«3 октября 2016 года житель Бобруйска в квартире своего отца в ссоре нанес ему удар ножом, причинив тяжкие телесные повреждения» — сообщения, подобные этому, появляются в оперативных сводках УВД с частотой, пугающей прежде всего своей обыденностью.

Обыденность этого конкретного эпизода и вовсе будто бы возведена в степень: все его участники и очевидцы вспоминали позже, что предшествующие события даже ссорой можно назвать лишь с большой натяжкой…

Сын, 31‑летний мужчина, в тот день действительно пришел к своему отцу — не в гости, но по делу: мужчины собирались вместе отправиться на заработки в Минск. Но план крепежа семейного благосостояния рухнул с самого начала. Виной тому — исконно наша привычка отправляться в дорогу лишь после того как путники опрокинут «на посошок». «Посошок» был внушительный — объемом в литр. Мужчинам, правда, активно помогла сожительница отца, но лишь до поры — далее ей пришлось оторваться от процесса по весьма уважительной причине: она поехала в онкодиспансер для прохождения курса химиотерапии…

Компания, списочный состав которой сократился на треть, решила продолжить посиделки. Отец и сын сгоняли на «точку», взяли еще литруху разбодяженного спирта и вернулись домой. Сын к тому моменту уже малость потерял интерес к возлияниям — он прилег отдохнуть в спальне, и опустошать бутыль отцу пришлось в одиночку. Правда, благостное одиночество вскоре было прервано визитом старушки, которая приходилась мамой пьющему на кухне мужчине и бабушкой тому, кто дремал в спальне.

Увиденная диспозиция старушку не удивила, но весьма расстроила: она-то рассчитывала, что ее сын и внук сейчас находятся где-то по пути из Бобруйска в Минск (вера в это едва ли была сильной, раз уж женщина пришла к сыну с ревизией). Гостья упрекнула сына: я, мол, тебе поверила, а ты опять и снова, напомнила заодно, что дала внуку деньги на билет до Минска («и вот куда, оказывается, эти деньги ушли»). Но на душеспасительный разговор мужчина был явно не настроен: он грязно обматерил старушку и вытолкал ее за дверь. Сам прилег на диван в зале. Успел даже переброситься парой слов с сожительницей — та как раз вернулась с процедур. А затем в зал вошел сын. Спросил у него: «Ты как с бабушкой разговаривал?». Отец отмахнулся от него, как от назойливой мухи. А в ответ — получил удар ножом в грудь…

На суде отец говорил, что зла на сына не держит: «Он мой сын, так получилось. По пьянке все вышло». Посчитал, что прокурор запросил слишком суровое наказание. А еще добавил: «Я не занимался воспитанием сына».

Именно здесь нам понадобится небольшой флешбэк. Он многое объяснит…

Отец ушел из семьи, когда человек, позже ударивший ножом в грудь, пошел во второй класс. Воспитывали мальчика мать с отчимом, но главным человеком в своей жизни он называет бабушку. В школе он учился кое-как, в седьмом классе даже был переведен из общеобразовательной школы во вспомогательную. Окончив ее, поступил в 60‑е училище. Но — диплом не получил: забрал документы после окончания второго курса. Говорил, что надоело учиться, хотелось работать и зарабатывать свои деньги. С того дня парень сменил несколько мест работы — он трудился на строительных и промышленных предприятиях Бобруйска. Карьеру, правда, прилично подпортили истории из внерабочей жизни: он дважды был судим за кражи, в первый раз дело обошлось «химией», но второй суд предписал ему провести полтора года в исправколонии. После отсидки малость остепенился — несколько лет прожил в гражданском браке, стал отцом двоих детей, но там что-то не срослось, и с некоторых пор он вновь стал жить вместе с бабушкой. На хлеб насущный (и водку желанную) зарабатывал трудовыми рейдами в Россию.

О своих взаимоотношениях с отцом в ходе допросов мужчина говорить не хотел — уходил в себя, замыкался. Однажды зло отрезал: «Я 27 лет его не видел». Но походя вспоминал некоторые детали, которые эту версию корректировали. Воспоминания были не из тех, что память хранит бережно. Помнил он, как бабушка возила передачи в тюрьмы и зоны, где сиживал отец. Помнит, как пьяный папаша таскал маму за волосы, а на бабушку спускал с привязи собак. Как год назад отец ударил его по голове тарелкой и пытался поддеть вилами, но лишь задел ногу…

«Я слушал из спальни, как он на бабушку орет — и вспоминал. Все вспомнил. Накипело… После того как бабушка ушла, я взял со стола нож, спрятал его под свитером — и пошел к отцу. А он и на меня стал кричать. Если бы промолчал — может, и не было бы ничего, а так… Я не испугался. Шел на это осознанно…».

Суд Бобруйского района и г. Бобруйска вынес приговор: пять лет лишения свободы в колонии усиленного режима. Мужчина подал апелляцию. В ней были такие строки: «Мои любимые дети будут расти без отцовской любви и заботы, что очень огорчает меня, так как я не видел внимания и заботы от своего отца».

Областной суд не нашел оснований для изменения приговора.

Андрей ЧИЖИК

Павел КАРТИНИН, судья суда Бобруйского района и г. Бобруйска