В тот вечер Ольга крепко поругалась с мужем. Наверное, беседа о том, что пора бы благоверному наконец взяться за ум, встать с дивана и поискать работу, а главное — перестать пить, и не могла закончиться по-тихому. Но и того, что ей вместе с двумя детьми — сыном-грудничком и пятилетней дочуркой — придется уйти из дома, женщина не ожидала… Сначала, правда, захлопнул дверь снаружи муж, но Ольга знала: он вернется, и все может закончиться плохо. Женщина набрала номер подруги и попросилась на ночлег. Ей не отказали.
Ольгу вместе с малышом подруга уложила на диване в зале, девочке постелила в спальне на кровати. Сама хозяйка пошла на кухню, заварила себе кофе. Обернулась на шорох за спиной: на пороге стояла маленькая «бессонница». Ну, что же — заходи, раз пришла…
Хозяйка и гостья уселись на диван и повели неспешный разговор о… Ну о чем же еще могут поговорить две дамы — конечно же, о жизни, о семье. Хозяйка задала девчушке дежурный вопрос, которым взрослые испокон веков изводят детишек: «Кого ты больше любишь — маму или папу?». И услышала в ответ: «Маму люблю. А папу… боюсь».
— Почему боишься? — насторожилась женщина. — Он что, страшный?
— Он плохой. Он заставляет меня кое-что делать…
То, что женщина услышала тем вечером, не давало ей заснуть до утра. Ранним утром подруга все рассказала Ольге. К разговору подключился и сожитель хозяйки. Мужчина рассказывал позже, что поначалу не поверил услышанному — подумал, что женщины или приукрашивают, или чего-то недопоняли. Он решил сам переговорить с девочкой. Мягко и тактично, как только мог, попросил малышку рассказать, что ее просил делать отчим. И девочка рассказала. О том, как однажды, когда они с «папой Сашей» (так она называла отчима) остались одни, он просил ее «поиграть с его писей». О том, что она сделала это. О том, что «папа Саша» строго-настрого наказал ей не рассказывать об этом маме, а то «поставит в угол и не даст вкусняшек»…
Сожитель вернулся на кухню, где ждали женщины. Сообщил, что все это — правда. Успокоил: самого страшного не произошло. Но твердо заявил: и того, что было, более чем достаточно для похода в милицию. Ольга согласилась. У нее было время как следует подумать об этом — ведь из троих собравшихся в то утро на кухне только для нее этот рассказ не был откровением. Однажды она его уже слышала…
Было это 6 мая. В тот день они всей семьей ходили к подруге. Обратно семья возвращалась не вместе: Ольга осталась помочь хозяйке убрать со стола, а муж с девочкой отправились домой. Когда Ольга вернулась, то увидела, что муж, выходивший из комнаты дочери, застегивает ширинку…
Женщина под надуманным предлогом отослала мужа из дома и стала расспрашивать девочку, что происходило, пока ее не было дома. Дочка рассказала все как есть. Вскоре вернулся из «ссылки» муж, и женщина набросилась на него с расспросами. Побледневший, с бегающими глазами он много и сбивчиво оправдывался. Мол, не было ничего. То есть было кое-что, но совсем не так, как рассказывала падчерица. И вообще — она сама попросила, а он был слишком добр и не смог отказать… Почему женщина не пошла в милицию в тот же день? Однозначно ответить на этот вопрос она так и не смогла…
В ходе следствия мужчина наотрез отказался признавать свою вину. Поначалу говорил, что девочка сама трогала его член, когда он уснул. Затем «запел» о том, что его оговорила подруга жены. А в конце судебного следствия и вовсе ушел в отказ, заявив, что «ничего такого» он не делал, и доказательств у суда нет, и вообще — все свои предыдущие показания он давал под жестким психологическим давлением со стороны оперативного сотрудника.
Подсудимый прекрасно понимал: с таким бэкграундом за решетку ему никак нельзя. Вероятно, громче всего об этом ему повествовал собственный опыт: в местах не столь отдаленных он уже побывал — после того как был осужден за разбой. К слову, к моменту оглашения того приговора ему только-только исполнилось 18 лет, а освободился он всего за год до событий, вновь определивших его на казенные харчи и жесткую постель…
Суд квалифицировал действия мужчины по статье 167, часть 3 («Насильственные действия сексуального характера»), — как «иные действия сексуального характера, совершенные вопреки воле потерпевшей, с использованием беспомощного состояния потерпевшей, в отношении заведомо малолетней». Финалом последнего судебного заседания, состоявшегося в феврале прошлого года, было оглашение наказания: 15 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии в условиях строгого режима.
Андрей ЧИЖИК
Татьяна ЛАШАКОВА, старший помощник прокурора г. Бобруйска
Только сотрудниками подразделений по противодействию торговле людьми в 2015 году в Республике Беларусь выявлено практически вдвое больше, чем годом ранее, преступлений, связанных с педофилией (219), выявлено потерпевших детей (157), а также 160 педофилов (рост в 2,4 раза). Из 32-х уголовно наказуемых деяний по детскому порно 96 процентов связаны с использованием сети Интернет. По итогам двух месяцев 2016 года рост выявленных злодеяний по педофилии превысил прошлогодние показатели за аналогичный период уже более чем в 2,4 раза (74 факта).
mvd.gov.by
