Не раз на страницах газеты «Коммерческий курьер» и нашего сайта мы отправляли наших читателей в черно-белое, «ламповое» прошлое Бобруйска. В новом путешествии во времени мы попытались сравнить прошлое и настоящее бобруйской преступности.
Прогресс шагнул вперед
Своими воспоминаниями о жизни Бобруйска криминального в 80‑х годах прошлого века поделились Иван Григорьевич Лысенков (в 1985–1992 годах — заместитель начальника Ленинского РОВД, начальник Ленинского отдела милиции) и Владимир Викторович Романенко (в 1980–2005 годах — сыщик уголовного розыска Первомайского района). Помог сравнить прошлое и настоящее действующий заместитель начальника отдела милиции Первомайского района УВД Бобруйского горисполкома — начальник отделения уголовного розыска подполковник милиции Вадим Александрович Фроловский.
Именно в 1980 году наш город был территориально разделен на районы — Ленинский и Первомайский. В это время было создано управление внутренних дел горисполкома, включившее в себя отделы внутренних дел обоих районов города, а позже и Бобруйский РОВД. Милиция в то время представляла собой систему «все в одном»:
— У меня в подчинении были все: следствие, уголовный розыск, участковые инспекторы, патрульно-постовая служба, вневедомственная охрана, ГАИ, — вспоминает бывший руководитель Ленинского отдела милиции Иван Григорьевич Лысенков.
По воспоминаниям Ивана Григорьевича, вакантных мест в милиции было много, шли сюда работать неохотно, потому что платили мало.
— Я сам до службы в милиции работал токарем на заводе, окончив сельскохозяйственный техникум. Сегодня в милиции обязательно высшее специальное образование, да и конкурс в несколько человек на место. Материально-техническую базу с современной тоже не сравнишь. У нас в отделе было всего три служебных автомобиля. Дежурная машина такая, что ее час ремонтируешь — два ездишь. Картотека отпечатков пальцев была бумажная, все проверяли вручную. А сегодня компьютер за пару минут выдаст результат. А по мобильнику дежурный может сориентировать патрульную машину, которая находится ближе к месту преступления.
Мобильники вместо шапок
Все мои собеседники сошлись в том, что и тогда, и теперь самые многочисленные преступления — это кражи: из квартир, из машин, из карманов.
— В 1980‑е годы наш центральный рынок был вроде Черкизовского в Москве, — вспоминает Иван Григорьевич. — От улицы Урицкого до Социалистической, от Бахарова и до Карла Маркса — все было заполнено народом так, что в будний день пройти сложно. Естественно, в такой толпе совершалось много карманных краж. Работали и одиночки, и организованные группы воров. Когда стало много магазинов — улицы освободились и краж таких стало меньше. Зато теперь снимают деньги с банковских карточек и через компьютеры со счетов.
Было много квартирных и автокраж. Мне довелось разбирать случай, когда трактором вырвали дверь в гараже, чтобы угнать машину. Хорошо запомнилась и работа по одной краже из квартиры. Вор денег не нашел и от обиды взял одежду и подушку. Вызывает нас хозяйка и говорит, что украли большую сумму денег. Оказалось, сбережения она хранила как раз в той подушке. Мы узнали, кому были перепроданы эти вещи. Представляете глаза вора и скупщика, когда мы при них и понятых вскрыли подушку и пересчитали деньги?
Раньше в подъезд было проще попасть, а уже двери в квартиру вскрывали «фомкой». Сейчас везде домофоны, железные двери, видеокамеры на каждом углу. Ворам приходится ключи подбирать или проникать в жилище под видом работников социальной службы.
— Сегодня в дом легко впускают «социальных работников», — подтверждает Владимир Викторович. — А вот раньше часто цыгане просились в дом водички попить, а заодно что-нибудь ценное прихватывали. Сейчас цыган многие и на порог не пустят. Раньше массово крали шапки, как мобильники сегодня. До пяти краж в день доходило в зимнее время: спросом пользовались «боярки» из песца и норки.
Вспомнил Владимир Викторович Романенко и про самый криминальный район 1980‑х:
— Таковым в Первомайском районе считался поселок Черепичный. Там каждый третий был судимым. Черепичный удален от центра, дороги плохие, добраться туда было сложно. Особенно зимой, ведь снега в наше время наваливало и по пояс. Да и добирались в основном пешком или на мотоциклах, ведь транспорта в распоряжении милиции было мало. Наверное, потому преступники пребывали в уверенности, что милиция нескоро там появится.
Вадим Александрович Фроловский итожит:
— Сегодня, как и прежде, наибольший процент преступлений составляют кражи. Изменились лишь предметы посягательств и характер совершения преступлений. Еще три-пять лет назад около 70 процентов всех краж приходились на мобильники, сегодня их так много не крадут. Зато воруют из машин — дорогой инструмент, видеорегистраторы, навигаторы, магнитолы. Сами машины еще в середине «нулевых» угоняли пару раз в неделю, сегодня пропажа дорогой иномарки — единичный случай за год.
Бич общества — наркомания
Современная проблема, не дающая сотрудникам милиции покоя — наркомания.
— Первое дело о наркомании в Бобруйске возбуждал я лично, — рассказывает Владимир Викторович. — Мы взяли таксиста по кличке Буба. Он связался с медсестрой из центральной больницы, и она передавала ему таблетки, содержащие наркотическое вещество. Буба их не распространял, а употреблял сам. Таксиста судили, года два дали. Медсестру посадили за сбыт.
— Сегодня наркомания — это бич общества, — убежден Вадим Александрович Фроловский. — Если раньше рассадником наркомании считался район ДОКа, то теперь эта зараза распространилась по всему городу. Большинство преступников — наркоманы. В поисках денег на очередную дозу они крадут и убивают. Молодежь в основном сидит на спайсах. Поколение постарше варит мак. А кто-то и на героин денег не жалеет.
«Граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы!»
И они никуда не исчезли со времен «Операции Ы». Иван Григорьевич Лысенков даже отметил, что во время его службы борьба велась по трем основным направлениям: тунеядство, пьянство и спекуляция.
— В наше время поставки спиртного в магазины были ограничены. Многие этим пользовались и наживались на самогоноварении. Помню, на углу улиц Бахарова и Социалистической мы обнаружили дом, хозяева которого целую комнату отвели для этого бизнеса. Было изъято больше тонны одной только браги, больше ста литров самогона и аппарат.
Сейчас неработающие могут открыто заплатить деньги государству за то, что не работают. А в то время мы обязаны были следить, чтобы все работали. Самый пик был где-то в 1985–1986 годах. В Ленинском районе было возбуждено 100 уголовных дел против тунеядцев. Статьей предусматривалось до двух лет лишения свободы. Доходило до крайностей. Например, сотрудники милиции днем подходили к окончанию сеанса в кинотеатре и рассматривали выходивших зрителей. Если встречался человек рабочего возраста, то интересовались: кто и где работает, почему в рабочее время развлекается?
Что касается хулиганов, то, кроме стычек «стенка на стенку» между районами, Владимир Викторович Романенко вспомнил интересный эпизод:
— Где-то году в 1992‑м случилась перестрелка на углу улиц Орджоникидзе и Я. Коласа. Встретились там две группировки бандитов, у одной было оружие, а другой его выдал один прапорщик, заведовавший складом оружия. Вроде как поиграться и обратно вернуть. Все происходило как в боевике. Хорошо, никто не погиб — только машины пулями продырявили.
По словам Вадима Александровича Фроловского, самогонщиков в наше время единицы — привозить спирт выгоднее. А о стрельбе никто, наверное, и не слышал. Вспоминаются лишь случаи, когда подростки «испытывали» пневматику на городском транспорте.
Завершая беседу, мы решили уточнить: криминальный авторитет — кто он и есть ли таковые сегодня в Бобруйске?
— Это устаревшее понятие, — улыбается Вадим Александрович. — Раньше авторитетом считалось лицо, придерживающееся воровских законов и имеющее влияние. Сейчас даже участников «громких» дел я не могу назвать авторитетами. Для меня они не авторитетны.
Екатерина ГУГАЛОВА
Фото автора и Федора ПРОКОПОВА (из архива редакции)
