Уже снят шифер с кровли, частично демонтирована облицовка тыльного фасада. Вокруг здания свалены в кучу бревна, балки доски и дранка старой обрешетки. Но с улицы еще можно в последний раз полюбоваться резными наличниками в тени раскидистых лип, а главное — кованым козырьком над крыльцом.
Это здание под номером 57 в течение десятилетий было узнаваемым образцом деревянной гражданской архитектуры. Взоры художников с фотографами особенно притягивала двухэтажная пристройка с застекленной верандой. Сочетание состарившегося дерева и изящных завитков в виньетке из девичьего винограда будило фантазию и давало представление, как столетие назад выглядел уютный штетл, доставшийся нам в наследство. Примечательно, что резьба на лиштвах отличается на боковых фасадах: там наличники еще дореволюционные, простые и прямоугольные.
Рядом находится зональный государственный архив. Его здание достроено на остатках бывшей синагоги. Легко предположить, что в доме по соседству жил раввин с семьей. Этакий бородатый хасид в ермолке и сюртуке. Вот ребе в синагоге читает минху после обеда, а вот судит по галахическому закону повздоривших соседей. Впрочем, это не более, чем фантазия. Старому дому снятся сны о его молодости.
Хоть здание на улице теоретика марксизма Карла Пауля Фридриха Августа Либкнехта и простояло более столетия, охранной бирки «гiстарычнай каштоўнасцi» не получило, постепенно обветшало и было признано аварийным. Разруха подтачивала теперь уже многоквартирный дом не только снаружи. Сквозь створки дверей внутри видны дровяные печи и грубки в кафеле. Стены оклеены разномастными обоями, а водопровод проложен по стенам. Комфортными такие бытовые условия не назовешь.
В глубине двора застенчиво притаился туалет «типа сортир» с познавательным панно на двери «угадай породу дерева». Нужно полагать, здешние обитатели таким способом преуспели в дендрологии. У открытых настежь сарайчиков небрежно рассыпана чья-то жизнь: детский стульчик из гнутой фанеры, розовые банки для гречки и сахара, и даже деревянный ящик от патефона. Самого механизма с ручкой и диском, к сожалению, нет. Ни клезмерские наигрыши, ни песни Руслановой здесь больше не звучат.
В уютном просторном дворике яблоня уронила мелкие подгнившие яблоки прямо в строительный мусор и битое стекло. Смешалось живое и мёртвое. Яблоня знает свою судьбу. Оплакивает, как умеет.
Александр ЧУГУЕВ, фото автора.
