Бобруйско-американская певица Алла Славина — о «старом» Бобруйске, юных Шуре и Леве БИ‑2, успехах и провалах русских эстрадных звезд в Америке, о том, как хоум-видео может «перезапустить» карьеру певицы, к чему приводят случайные знакомства в американских кафе и многом-многом другом…
«Сцен, на которых я пела, больше нет»
— Музыка — это мое. С самого раннего детства. Я пою столько, сколько помню себя. Еще совсем «кнопкой» была, а на каждой свадьбе, на которую ходила с родителями, просила спеть — мама по такому поводу с музыкантами договаривалась. Если не спою — значит, свадьба не удалась. А «свадебным» певицам всегда завидовала: думала, какая у них замечательная, веселая жизнь…
Когда подросла немного, увидела в газете «Камунiст» объявление о том, что Дом учителя проводит набор в вокально-инструментальный ансамбль и в хор. Подумала, что отобраться в ВИА у меня не получится, а в хор, быть может, и возьмут. Пришла, спела, мне сказали: «А чего же ты в хор-то стремишься, иди лучше в ВИА»… В ансамбле тогда одни мальчики были, и моему приходу они отчего-то не обрадовались. Но руководитель Александр Кондаков настоял на том, чтобы я влилась в «чисто мужской коллектив». Спасибо ему за это.
Так, собственно, и начался мой путь на сцену. Мы участвовали в конкурсах, с некоторых возвращались с дипломами и призами, а вечерами ударно трудились в ресторане «Березина» и кафе «Березка». Сейчас уже ни ресторана этого нет, ни кафе…
«Лева БИ‑2 очень неплохо рисует»
— В 1987 году я познакомилась с ребятами из БИ‑2 — тогда они тоже еще только стартовали. В то время в Беларуси начали проходить первые рок-фестивали, и парни хотели замутить что-то эдакое и в Бобруйске. А мой папа тогда был замдиректора Дома офицеров, поэтому я постоянно подкалывала парней: мол, вы меня взяли в группу только для того, чтобы папа вам выделил сцену под рок-фест… В БИ‑2 я не пела, не играла — была администратором. Сейчас вспоминаю то время: вроде мы почти детьми были — по 16–17 лет нам тогда исполнилось, — а делали все правильно, по-взрослому. В том, что парней ждет большой успех, я уже тогда не сомневалась. Они отдавались творчеству без остатка, не разменивались на что-то другое, «постороннее». В то время среди молодежи модно было заниматься коммерцией, как это назвали бы сейчас: приторговывать чем-нибудь, зарабатывая себе на модную одежку или, например, косметику. Так вот ребята этим не промышляли — только музыка. Хотя — почему «только музыка»? Лева очень неплохо рисует. Жаль, что об этом знают немногие…
«Русские звезды поют в американских школах»
— 22 года назад я уехала в Америку. Ехала не на «готовое место», а по сути в никуда. Хоть и были там родственники, но помочь они могли только советом, ибо сами жили весьма скромно. Я была готова ко всему, к любой работе. Но, конечно, хотелось заниматься чем-то близким мне по интересам. Такое дело нашлось: через три-четыре года я стала организовывать гастроли русских эстрадных артистов по Америке.
Кому нужны русские артисты в Штатах? Естественно, «русским американцам» и только им — остальные на такие концерты не ходят. Единственное — американцы очень любят русский балет. Организацией гастролей балетных трупп занимается мой дядя, и работы у него хватает. С «эстрадниками» сложнее: надо просчитать, кто из артистов будет интересен, делать поправку на специфику публики в каждом конкретном городе… Помню, первым моим проектом была работа с группой «Лесоповал». Я, если честно, их до того вообще не слушала — просто предположила, что именно это людям будет интересно. Так и вышло. Но угадать получается не всегда — бывали у меня и проколы. Имен артистов называть не стану — это ведь не их вина…
Само собой, гастроли русских артистов проходят не на главных сценах Америки. Чаще всего для этих целей подходят… залы школ. Но вы не думайте, что они похожи на актовые залы школ Бобруйска — нет, это вполне себе пристойные концертные площадки, со всей необходимой аппаратурой, в среднем на 250–600 мест.
«Задорнов в Америке зал не соберет»
Естественно, очень трудно «попасть в точку» с артистами разговорного жанра — ведь темы монологов многих из них люди, прожившие в Америке по 15–20 лет, уже не поймут. Конечно, если приедет Жванецкий — успех будет обязательно: это уже не эстрада, это философия. А вот Задорнов в Америке зал не соберет. Почему? Ну кому же понравится, когда так говорят о стране, в которой он живет…
Помимо профессиональных качеств я всегда обращала внимание и на личностные аспекты в отношениях с артистами. С удовольствием работала с Леонидом Агутиным и Анжеликой Варум — это не только профи, но и замечательные люди. С группой «Штар» приятно работать. Но были и другие примеры — тут, уж извините, тоже обойдусь без конкретных имен, — когда мы просто расходились, понимая, что работать вместе не выйдет.
«Я перепробовала множество профессий»
— В Штатах я не только продюсерской деятельностью занималась — мне довелось много профессий перепробовать. Если что-то случится с моим голосом, то я в жизни не пропаду. Я и свадебные платья продавала, и газету выпускала (у меня ведь опыт есть: до отъезда за океан я немного поработала в «Коммерческом курьере»), и работала переводчицей в самолетах международных авиалиний… Но музыка меня так и не отпустила.
Вернуться на сцену мне порекомендовал муж Слава — сын Анатолия Ярмоленко. Он как-то разбирал мои старые видеокассеты и на одной из записей увидел, как я пою. Сказал: «Тебе надо петь, а я тебя в этом поддержу». Так, с его легкой руки, все и началось. Опять началось…
Знаете, я много упустила в жизни из-за того, что недостаточно верила в себя. Бывало, скажут мне: «Как ты замечательно выглядишь!», а я обернусь и буду искать, кому же эти слова адресованы… Сейчас поняла: все у человека получится, если он хочет этого, если верит в себя, если близкие люди его поддерживают. Не надо ничего бояться!
Я побывала с концертом в Москве, сейчас у меня гастроли по городам Беларуси. Скоро полечу на Кубу — буду членом жюри песенного конкурса. Но концерт в родном Бобруйске — это, конечно, нечто особенное!
Бобруйск connecting people
— Я полностью согласна с тем, что бывших бобруйчан не бывает. Мы там, за океаном, всегда поддерживаем связь между собой и следим, как тут, в Бобруйске, дела, какие новости. Я не понимаю тех людей, которые, уезжая в другую страну, забывают свои корни и рвут все связи… По улицам этого города я ходила, здесь я начала петь — все, что сделало меня тем, кем я есть сейчас, началось в Бобруйске. Да и город у нас совершенно особенный! По мне так только Одесса может в чем-то сравниться с Бобруйском — в плане колорита, неповторимости.
Ой, у меня масса баек «за Бобруйск»! Однажды мы с друзьями — там, в Америке — сидели в кафе. За соседним столиком — группа мужчин, очень темнокожих, всем лет за 60. Один из них, услышав наш акцент, спросил у меня, откуда мы. Я ответила: «Из России». В Америке Беларусь мало кому известна. Но тут мужчина вдруг оживился: «А у меня бабушка была из Беларуси! Из небольшого такого штетла («штетл» — «местечко» на иврите — он так и сказал!), называется Бобруйск!». Тут уж и я призналась, что родом из Бобруйска. Разговорились, естественно. Сказала ему, что я певица. А он в ответ: «А у меня своя звукозаписывающая студия. Давайте что-нибудь сделаем вместе»…
Певица Алла Славина призналась в любви Бобруйску
Андрей ЧИЖИК
Фото Виктора ШЕЙКИНА
