь…
Утром вчерашняя компания собралась почти в полном составе, уже в другой квартире того же дома. Вскоре явился и Иван с бутылкой вина (той самой?). К тому моменту главной темой застольных бесед стала новость, принесенная одним парнем, который успел посетить вчерашнее место сбора: Оксанку ночью кто-то задушил. Один из приятелей в шутку обратился к Ивану: «Ты что ж ее так, Оксанку-то?» Иван побледнел и притих. «Да пошутил я, пошутил» — расхохотался приятель. А чуть позже в дверь позвонили сотрудники милиции…
Суд приговорил Ивана Сальникова к девяти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии усиленного режима.
Андрей ЧИЖИК
Ольга ЗИМИНА, старший следователь прокуратуры Первомайского района
