Это гражданское дело стало, пожалуй, одним из самых сложных среди процессов, объединенных темой семейно-брачных отношений, в практике суда Бобруйского района и г. Бобруйска. Как итог — от поступления искового заявления до вынесения решения прошло почти полгода…
«Прошу выселить мою бывшую»
Исковое заявление о выселении без предоставления жилого помещения поступило в суд еще в прошлом году. Иск подал 46‑летний бобруйчанин. В роли ответчика выступала его бывшая жена.
Мужчина сообщил, что ему на праве собственности принадлежит половина дома (если точнее — 51/100) в Бобруйске. На жилплощади в 90 квадратов прописаны он, его 24‑летний сын и бывшая жена. По факту на момент подачи заявления в доме жили экс-жена и сын (мужчина с некоторых пор проживает в агрогородке в Гомельской области), и проблема в том, что бывшая ни в какую не хочет съезжать. «Я неоднократно предлагал [бывшей жене] выселиться из принадлежащего мне жилого помещения и перерегистрироваться по другому адресу, однако она не желает добровольно выселяться. Я не желаю, чтобы она проживала и была зарегистрирована в принадлежащем мне жилом помещении», — вот основной посыл заявления.
«Я неоднократно предлагал бывшей жене выселиться из принадлежащего мне жилого помещения и перерегистрироваться по другому адресу, однако она не желает добровольно выселяться».
Истец пояснил, что дом он приобрел в 2009 году за 24 миллиона «старых» рублей, взяв кредит в банке. «Кредит я оплачиваю самостоятельно, никакого участия в оплате кредита [жена] никогда не принимала и не принимает», — уточнил мужчина. По его словам, проблема возникла в 2019 году — после того как он создал новую семью. С той поры бывшая жена «препятствует мне полноценно пользоваться и распоряжаться собственностью по моему усмотрению. […] Я не имею возможности приехать в свой дом и в нем проживать со своей семьей». Резюме: «Прошу выселить без предоставления…».
И вместо постскриптума: истец, предвидя вопрос о возможности «договориться по-хорошему», поведал, что прошлым летом выслал (да, именно так, в письменном виде. — Прим. ред.) экс-жене предложение о добровольном урегулировании спора. По сути даже не предложение, а требование: выселиться до конца года и перерегистрироваться по другому адресу. Бывшая попросила «немного времени» для решения вопроса. Бывший такого времени ей не дал — вместо этого предупредил, что обратится в суд. И слово свое сдержал…
«Вскоре после развода мы помирились»
Вскоре в суд поступило встречное исковое заявление — от экс-жены. В документе она изложила свой взгляд на проблему, предварив его экскурсом в историю семьи.
Брак между будущими оппонентами в суде был заключен весной 1995 года. Летом того же года у них родился сын. Развод состоялся в далеком 2003 году. На тот момент все трое жили в общежитии… и продолжили жить там же и тем же составом до 2009 года.
«В два часа ночи зазвонил телефон мужа. На заставке звонка было фото красивой девушки в красном платье. Я спросила, кто это. Он ответил, что это женщина, которую он любит. И – ушел из семьи».
«Вскоре после развода [мы] помирились и продолжили проживать по тому же адресу всей семьей (так в тексте искового заявления. — Прим. ред.)». В декабре‑2009 все вместе переехали в новый дом. Забавно: кредит на покупку жилого помещения был получен в банке на условиях нуждающегося в улучшении жилищных условий, и в справке о составе семьи кредитополучатель, он же бывший муж, указал жену и сына…
«Мы жили там вместе, вели совместное хозяйство, у нас был общий бюджет», — рассказала женщина. Здесь же уточнила: «Оплаты по кредиту почти всегда осуществляла я».
Отсюда и иск — «О признании членом семьи собственника и признании права проживания в жилом помещении». Основание для иска — отсылка к тексту пункта 63 статьи 1 Жилищного кодекса: «К членам семьи собственника жилого помещения относятся… иные граждане, не менее пяти лет проживающие совместно с собственником, ведущие с ним совместное хозяйство и признанные в судебном порядке членами его семьи».
«Я сам отвез ее к другому мужчине»
Сведения, озвученные в ходе предварительного слушания, дополнили уже достаточно монументальное полотно новыми штрихами. Так, бывший муж обозначил, скажем так, градус вопроса: «Когда [я] приезжал в спорный дом с [нынешней] супругой, ответчик устроила скандал». И еще: «Ответчик постоянно мне угрожает, запрещает в доме трогать вещи».
«Когда я приезжал в спорный дом с нынешней супругой, ответчик устроила скандал. Она постоянно мне угрожает, запрещает в доме трогать вещи».
О том, когда и почему произошел излом в отношениях с бывшей, мужчина рассказал: до той поры, пока он не женился второй раз, экс-жена не предъявляла прав на жилье. Здесь же уточнил: «Мы проживали как соседи». И развил тему: «Шесть лет ответчик проживала с другим мужчиной… В феврале‑19 она основательно ушла к нему. […] Ответчик приходит в спорный дом только на выходные, а с другим мужчиной ведет совместное хозяйство, сажала огород у него дома. […] Я сам перевоз ответчика и ее вещи в дом [другого мужчины] в феврале‑2019. Когда она уезжала, она забрала все свои вещи, даже мыльницу».
Бывшая жена оценивала ситуацию совершенно иначе. «Мы жили одной семьей», — вот ключевая фраза ее выступления. Правда, вскоре после предварительного слушания ее позиция претерпела трансформацию: она подала заявление об изменении предмета иска. В новом исковом требовании о признании ее членом семьи бывшего мужа (да, по факту это действительно звучит странно) речь уже не шла — оно сменилось на запрос о признании права собственности на половину спорного жилого помещения, то есть на стандартное «развод — и все пополам». Его, право, женщина обосновывала тем, что она материально участвовала в приобретении и ремонтае дома, часть израсходованных средств была снята с ее счета.
Ночной звонок незнакомки в красном
Поиск ответа на вопрос о том, в каком формате сосуществовали истец и ответчик после развода, стал основной задачей в работе суда по этому делу. «Жили вместе, вели совместное хозяйство как семья» (версия женщины) или «как соседи» (на взгляд ее бывшего супруга) — это две большие разницы. Услышанное в зале суда — канонический пример тезиса о том, что у каждого порой может быть «своя правда». В какой-то момент происходящее в зале суда стало ощутимо напоминать синопсис «мыльных» латино-сериалов. В ходе нескольких заседаний суд заслушал показания череды свидетелей — друзей, знакомых, соседей. Палитра мнений была широчайшей…
Экс-жена на вопрос о «другом мужчине» пояснила: «Это мой приятель, он не является моим сожителем. Я к нему жить не переезжала». Но тут же: «Я переехала к нему на время отпуска, на четыре недели, с вещами»… А затем перешла в наступление: «Не знала о существовании у мужа другой женщины, мы с ним вели супружеские отношения, спали вместе. О новой супруге он рассказал в только в ноябре‑2019».
Бывшая жена «другого мужчины» дала пояснение-противовес: «Мы разошлись в 2014‑м, так как у него появилась женщина, которую он любит и с которой хочет создать семью». Она даже назвала точную дату, когда узнала о существовании угрозы — 3 июля 2014 года. «В два часа ночи зазвонил телефон мужа. На заставке звонка было фото красивой девушки в красном платье. Я спросила, кто это. Он ответил, что это женщина, которую он любит. И — ушел из семьи». В финале добавила: «Сейчас они точно проживают вместе».
Сам «другой мужчина» оценил свои отношения с ответчиком так: «Я ее уважаю и люблю как друга». Сказал, что совместно они никогда не проживали — «она жила у меня только пару недель, когда муж выгнал ее из дома».
«Мы не поняли, что это за шутка»
«У них были своеобразные отношения», — точнее, чем одна из свидетелей, подруга бывшей семьи, тут и не скажешь… Кто-то из свидетелей припомнил, что в 2013 или в 2014 году на свадьбе знакомых, где разведенные присутствовали в качестве гостей, муж (на тот момент уже бывший) сделал бывшей же жене… предложение: встал на колени и протянул ей кольцо, сделанное из проволочной уздечки для пробки от шампанского. «Мы тогда и не поняли, что это за шутка», — вспоминал свидетель…
Сын бывших супругов так оценил взаимоотношения родителей: «Семья фактически распалась в 2019‑м, когда они начали ссориться».
Суд вынес решение: признать за женщиной право собственности на 255/1000 доли в жилом доме.
— Истец и ответчик после развода проживали вместе, была достигнута договоренность о создании общей собственности, в приобретение жилья вкладывался труд и средства обеих сторон. Следовательно, доли сторон признаются равными, — так прокомментировала решение заместитель председателя суда Бобруйского района и г. Бобруйска по гражданским делам Елена Евгеньевна Манкевич.
Андрей ЧИЖИК
