Сегодня в 10:00 в Минском городском суде началось заседание по одному из самых громких ЧП последних лет. Обвинения предъявлены бывшему студенту первого курса МИТСО Владиславу Казакевичу. Потерпевшими по делу проходят семеро: семья погибшей Елены Александронец, покупательница Оксана, попавшая в больницу, и сотрудницы ТЦ — Ирина, пытавшаяся остановить Владислава, и Анна, на которую он попытался напасть в первую очередь. Onliner.by ведет текстовую трансляцию судебного заседания.
Краткое содержание итогов первого судебного заседания (ссылки кликабельны).
Уборщица ТЦ «Новая Европа» Ирина: «Только в электричке по дороге домой узнала обо всем случившемся»
Дочка погибшей Алеся:«Мама была моей опорой и проводником, через нее я общалась с другими людьми»
Чудом избежавшая удара работница ТЦ Анна: «Я два месяца возвращалась к нормальной жизни»
Попавшая в больницу Оксана: «До сих пор снятся кошмары»
Мама погибшей Елены: «„Мама, Лена умерла“. Как умерла? Мне хотелось кричать, бежать»
Допрос Казакевича. «Сумма исков слишком велика, считаю, что похороны оплатить хватит»
Истцы. Общая сумма иска составила больше 257 тысяч рублей
Начало суда. Журналисты Владиславу: «Вы раскаиваетесь? Скажите, вы раскаиваетесь?»
16:47. Суд объявил перерыв до 10 утра завтрашнего дня.
— Я ничего комментировать не буду, — отмахнулись после окончания заседания и прокурор, и адвокат Владислава.
— Он просто зверь! Что тут можно сказать, — делятся впечатлениями студенты.
Уборщица ТЦ «Новая Европа» Ирина: «Только в электричке по дороге домой узнала обо всем случившемся»
16:27. 46-летняя Ирина Баешко — уборщица ТЦ «Новая Европа», которая пыталась остановить Владислава, приехала на суд из Пуховичского района.
— Я возвращалась, помыв кружки из-под кофе. Шла по административному коридору. На небольшом расстоянии увидела человека, — говорит Ирина. — Первое, что произнесла: «Клоуны по „Европе“ ходят». И даже заулыбалась. Походка была крайне неестественной, как у робота. Я еще посмеялась.
Одет он был в светлую куртку, на нем было что-то вроде шлема — первое впечатление. В коридоре был полумрак. Показалось, что трость держит. В последние секунды я увидела, что он держит топор. Секундный разворот, удар. Он меня задел. Я смутно помню — у меня молниеносная реакция, я занималась спортом. Я перескочила к площадке игровой — там было очень много детей. Кричала: «Забирайте детей!» Просила: «Нажимайте тревожную кнопку!» Мне кричат: «Ира, тревожную?» Я в ответ: «Тревожную!» Боль я не чувствовала абсолютно. Бежала, кричала. Зашла в аптеку, мне стало плохо. Залила рану перекисью и обмотала бинтами. (…) Вызвала такси и поехала на электричку.
— Удар куда пришелся? — спросил прокурор.
— По касательной задел топор. Он просто не успел, я, как человек деревенский, знаю, что такое колун, поэтому могу сказать, он просто не успел, — добавляет Ирина.
— Я села в электричку и только там узнала о страшном случившемся, что произошло, — вспоминает Ирина.
— Исковые требования я не предъявляю. Меня Бог спас. Все мои моральные страдания лягут на его плечи. Кошмары мне не снятся. Я работала в торговой сети, там было нападение. Может, после этого у меня такое отношение, — рассуждает женщина. — На мой взгляд, наказание на усмотрение суда. Думаю, суд отнесется по справедливости.
Дочка погибшей Алеся: «Мама была моей опорой и проводником, через нее я общалась с другими людьми»
16:14. Алеся Александронец, дочка погибшей, рассказывает, как около 22:00 отец сказал ей, что мама погибла.
— Я не верила, что это возможно, — переводит слова Алеси сурдопереводчик. — Потом по телевизору увидела, что случилось. (…) Мне было плохо, пила таблетки, мне делали уколы, не хотела ни с кем общаться. Проспала три часа. Мы с папой отправились по делам: договариваться насчет гроба и похорон. В ритуальном зале мне тоже было очень плохо.
— Знаете, в обед 8 октября было непонятное предчувствие ближе к пяти часам. На сердце было совсем неспокойно, — говорит Алеся. В зале раздаются всхлипывания — плачет бабушка Алеси.
— Мама была моей опорой и проводником. Она была моей подружкой. Мы вместе были в ситуациях, где нужно было общаться с людьми. И это очень больно, — говорит Алеся. — Через маму общалась с внешним миром. Прошу наказать преступника по самой строгости закона.
Алеся просит освободить ее от участия в процессе. Говорит, что морально тяжело и нужно устраиваться на работу.
Чудом избежавшая удара работница ТЦ Анна: «Я два месяца возвращалась к нормальной жизни»
16:09.
— Какие особенности в поведении вы заметили? — задал вопрос адвокат.
— Он очень спокойно стоял с бензопилой, он спокойно поднимался от убитой девушки, мне кажется, ему было абсолютно комфортно, — добавляет Анна.
— Если вы окажетесь на свободе, то продолжите убивать людей? — спросила Анна у Владислава.
— Да, — невозмутимо ответил парень.
— Так как может быть такой человек на свободе? Как может он быть в обществе? — возмущается Анна.
15:52. 21-летняя Анна Розентова, работница торгового центра, на которую первой попробовал напасть Владислав Казакевич.
— Я находилась в торговом центре «Европа». Мне нужно было выйти поработать на барной точке, подменить человека. Все случилось в 17:20—17:22. Мне нужен был интернет, поэтому пересела на скамейку. Я смотрела в телефон, услышала звук бензопилы. Он стоял в оранжевой куртке, была бензопила и чехол от гитары, — говорит Анна. — Увидела, что он начал подносить бензопилу. Восприняла как розыгрыш. Пока бензопила не оказалась на уровне лица. Не знаю, как я убежала. И я побежала в сторону старой «Европы» к своему островку. Парень вроде бы побежал за мной. Я слышала, как звук бензопилы пропал. Я искала девушку глазами, увидела, что она лежит. Парень что-то доставал из чехла. Я начала успокаиваться и думать, что розыгрыш. Потом я подумала, что это вообще может быть автомат. И начала бежать и кричать: «Спасайтесь!»
Потом Анна позвонила хозяйке и вернулась в торговый центр. Говорит, что видела погибшую и поняла, что ее порезали бензопилой.
— У меня был шок. Я два месяца где-то возвращалась к нормальной жизни. Боялась скоплений людей, — объясняет Анна.
— Какие исковые требования вы выдвигаете? — задал Анне вопрос прокурор.
— Я артист, дирижер, учусь сейчас в университете, я ходила за психологической помощью. (…) Боюсь людей, общества, это событие отложилось на мое психологическое состояние. До сих пор передвигаюсь исключительно на автомобиле, ездить на общественном транспорте не могу, — отметила Анна. — Я бы хотела заявить иск на следующем заседании.
— Судя по тому, какие он давал показания, если он окажется на свободе, он продолжит убивать, — считает девушка. — Я желаю для него самую строгую меру наказания, которая только возможна.
Попавшая в больницу Оксана: «До сих пор снятся кошмары»
15:31. Прокурор зачитывает протокол допроса Оксаны Витвер для уточнения деталей.
— «Ударил топором в районе груди. Я почувствовала боль. Потом второй раз ударил в район ключицы», — уточняет прокурор.
И спрашивает, сколько ударов нанес Владислав и сколько попыток у него было.
15:15.
— Я выпиваю таблетку обезболивающего и снотворного, чтобы уснуть, кошмары все равно снятся. Сейчас на больничном. Но гарантий на полное восстановление пока не дают, — объясняет Оксана. — Я одна воспитываю сына. Кроме меня у него никого нет. Родители умерли, с мужем я давно развелась. Сын сейчас учится на дневном обучении. И что он пережил, когда узнал, что случилось, не передать. Поэтому и запросила такую сумму морального ущерба.
Напомним, Оксана требует возместить 29 тысяч рублей материального вреда, за вычетом 1000 рублей, которые вернул отец Владислава.
15:05.
— Я постоянно плачу, кошмары ночью и постоянная боль, — отвечает на вопрос прокурора о количестве ударов Оксана. — Поэтому я не помню, после удара первого были ли еще попытки. Я вообще все хочу забыть. И чтобы рука была нормальной.
Женщина плачет.
14:45.
— Шла домой. Решила зайти в пиццерию перекусить. Там было темновато, мне показалось, что не работает пиццерия. Но оказалось, что работает, — говорит 46-летняя Оксана Витвер, ведущий экономист одного из предприятий города. — Слева сидела пара. А я села справа. Потом разделась, повесила пальто на вешалку. Официантка приняла заказ. Я смотрела в телефон и думала, кому позвонить. Решила племяннице. (…) Официантка принесла заказ — самую маленькую пиццу, пасту и бокал пива. (…) Я разговаривала по телефону и мешала эти макароны. Тут я вижу — идет какой-то рабочий в ярко-оранжевой куртке. И люди побежали резко в сторону «Новой Европы». Я услышала звук, как мне показалось, что-то сверлили, потом ужасный звук пилы. Даже моя племянница услышала. (…) Я подумала, что что-то чинят.
— Мне показалось, что идет какой-то чудик — вместо лица был чулок, куртка, худой какой-то, сутулый. Я подумала, что, может, какой-то розыгрыш — персонаж, который пугает. (…)
Персонал убежал на кухню. (…) Я подняла голову и увидела, что этот чудик смотрит. Я подумала, что он постоит и уйдет. Я снова поднимаю голову вверх и вижу, что он чем-то замахивается. Подумала, что это какой-то идиотский розыгрыш и он ударит сейчас по столу. Думала, что он каким-то резиновым молотком замахивается. (…) И я почувствовала, что меня что-то твердое ударило. Меня захлестнуло чувство возмущения, как это — ударить человека. Я попыталась встать — меня что-то ударило по плечу и посадило назад. Я вскочила и увидела, что это существо с разворота замахивается на меня топором. У меня внутри похолодело. Я схватила вешалку и перегородила себя.
Я не понимала, почему не могу дышать, почему не могу сделать полный вдох. Поняла, что у меня все разбито. И если я сделаю полный вдох, то внутри все разорвется. И тут я подумала о своей семье, как сыну скажут, что меня убил какой-то маньяк.
И тут я взяла эту вешалку и начала кричать, чтобы он отстал, что я вызову милицию. В этот момент я не чувствовала боли. Он ушел. (…) Дальше стояли люди, я им сказала, что он меня ударил, и попросила вызвать милицию, потом и скорую. Чувствовала боль в плече, болела голова.
Персонал закрыл дверь пиццерии, потом милиция приехала, врачи. (…) Все было в крови, я не могла свитер снять. Потом мне ставили капельницу, говорили, что я потеряла много крови. У меня сейчас страх, что если кровь будут брать, то она не остановится, — заключает она.
Мама погибшей Елены: «„Мама, Лена умерла“. Как умерла? Мне хотелось кричать, бежать»
14:37. Родители Елены приехали на суд из деревни Высокая Липа Несвижского района.
— Утром приехала неожиданно Наташа (вторая дочка) с сыном. Она меня успокоила. Я вижу, какая-то странная. И уже заволновалась. А она говорит: «Мама, Лена умерла». Как умерла? Мне хотелось кричать, бежать. Мужу мы так и не сказали сразу, сказали, что она в больнице, — отметила Мария Ивановна. — Потом уже вся деревня знала, горевала.
Мария Ивановна говорит, что после похорон дочери ей и мужу пришлось пройти лечение. И до сих пор она принимает лекарства.
— Когда ему задали вопрос, сожалеет ли он о том, что совершил, он сказал: «Нет». Как я могу его жалеть? (…) Он не жалел никого. Как это — убить невинного человека в расцвете сил? За что? — спрашивает Мария Ивановна, глядя на Владислава. Он не реагирует. — Держусь только из-за мужа. Я его опора. А тут суд — опять по-новому переживать все... Я полагаюсь на судебное решение. И думаю, что ему нужно самое высокое наказание. Он даже не раскаивается.
Сестра погибшей Наталья: «Я бы очень хотела, чтобы подсудимый получил максимальное наказание, которое существует у нас в республике»
14:27. Владислав сидит и смотрит в одну точку. Никакой реакции ни на слова, ни на слезы близких.
— Это очень тяжело — жить с болью, которая пронизывает каждый день. Моя сестра была стержнем. Я никому не желаю такое пережить никогда. У нас пожилые родители, я вижу, как мама страдает, как мучится. Отец, когда видит меня, берет фотографию сестры, и мы все плачем, — добавляет Наталья. — Я бы очень хотела, чтобы подсудимый получил максимальное наказание, которое существует у нас в республике. Это не просто убить, не просто лишить жизни. Это целенаправленное, спланированное и жестокое убийство.
14:19.
— О том, что случилось, я узнала утром 9 октября, около полвосьмого утра. Вечером я выключила мобильный телефон и не подходила к домашнему. Утром был звонок на мобильный супруга. Он подошел и сказал, что мою сестру убили. Так как я не слышала, что произошло в ТЦ «Европа», я очень удивилась, — вспоминает Наталья. — Супруг сестры ответил: «Леночки больше нет, ее убили». Мы поехали на квартиру сестры. Я ехала с надеждой, что это неправда. (…) Мне стало плохо. Разговаривала с племянницей, мы пытались успокоить друг друга.
— Решили сказать родителям лично. Мы с мужем сели в машину и поехали к ним. Через 1,5 часа мы были на месте. Мама поняла, что что-то не так. Я отвела маму в комнату, усадила на диван и сказала, что случилось, — продолжает Наталья. — Предупредила скорую. Они приехали, обкололи маму, меня. Отец ходил, он очень болен, не говорит, но понимает. Он пытался жестами спросить, что случилось. Сказали, что сестру ударили по голове и она в тяжелом состоянии находится в больнице. Ему стало очень плохо. Его обследовали врачи, и мы с мамой поехали в Минск в квартиру сестры.
Муж погибшей Елены: «Исходя из того, что я имею опыт работы с такими молодыми людьми, как он, вряд ли он подлежит исправлению»
14:16.
— Что предпринимать дальше — большой вопрос. И ответа на него нет. Сумма иска направлена на то, чтобы обеспечить будущее моего единственного ребенка, — объясняет Александр заявленную сумму. — Я считаю, что обвиняемый заслуживает самого строгого наказания. Как суд, конечно, решит. Но исходя из того, что я имею опыт работы с такими молодыми людьми, как он, вряд ли он подлежит исправлению. Мысли у него конкретные, желания — определенные.
14:08. Показания дает Александр Александронец. Муж погибшей Елены.
— Супруга устроилась на испытательный срок к одному из ИП в ТЦ «Европа» за три недели — месяц до рассматриваемых событий, — говорит Александр. — В тот день, 8 октября, мы с ней вместе вышли из дома в районе 10 утра. И на автомобиле я ее отвез к торговому центру. Она ушла в отличном настроении на работу. Был солнечный день, прекрасное утро. И я уехал по своим делам. В 17:20 минут она мне позвонила и спросила о том, что я делал.
Александр рассказывает, что говорили о бытовых вопросах и он сказал, что вечером к десяти вечера будет ждать ее на ужин. Елена возвращалась домой поздно, где-то к этому времени. Александр говорит, что приготовил ужин и сел посмотреть электронную почту.
— Тут я увидел событие, которое меня взволновало, — вспоминает мужчина. — Интернет пестрил происшествием в торговом центре. Стал звонить супруге. Она не поднимала. Я звонил ей на протяжении полутора часов. Стал понимать, что, возможно, что-то случилось с ней.
После девяти вечера Александру позвонили из милиции и сказали, что Елена убита. Он сообщил дочке, позвонил начальнику и попытался дозвониться сестре. Говорит, что пришлось вызывать скорую, чтобы успокоиться.
Допрос Казакевича. «Сумма исков слишком велика, считаю, что похороны оплатить хватит»
14:05.
— Хотел бы вам задать вопрос. На протяжении срока заключения у вас не возникало желания убивать?— задал вопрос Александр.
— Возникало, оно всегда есть.
— Владислав, я услышала, что у вас не было любви, взаимопонимания? Не понимаю такого. Любите вы родителей, свою сестру? — задала вопрос мама погибшей.
— Нормально отношусь.
— А почему редко встречаетесь?
— А зачем встречаться?
— А животных вы любите? Любовь к чему-то у вас есть?
— Нет, нету.
14:00. У присутствующих от Владислава неоднозначное впечатление. Ощущение, что парень бравирует историей и ему нравится, что вокруг него столько шумихи. Максимальное наказание, которое грозит парню, — 15 лет. Из-за того, что он несовершеннолетний. Общий иск, который ему предъявили, — около 280 тысяч рублей.
— Я не имею ничего против права заявлять иски, а суммы исков пусть решают на другом заседании. Суммы заявленных исков слишком большие, — отметил Владислав. — Считаю, что за похороны оплатить и хватит. Меня моральная компенсация не волнует.
Родственники Владислава уже передали семье потерпевших 7 тысяч рублей.
13:00. Суд объявил перерыв до 14:00.
— Для меня то, что говорил вот этот ребенок, — какой-то ужас. Он же по сути ребенок, у меня сын такой же, — делится эмоциями потерпевшая Оксана Витвер. — Чисто по-христиански мне жаль этого ребенка. Я не знаю, почему такое с ним произошло.
Женщина говорит, что уже четвертый месяц на больничном и сейчас разрабатывает руку:
— Пока врачи ничего не говорят, не дают никаких прогнозов. Я пока не чувствую указательного пальца, но очень хочу, чтобы рука вернулась в прежнее состояние.
12:50.
— Почему такие средства оружия? Почему выбрали бензопилу и топор, а не нож или что-то еще? — уточнил судья.
— Мне они показались неэффективными. Хотелось бы иметь огнестрельное оружие.
Владислав говорит, что хотел пробить дверь топором, так как видел, как ее закрывали на ключ. Он хотел зайти внутрь. Объясняет: хотел разбить и убить людей.
— Дверь не разбилась. И я решил, что нечего на нее тратить время, — объясняет парень.
12:48. Владислав говорит, что принимал «Роаккутан» (лекарство против угревой сыпи) с 27 июня 2016 года до 5 октября 2016 года.
— Указывал ли врач, что возможные побочные действия — суицидальные мысли?
— Да.
— Вы говорили ему о том, что у вас уже были суицидальные мысли?
— Нет.
— А врач вам задавал этот вопрос?
— Нет.
12:44.
— Сожалеете ли вы о погибшей женщине и сочувствуете ли ее родственникам? — задал вопрос адвокат.
— Нет.
12:38.
— Что за мысль возникла в поликлинике, когда вам не дали справку? — уточнил адвокат.
— Просто убить людей.
Говорит, что скрыться и еще что-то сделать, не хотел, но хотел взять заложника и сделать так, чтобы его убили.
— Планировали ли вы убивать детей?
— Нет, не планировал.
— Была цель причинить страдания жертвам?
— Нет, только убить.
(...)
— Переживали ли из-за справки, из-за пропусков и того, что могут отчислить?
— Да.
— А опишите эмоции. Разрешила ли мысль о том, что вы убьете кого-то, ваши внутренние конфликты?
— Нет.
— Можете ли вы дать какое-то разумное объяснение своему поступку?
— Нет.
— Обдумывали ли вы эту мысль? И к какому результату пришли?
— Да. Что нужно сделать и как.
— А смысл мысли оценивали?
— Нет.
— Можете описать свои чувства в момент совершения преступления?
— Спокойные.
— А какие эмоции вы испытывали, когда наносили удары жертве?
— Никаких эмоций не испытывал.
12:36. Последний раз мать к Владиславу приезжала в прошлом году. До трагедии он не видел отца около месяца.
— Формально всем отвечал всегда, что все отлично, чтобы все отстали поскорее, — говорит Влад.
12:32.
— Какие фильмы вам нравились? — уточнил прокурор.
— Маниакальные. Про маньяков.
— Почему они нравились вам? — спросил прокурор.
— И что именно нравилось? — добавил судья.
— Просто нравилось и все.
— Литературу не читали?
— В последнее время только научно-популярную. Художественную — в детстве.
— В интернете что читали?
— Экстремистской направленности. Терроризм и другие. Я любил посмотреть казни «Исламского государства» и убийства без цензуры.
— Находили такие материалы?
— С легкостью.
— А видео с использованием бензопилы? Были такие ролики?
— Если только технической направленности.
— А фильмы, в которых используется бензопила?
— Знаю один, но не смотрел.
12:27.
— Почему пропускал занятия? — задал вопрос прокурор.
— Была угревая сыпь. Стеснялся своей внешности.
— С преподавателями со всеми были ровные отношения?
— Все было отлично. Ко мне все хорошо относились. Я ко всем плохо.
— Почему плохо? — спросил судья.
— Просто.
— Почему? — не понял судья.
— Просто. Я ж убивать хотел людей.
— Убивают из побуждений, неприязни и так далее. Вот прокурор и пытается выяснить мотив. Проблем не было ни с друзьями, ни с семьей, ни с кем, а желание убивать было? Почему оно возникло? Впервые в связи с чем оно возникло?
— Я ни разу не брал справки на пропуски. Я не получил вовремя справку.
— Обоснованно вам справку не дали?
— Да. Эта идея просто приходит. Она нравится. Мол, отличная идея.
12:24. Прокурор спрашивает о друзьях и знакомых Владислава и его увлечениях.
— Не было друзей. Они не нужны были. Поддерживал отношения с одноклассниками и однокурсниками, — говорит парень. — Занимался бегом, плавал, последние три года — занимался в тренажерном зале. Для здоровья. Из наук занимался биологией.
— Для чего?
— Для себя. Интересовался эволюцией и генетикой.
— По какой специальности учились и по какому желанию поступали?
— Было три фактора — мое желание, желание родителей и баллы позволяли. Увлечение биологией оставил на потом. Планировал второе высшее получать.
12:15. Владислава просят рассказать про отношения с семьей.
— Общался больше с матерью. Она приезжала ко мне домой. Отношения были хорошие. Большую часть я жил один. С 2014-го по последнее время. Мать приезжала. До 2014 года мать и сестра жили со мной. Потом мать уехала в Германию. С отцом периодически встречался. Приходил к нему домой. Иногда он просил помочь в хозяйстве. Он отстраивал сгоревший дом. Часто заходил по пути. Я бегал на Цнянском водохранилище и заходил перекусить.
Родители Влада находились в разводе. Парень говорит, что дату не помнит.
— Делились ли вы своими трудностями с родителями?
— Нет, было все хорошо.
— На какие средства жили?
— Отец оставлял деньги. Я часть тратил, часть откладывал. Мать тоже оставляла деньги. Точно не скажу, кто оставлял деньги. Они были, и все отлично. Они рассчитывали конкретную норму и оставляли.
— Бабушка, дедушка как-то оказывали материальную поддержку?
— Нет.
— Сестра?
— Нет.
— А она на что жила?
— Не знаю. Меня не интересовало, на что она жила, работает или не работает.
Влад говорит, что с сестрой общался. Но знал только, что сестра училась в инязе, а потом в Германии, куда она уехала в сентябре 2016 года.
— Вы как-то друг друга поддерживали, общались, совета спрашивали?
— Да не было никаких проблем.
12:10. Прокурор просит рассказать о попытках суицида.
— В 2014 году было две попытки. Я не помню, чем они были вызваны. Помню, что они были. В последнее время жил спокойно и даже не думал, — говорит Владислав.
— В чем выражались?
— Пытался отравиться газом. В гараже частного сектора у отца. При помощи тлеющих углей и герметизации помещения. Я развел огонь, довел до тления, закрыл и дышал.
— Что помешало?
— Ай, я идиот был. Точно не помню, кому-то сообщил. Меня нашли. Мать нашла. Было давно, я плохо помню, что там было. Меня отвезли в милицию и в Новинки.
— Лечились там?
— Да.
— Выписали вас оттуда по выздоровлении или нет?
— Не знаю, через дней 10.
— Состояли ли вы на учете?
— Да, состоял. В диспансере. Состоял чуть больше года. Меня раздражало туда ездить, я считал это ненужным. Я состоял год с лишним. Оказалось, можно написать заявление и сняться с учета. И в начале 2016 года я снялся.
Прокурор спрашивает о других попытках суицида.
— Кроме этого, думал о суициде еще в октябре 2014 года. Хотел повеситься. Не знаю на чем, но передумал. Выбрал другой способ.
12:02.
— Почему вы выбирали женщин? — задал вопрос прокурор.
— Мне было без разницы, кто попался. Просто женщин было больше на тот момент.
Владислав говорит, что при себе держал три перцовых баллончика и носил их для защиты.
— Балаклава была для того, чтобы психологичнее себя чувствовать. Очки, чтобы не было отскока, — перечисляет парень. — Музыку включил для настроения, в свое удовольствие. Не для того, чтобы не слышать криков. Просто мешал шум бензопилы.
— То есть наушники были, чтобы поднять настроение?
— Звук заглушали защитные наушники, а под ними были музыкальные. Для настроения, да.
11:55.
— Из ближайших торговых центров я там был. И выбрал ближайший знакомый, — отвечает на вопрос, почему именно «Европа», Владислав. — До него было 15 минут ходьбы.
Говорит, что выпил за 1,5 часа до момента преступления. Объясняет, что выпил, чтобы успокоить волнение и «не запороть и не накосячить».
— Думал, волнение мешает координации движений, — объясняет он. — Ну, вот как с тормозом в университете я не сообразил.
— У меня был мерный стакан. Я налил 150 граммов водки, разбавил до 300. И пил по чуть-чуть, следил за своим состоянием, чтобы не напиться. Чуток опьянел. Немного подождал и пошел.
Владислав говорит, что не употреблял спиртное до 8-го числа вообще.
— Не нравился вкус. И в семье негативное отношение к алкоголю. Алкоголь нашел у мамы — она использовала его в уборке.
— Было полбутылки водки, которую мать использовала, чтобы вытирать то ли плесень, то ли что, — говорит Владислав.
11:50.
— Так откуда идея? Вы говорили, в 2016-м году была идея? — задал вопрос прокурор.
— Весной или летом у меня появилась идея устроить теракт — больше всего хотелось убивать китайцев и мусульман. После окончания университета.
— Пришла идея убить людей другой веры, почему? Они сделали плохое?
— Никакой идеи. Просто ради прикола. Нужно было кого-то убивать, нужно было выбрать кого.
— Ради чего?
— Ради прикола. Ради забавы. Просто было желание.
— Почему сокурсники? Они же не китайцы и не другой веры.
— Я просто учился с ними в университете. У меня допуск был.
Говорит, что отношения с однокурсниками были хорошие.
11:35. Допрос Владислава Казакевича. Прокурор спрашивает о мотивах.
— 3 октября возникло желание убить как можно больше однокурсников. Это было вечером в поликлинике, я туда пришел за справкой о пропусках занятий. Я ее не получил. И решил, что отличная идея попилить их бензопилой. Сначала думал — порубить, а потом попилить. Эти идеи были давно. Особенно в прошлом году. Часто возникали. А отчисление из университета — повод просто. На следующий день, 4 октября, пошел в магазин покупать все необходимое — бензопилу, топор. Купил бензопилу, присадку и смазку. Потом решил, что нужен топор для подстраховки. Купил топор. На следующий день купил еще что-то. Перчатки, бензин, шприц для смазки цепи. В четверг, 6 октября, я испытал бензопилу на Цнянском водохранилище, попилил сухостой, удостоверившись в нормальной работе. И вернулся домой,— спокойным ровным голосом говорит Казакевич.
— 7 октября я пытался выпить водки. Но не получилось. В тот день был трезвый. Я еще в этот день куртку купил. В пятницу после университета пытался вызвать проститутку, ее убить, потренироваться и «съесть» ее мясо, — говорит Владислав.
— Вызвал такси из дома, по расписанию в час с лишним начиналась пара, — продолжает он. — Там в аудитории собирался весь курс, все группы. В чехле гитары лежала пила, топор и прочее. Я пошел внутрь, переоделся в туалете. Выходил, бензопила ударилась о дверной проем. Заметил, что цепь не двигается. Я думал, что проблема с цепью, вернулся, но, к сожалению, она не заводилась. Когда ушел из университета, я подумал, что тормоз. Я пошел в сквер, проверил, посмотрел и решил вернуться в университет.
Мне было лень ехать в университет. Я проспал лекцию, поэтому решил пойти в торговый центр. Уже в чехол не прятал. Прошел здание «Новой Европы», где шла стройка. Там я ее запустил, переоделся и пошел в торговый центр.
У меня были перцовые баллоны, планировал напасть на охрану и распилить. Заметил, что охраны не было. И я направился к тем, кто первыми попали на глаза.
<...>
Люди прятались за дверями в администрации. Я хотел залить перцем и порубить. Я хотел ее топором порубить, но, к сожалению, она увернулась. Потом пошел на второй этаж. По плану я хотел взять заложника и ждать прибытия спецназа. Чтобы они меня убили. Но это не было основной целью. Я хотел, чтобы был такой финал. Мне не давали взять заложника продавцы. Они постоянно бегали за мной со стульями. Я почувствовал удар стулом, там был парень, я его не догнал. Потом шел на второй этаж. Там был магазинчик, столик, два парня. Я думал их убить.
Я постоял, пошел дальше, искал жертв, чтобы в угол загнать и взять заложников. Я остановился, снял наушники с музыкой — послушать, что происходит. Я же не слышал ничего. Там были продавцы со стульями, палками, мусорками. Я пытался нанести удары, сам дал деру.
Выбежал на улицу, не рассчитывал, что застрелят. Понял, что будут брать живьем. Там был парень, он попробовал на меня напасть. Я достал баллончик. Меня повалили на землю, потом подоспела милиция, меня повели.
11:15. Суд объявил перерыв на 10 минут. Все вышли из зала.
— Пока только эмоции, — рассказал Onliner.by Александр. — Я посмотрел ему в глаза — никакого сожаления, звериный взгляд. Мол, мне все равно. Эмоции пока что. О каком снисхождении можно говорить?
Александр говорит, что хочет максимального наказания для Владислава.
— Но максимальное наказание по данной статье — смертная казнь. Вы хотите смертную казнь?
— С учетом того, что он был несовершеннолетним, думаю, максимальное наказание для него — 15 лет,— добавил он.
— Он же был болен, вы знали? — задали вопрос журналисты.
— А чего родители не посчитали возможным проживание его одного с 15 лет. Мы знаем случаи, когда выходили из тюрьмы и продолжали делать то же самое.
11:11.
— Вину признаю полностью, — говорит Владислав Казакевич.
Обвинение прокурора: «Он просматривал видео о массовых убийствах, в том числе с использованием бензопилы»
10:48. Прокурор зачитывает обвинение. Говорит, что Владислав с 15 лет жил один в квартире и имеет эмоциональную холодность, повышенный самоанализ и низкий порог агрессии. Испытывал разочарование и ненависть к себе. Прокурор заявляет, что парень разрабатывал план по убийству большого количества людей с 3 по 7 октября. Именно 3 октября парня отчислили из университета за систематические пропуски.
— Разработал план и с 4 по 7 октября купил орудия для убийства — бензопилу, топор, защитные очки, балаклаву и наушники, чтобы не слышать работу пилы и крики жертвы, — отмечает прокурор. — Также он просматривал видео о массовых убийствах, в том числе с использованием бензопилы.
По информации прокурора, 6 октября Владислав Казакевич выпил примерно 150 граммов водки и около 12:30 приехал в здание университета МИТСО на улице Казинца. Дождался начала лекции в 13:11. Потом поднялся на 6-й этаж, переоделся и завел бензопилу. Дальше он намеревался зайти в аудиторию 61, где было не менее 170 человек.
— Свой преступный умысел не смог довести до конца. Он случайно задел рычаг тормоза бензопилы, что вынудило его покинуть территорию университета, — объяснил прокурор.
По данным прокурора, уже 8 октября Владислав снова выпил примерно 150 граммов водки. Около 17:20 зашел с бензопилой, топором-кувалдой, балаклавой, наушниками и очками, а также курткой. Он надел балаклаву. И направился к павильонам «Планета Пиццы».
— Подошел к Разентовой, попытался ударить ей бензопилой в голову. Она вовремя заметила Казакевича и убежала, — говорит прокурор. Он быстро подошел к Александронец. И нанес ей удары.
Истцы. Общая сумма иска составила больше 257 тысяч рублей
10:53. Оксана Витвер просит не присутствовать на следующем заседании, так как говорит, что ей нужно разрабатывать руку.
10:36. Права и обязанности судьи объясняют мужу погибшей Александру Александронцу и его дочке Алесе.
Судья зачитывает суммы исков. Итак: дочь погибшей Елены Александронец Алеся заявила иск в размере 75 тысяч белорусских рублей, ее отец — в размере 50,832 тысячи (5831,92 — материальный ущерб и 45 тысяч рублей моральный). Потерпевшая Оксана Витвер, которая попала в больницу, затребовала 29,56 тысячи рублей (568,30 материальный вред и 29 тысяч за моральный) с учетом 1000 рублей, которую заплатил отец парня. Также Казакевичу предъявляют иск и владельцы торгового центра за испорченную дверь.
10:29. Потерпевшая Оксана Михайловна — женщина, которой Владислав Казакевич нанес удары, она попала в больницу.
— Я не могу стоять, у меня рука. Я себя плохо чувствую, — говорит Оксана. Иск она не зачитывает, просто передает текст суду.
Ирина Баешко, которая попыталась остановить Владислава, правом на подачу иска не воспользовалась.
10:25.
— Считаю, что в том, что случилось, есть вина не только убийцы, но и его родителей. Самое большое горе для каждого — смерть близкого человека. Владислав Казакевич лишил жизни одного человека, а морально — многих, — говорит сестра погибшей Наталья. — Я не могла поверить 9 октября с утра и сразу поехала к ней домой. Я не знала, как утешить убитого горем мужа. Я не хотела, чтобы родители узнали по телефону. Поехала домой к ним за 120 километров. Не желаю пережить такого — рассказать маме о смерти. Мама очень тяжело восприняла. Папе в связи с его болезнью ничего не сказали. Сказали, что она в больнице.
Сестра была мне близким другом. Оказывала поддержку. Слезы льются из глаз, когда я смотрю на фото. Меня замучили бессонницы.
Запрашиваемая компенсация — 45 тысяч белорусских рублей, за вычетом 1000 рублей, которые передал ей отец Владислава 18 февраля.
10:20. Потерпевшая Наливайко, мама погибшей Елены Александронец, плачет и зачитывает текст иска:
— Не выразить словами ту горечь и боль утраты, которую мы переживаем в связи с убийством моей доченьки. Нет ничего страшнее, чем хоронить своего ребенка, жизнь разделилась на до и после. Боль осознания настолько сильная, что не хочется жить. До сих пор жду звонка. Она была и верной подругой, с которой можно было обсудить все темы.
Морально убивает тот факт, что признаки сожаления родителей были проявлены только до суда. Я четыре дня находилась в Минске: ни звонка, ни сочувствия, ни соболезнования. Я все удивлялась, чужие люди сочувствовали. Прошу взыскать с обвиняемого денежную компенсацию за материальный ущерб в сумме 196 рублей. А также взыскать денежную компенсацию морального вреда — 65 тысяч белорусских рублей, за вычетом 2000 рублей, которые передал мне отец Валентин Казакевич.
Начало суда. Журналисты Владиславу: «Вы раскаиваетесь? Скажите, вы раскаиваетесь?»
— Казакевич Владислав Валентинович. Родился 17 декабря 1998 года, город Минск, — говорит подсудимый. — Учился в университете МИТСО на юридическом факультете, первый курс.
— Образование?
— Неполное высшее.
— Семейное положение?
— Холост.
— Отношение к воинской службе?
— Не призывался. Приписан к Советскому району, могу ошибаться.
Владислав говорит, что не привлекался к уголовной и административной ответственности.
10:00. Стартовало заседание. Фото- и видеосъемка запрещены. Фотографы и операторы выходят из зала. Судья начинает зачитывать права и обязанности сторон.
9:45.
— Вы раскаиваетесь? Скажите, вы раскаиваетесь? — спрашивают журналисты у Владислава за решеткой.
Он отвечает что-то невнятное. В зал пришел муж погибшей Александр Александронец.
9:40. Участников процесса и журналистов запустили в зал суда. За решеткой — Владислав Казакевич. Парень выглядит спокойным, не закрывается от журналистов и позволяет себя фотографировать. В зале присутствует и родная сестра погибшей женщины.
— Это большая трагедия для нашей семьи, — говорит она.
9:25. Суд проходит по соседству с залом, где рассматривают дело по нападению на столичную учительницу.
9:20. Возле зала суда — студенты юрфака МИТСО и однокурсники Владислава Казакевича.
— Мы пришли, потому что это наш однокурсник, — говорят ребята. — Пришли просто посмотреть. Отпросились с занятий, дело резонансное, а мы будущие юристы ведь.
Также здесь присутствует и сурдопереводчик дочки погибшей Елены Александронец.
Муж погибшей Елены: «Ничего хорошего от суда не жду»
— Вы знаете, настроение у меня тяжелое, чего тут таить, — вздыхает полковник внутренних войск, муж погибшей Александр Александронец. — Хоть уже больше четырех месяцев прошло, а все равно, знаете… Связывались ли со мной родители парня после того разговора? [Александр рассказывал Onliner.by о разговоре с отцом Владислава еще в октябре. — Прим. Onliner.by.] Нет, никто не связывался. Если честно, от суда ничего особо хорошего не жду, а там будет видно…
Александр говорит, что приедет на заседание в первый же день. По его информации, процесс может затянуться как минимум на две недели. У Елены осталась также дочь Алеся, инвалид по слуху. Ей 21 год. Пойдет ли она на заседание, неизвестно.
Ирина, которая первой попалась на пути обвиняемого и пыталась выбить у него из рук топор, говорит, что произошедшее отразилось на здоровье: женщина получила сильный удар и резаную рану на руке.
— Врать не буду, плечо дает о себе знать. Дай бог, чтобы притупилась боль, она мне ни к чему, — говорит Ирина. — Но у меня все равно физические нагрузки есть. Каждый день хожу до Минска пять километров пешком.
Женщина добавляет, что отношение к ситуации у нее уже спокойное, но новости по этой теме она старается пропускать и обходить стороной всякие разговоры. Не выдвигает Ирина и каких-либо материальных требований к семье Владислава.
— Сложно давать какой-то комментарий и судить о чем-то, — вздыхает она. — Бог им всем судья, пусть все будет по справедливости. Не хотела бы я оказаться на таком месте, как сейчас.
Отец Владислава: «Как и любой отец, хочу поскорее увидеть сына»
Владислава Казакевича будут судить по нескольким статьям Уголовного кодекса Беларуси: по статье 14 («Покушение на преступление»), статье 13 («Приготовление к преступлению»), пунктам 1, 6, 13 и 16 части 2 статьи 139 («Убийство, совершенное с особой жестокостью из хулиганских побуждений») и по части 1 статьи 339 («Хулиганство»).
Максимальное наказание по указанным статьям для несовершеннолетнего — 15 лет.
Все это время парень, бывший студент юридического факультета МИТСО, находился в следственном изоляторе. Как говорит отец Владислава Валентин, с сыном он виделся еще перед Новым годом. Последние полтора месяца они только вели переписку.
Мужчина объясняет: навещать сына они временно прекратили, чтобы лишний раз не травмировать его и не вызывать эмоциональных потрясений.
— Когда мы виделись в последний раз, он выглядел угнетенным, напуганным. Будто не совсем понимал, что вообще происходит, — рассказывает Валентин. — Пообщаться нормально не получилось: на свиданиях приходилось кричать через стекло, чтобы что-то было слышно. В итоге тебя слышат все вокруг, кроме того, с кем ты разговариваешь.
Жаловаться он не привык, поэтому о самочувствии и состоянии толком ничего не говорил. В письмах он тоже мало что рассказывает, только просит принести нужные вещи или продукты.
В первых письмах он писал, что очень плохо помнит день, когда все случилось: «Все как в тумане». Сейчас мы не делаем каких-то прогнозов. Я, как и любой отец, просто хочу поскорее увидеть своего сына. А еще я слышу, как отзываются о случившемся люди, и молюсь, чтобы такая трагедия не повторилась. Оказалось, что вокруг столько жестокости…
Что происходило в ТЦ «Новая Европа»? Версия следствия
Следственный комитет, который завершил расследование по уголовному делу 29 декабря, подробно описал картину случившегося.
— 8 октября 2016 года около 17:30 обвиняемый, находясь в состоянии алкогольного опьянения, зашел в торговый центр «Новая Европа» с чехлом для музыкального инструмента, а также заведенной и готовой к применению бензопилой, — сообщили в СК. — Подросток выбирал объекты для нападения среди работников и посетителей торгового центра. Первой он попытался убить женщину, однако та смогла быстро среагировать и убежать.
Второй женщине, 1973 года рождения, он нанес два удара бензопилой.
После того как бензопила заглохла в результате попадания в цепь одежды потерпевшей, нападавший достал из чехла для гитары топор-кувалду и нанес им женщине удары, от которых она скончалась на месте происшествия.
Затем обвиняемый, продолжая перемещаться по торговому центру, причинил телесные повреждения различной степени тяжести двум женщинам.
Спустя непродолжительное время он был задержан работниками и посетителями торгового центра, а также прибывшими сотрудниками милиции, что позволило предотвратить дальнейшие жертвы.
Какие у парня могли быть мотивы и причины?
— Он нападал на женщин, которые не могли оказать сопротивление. Причина? Если цитировать его показания дословно: «Хотел порубить людей. Злость на самого себя». Говорит, что его раздражало большое скопление людей, была злость на самого себя и вообще все. Таким образом он решил выплеснуть из себя эту злость, — говорил на брифинге 9 октября первый заместитель председателя СК Беларуси Алексей Волков.
Как выяснило следствие уже позже, 7-го числа парень изначально собирался прийти в свой университет.
— Несовершеннолетний, находясь в состоянии алкогольного опьянения, зашел в учебный корпус и завел бензопилу. Далее он намеревался зайти с ней и топором-кувалдой в лекционную аудиторию, в которой в это время проходили занятия у 178 студентов, с целью нападения на них, — отмечали следователи. — Довести свой умысел до конца несовершеннолетний не смог, так как случайно задел рычаг тормоза бензопилы, в результате чего произошла остановка цепи. Попытки завести бензопилу оказались неудачными, что вынудило его покинуть территорию учебного заведения.
Что с психикой обвиняемого?
— Согласно заключению стационарной комплексной психолого-психиатрической экспертизы, несовершеннолетний в период инкриминируемых ему деяний мог в полной мере сознавать значение своих действий и руководить ими, — отметили в СК.
При этом семья парня ссылается на то, что Владислав принимал специальный препарат от прыщей, который и мог спровоцировать такое поведение их сына.
