Дело подобного масштаба не фигурировало в криминальной хронике «Коммерческого курьера» за всю ее историю. Именно масштаб конфликта, своей фабулой напоминающего эпическую ссору Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем — из-за того, что один обозвал другого гусаком, переводит этот случай в разряд нарицательных.
В роли истца и ответчика в гражданском деле по иску о защите чести и достоинства, поступившему в суд Бобруйского района и г. Бобруйска, выступили коллеги — рабочие одного из предприятий города. Оба — мужчины серьезного возраста, разменявшие шестой десяток. Эпизод-триггер отраженной в иске истории произошел ранним утром 25 февраля, перед началом рабочей смены в цеху предприятия. К одному из засучивших уже рукава работников — токарю — подошел его коллега заточник и…
Далее предоставим слово самому токарю, выступившему в роли истца. Отдельно предлагаем оценить точность в обращении с фактами и изящество слога простого бобруйского рабочего.
«[Он] в грубой и неприличной форме принялся оскорблять меня: обзывал меня унизительными прозвищами типа «дурачок», «пустоголовый орех», «идиот» и другими нелестными выражениями, но главным образом использовал ненормативную лексику, не подлежащую воспроизведению в официальном документе».
Мужчина был уверен: его не в меру словоохотливый коллега специально выбрал такой момент для вербальной атаки, когда невольными ее свидетелями стали практически все рабочие цеха. Сама атака продолжалась несколько минут. «Исчерпав весь запас известных ему оскорбительных выражений и нецензурной брани, с чувством гордости за свое мнимое превосходство и удовлетворения от моей подавленности и безысходности [он] удалился», — подвел черту истец.
Не верьте тому, кто скажет, что на стройках и в цехах матом не ругаются — там, мол, на нем разговаривают. В нашем случае токарь отнюдь не счел монолог коллеги чем-то обыденным. Для начала мужчина написал заявление в милицию. Участковый, разобравшись в ситуации, составил на речистого заточника протокол по статье 9.3 КоАП («Оскорбление», то есть умышленное унижение чести и достоинства личности, выраженное в неприличной форме). Наказание, впрочем, было скорее воспитательно-символическим: штраф в размере одной базовой величины. Оскорбленная сторона посчитала, что этого мало, и подала иск в суд, оценив полученный моральный вред в 1000 рублей.
На предварительное заседание ответчик не явился, поэтому суд имел возможность заслушать только развернутые пояснения по сути дела истца. Вот наиболее важные цитаты: «Я до сих пор не понимаю, почему он меня так обругал», «У ответчика характер сам по себе скандальный» и «У меня тогда создалось впечатление, что он накануне хорошо выпил».
На основном заседании присутствовали уже обе стороны. Забегая чуть вперед, к компромиссу они так и не пришли — вместо этого история обросла новыми подробностями. В частности, истец озвучил предполагаемую предтечу конфликта: «Он начал унижать мои честь и достоинство после того, как я написал заявление на [прохождение обучения по профессии] заточника и отучился по этой специальности. Накануне ответчик в кладовой говорил, что его выгонят и на его место возьмут меня, что я идиот и ничего не понимаю». Ответчик парировал: «Истец [меня] сам спровоцировал. Назвал «алкоголиком», говорил, что выгонит меня и будет работать на моем месте… Мы оба виноваты, но я человек неконфликтный и никуда не обращался… Истец — известный провокатор. Это не первый конфликт, который он устраивает в цеху». И в итоге: «Не считаю, что причинил истцу моральный вред».
Помимо истца и ответчика, суд заслушал и свидетелей — троих работников того же цеха. Все они были максимально лаконичны — выступления свелись лишь к констатации того, что утром 25 февраля под сводами цеха действительно звучали слова, совершенно излишние даже в простецкой мужской беседе.
Суд принял решение: взыскать с ответчика в счет денежной компенсации морального вреда 50 рублей. Истца такой исход не удовлетворил — он подал апелляционную жалобу, но облсуд оставил решение без изменений.
Андрей ЧИЖИК
Татьяна ТИТКОВА, судья суда Бобруйского района и г. Бобруйска