Можно ли с первого взгляда опознать алкоголика? Я всегда думала, что да. Эту отечность и нездоровый цвет лица ни с чем не спутаешь, даже если человек уже долгое время не пил. И вот передо мной сидят двое мужчин. Они хорошо одеты, у них светлые лица и глаза. Никакой одутловатости или какого-то другого намека на алкогольное прошлое. А еще у каждого из них красивая связная речь — можно даже почти не поправлять их слова для статьи (что нечасто встречается, это мечта каждого журналиста). Тем труднее представить, что недавно они опускались на такое дно, откуда почти невозможно выбраться: «дружба» с бомжами и другими асоциальными типами, воровство, лазанье по мусоркам и беспробудные запои, когда уже не понимаешь, кто ты и где ты. Они пережили все это. А теперь сидят рядом со мной, и у меня не поворачивается язык назвать их так, как они сами себя без робости называют: «Мы алкоголики».

Новое рождение

Группа анонимных алкоголиков «Новое рождение» существует в Бобруйске без малого пять лет. Это единственная подобная группа в нашем городе, всего в Беларуси около 150 (во всем мире, к слову, около трех миллионов). Сейчас бобруйскую группу посещают 15 человек. Здесь нет директоров, врачей или психологов: сюда ходят только те люди, которые лично знакомы с алкогольной зависимостью и готовы говорить об этом. Основали «Новое рождение» тоже алкоголики: побывав в реабилитационном центре в Минске, они узнали, что в столице существуют подобные группы. Вернулись в Бобруйск и решили создать такую здесь. А далее группа пополнялась благодаря «сарафанному радио».

— Иногда нам звонят жены или мамы алкоголиков и просят о кодировке, — улыбается один их моих собеседников. — Но мы не кодируем! Мне вот, кстати, кодировки не помогли. В группе мы только разговариваем.

В группу «Новое рождение» ходят самые разные люди — женщины и мужчины, моложе двадцати пяти и старше пятидесяти, верующие и атеисты. Социальное положение тоже разнится. Принято считать, что алкоголизм — угроза для людей из социальных низов, однако практика показывает, что это совсем не так. Кто-то сюда пришел после освобождения из тюрьмы, кто-то узнал о группе от знакомых, кого-то привели за руку мама или жена. Кстати, в Бобруйске также существует другое сообщество — группа помощи родственникам алкоголиков «АлАнон». Туда тоже можно обратиться за помощью абсолютно анонимно.

Занимаются в группе анонимных алкоголиков по известной программе освобождения от зависимостей «12 шагов». Это американская программа, смысл ее заключается в том, чтобы в разговоре с другими алкоголиками проходить различные этапы восстановления своей жизни. Бобруйские алкоголики собираются три раза в неделю с 18.00 до 20.00: во вторник и четверг в Центре соцобслуживания Ленинского района (ул. К. Либкнехта, 58), а по воскресеньям — в здании наркодиспансера (ул. Гагарина, 4). Со стороны все выглядит как обычная беседа за чашечкой чая. О чем говорят? Давайте послушаем две истории. Согласно первому правилу группы, мы сохраним анонимность рассказчиков — имена вымышлены.

«Не было стыдно или страшно — просто плевать»

— Мой отец — алкоголик. Но я никогда не думал, что стану таким же. Я начал выпивать, когда мне было лет 18–19. Алкоголь будто придавал сил: я мог познакомиться с любой девушкой, становился красивым, всемогущим! Точнее, я так считал… Все начиналось в компаниях друзей. Я хотел быть таким же, как они, а это означало — вместе выпивать. Ничего странного и опасного в этом не видел. Как-то постепенно стал пить все больше и больше, появилась жадность на алкоголь — не хотел ни с кем делиться! Я начал пить один. Сначала все это происходило только по пятницам-субботам. Не мог же я на дискотеку прийти без алкоголя! Потом — студенческие годы, появились новые компании, мы отмечали дни рождения и другие праздники уже не только по выходным.

А когда я начал сам зарабатывать, женился и стал жить отдельно от родителей, появилось еще больше возможностей. Я стал пить каждый день. Нет, сначала это было не в больших количествах! Жене говорил, что на работе устал и мне надо снять стресс. Сначала была рюмочка, потом две… Как-то я почувствовал, что мне надо опохмелиться перед работой, а позже начал прогуливать. То есть вечером я выпивал две бутылки водки, а утром просто физически не мог встать. А если все-таки поднимался, то мне надо было опохмелиться и опять лечь.

Все знакомые видели, что происходит, только я один не замечал проблемы. Я говорил: все нормально, не лезьте ко мне! Не прошло и пары лет, как я начал работать максимум по две недели, а потом уходил в запой. Мне не было стыдно или страшно — вообще плевать на работу! Главное — надо было выпить! Тогда от меня ушла семья… Я к тому времени стал неконтролируемым — сам себя не мог удержать, а они меня и — подавно. Но меня устраивало то, что я остался один: семья мешала мне пить. Я искал деньги, воровал, терроризировал родственников, чтобы они мне дали на выпивку. Такой период «жесткого» употребления спиртного у меня продолжался восемь лет, из них два года после того, как я остался без семьи…

В один прекрасный момент что-то во мне стрельнуло: «Я так больше не могу!». Когда пришло это озарение? Наверное, когда я уехал жить из Бобруйска в глухую деревню. Это был 2013 год. Я собирал клюкву на болоте, просто больше денег было взять неоткуда. Собирал ее и плакал. Думал о том, что моя семья в городе, и я не могу вернуть их. Что я собираю своими руками целый день эту клюкву, чтобы потом продать и пропить. Это было ужасно! Я никогда ни о чем не просил, а тут взял телефон и позвонил: «Помоги мне, мама!». К счастью, она не отвернулась. Мама предложила мне лечь в реабилитационный центр. Там есть специальная программа, рассчитанная на 28 дней. Я был готов на все! Там я узнал, что в Бобруйске, оказывается, есть группа анонимных алкоголиков. Я решил сходить туда…

Сейчас семья вернулась ко мне, я снова устроился на работу. У меня хорошие отношения с родителями и родственниками, прекрасный сын. У меня все нормально — я трезвый! С течением времени становится все легче. Первые шаги были очень тяжелыми: нужно было полностью поменять жизнь, перебороть свой страх, злобу, трусость, гордыню. Это сложно, но интересно. Я раньше не мог пойти со своим сыном в театр, а теперь могу!

Соблазны есть, конечно. Очень трудно, когда я переживаю моменты прошлого. Например, вижу какую-то лавочку: вот здесь я пил, мне было хорошо. Это тяга! Я не говорю, что вот я сижу перед вами трезвый и мне не хочется выпить. То есть прямо сейчас, может, и не хочется, но через двадцать минут, возможно, уже захочется.

В группе анонимных алкоголиков учат инструментам, которые помогают справиться с этой тягой. Например, нельзя быть голодным, злым или уставшим, особенно в первое время. Это очень важно, за этим надо следить. Еще, если возникает желание выпить, можно, например, принять холодный душ, поотжиматься или просто поесть. Бывает, я могу позвонить своему собрату по группе и сказать: «Я так хочу выпить, что уже просто не могу!». А он мне ответит: «Дурачок! Иди лучше мороженое съешь или в кино сходи!». И я послушаю его! Надо как-то компенсировать тягу. Кстати, это к любой зависимости можно применить. Еще есть такой метод — сказать себе: «Хорошо, я выпью, но не сейчас, а завтра». Или на час можно отложить. Да хоть на пятнадцать минут! То есть что бы ни случилось, но я сейчас пить не буду, а выпью через час. И когда этот час проходит, пить уже не хочется.

Было очень сложно перешагнуть моральный барьер и попросить прощения за все эти годы у мамы, у жены, у ребенка, у тещи, у тестя… Не только за прошлое, но и за настоящее. Например, я встану с утра и вдруг наеду на жену: мол, почему ты мне вовремя завтрак не принесла, кофе не сделала! Это алкогольное мышление, оно еще до сих пор осталось. Потом я подумаю: «Это я мог встать раньше и сварить ей кофе». Или, например, у меня с женой какая-то конфликтная ситуация и я ей угрозу бросаю: «Да я сейчас вообще возьму и пойду пить!». Но она не верит. Наверное, она тоже понимает, что я теперь выздоравливаю для себя, а не для нее. В общем, мне еще много над чем надо работать. Алкогольное мышление не отпускает так просто. Алкоголизм — это на всю жизнь.

«Показалось, что я сдохну прямо тут, на этом диване»

— В юности я почти не пил. Ну, выпивал по каким-то праздникам или когда приходили гости. А потом устроился на работу… Мне тогда было 27 лет. Коллектив исключительно женский, я — единственный мужчина. И все женщины-коллеги хотели оказать мне какие-то знаки внимания, угостить чем-то. Угощали в основном выпивкой. Атмосфера в этой организации была… очень расслабленная. В обеденное время мы собирались в комнате отдыха и все вместе выпивали. Только остальные пили немного, а я как-то незаметно подсел — и пошло изо дня в день. Проработал я там пять лет. «Рабочий график» скоро стал таким: просыпался — мне надо выпить, пришел на работу — тем более надо выпить!

В какой-то момент я решил бросить такую работу — тогда я думал, что дело в ней. Однако оказалось, что уже не только… Устроился на другую, где все было очень строго: вход по пропускам, проходные, полный контроль. На рабочем месте я действительно не пил. Но зато после работы каждый день мы с ребятами шли в магазин, брали бутылку или две… В первое время этого хватало, а потом я стал после посиделок, уже один, заходить в магазин и добирать. С женой на этой почве постоянно ругался, а потом она не выдержала, и мы разбежались. Я не удерживал: мне она только мешала пить. Помню, как прятал «нычки» водки от нее, когда готовился к выходным — они у меня были везде! Причем пару «нычек» оставлял на виду — специально для того, чтобы жена увидела. Она их находила, выливала и успокаивалась. А я выпивал спокойно все остальные.

Когда ушел от нее, то закрылся в квартире. Мне мешала работа, и я ее тоже бросил. В итоге так запил, что мне вообще никто был не нужен! Если у меня кончалось, я звонил кому-то, мне приносили. Уже не помню даже, сколько суток я безвылазно сидел в квартире. Там уже ни еды не было, ничего… Я просто тупо лежал на диване и пил. Просыпался, глаза открывал, выпивал что-то и опять спал. Телевизор не выключал сутками. Помню, что соседи приходили, ругался с ними…

Как-то утром проснулся и мне показалось, что я сейчас сдохну прямо тут, на этом диване. Стало так страшно! Я — в наркологию. Меня осмотрели, но в больницу не положили. Врач сказала: «Не наговаривайте на себя! Отойдете!». Я ушел и продолжил пить…

Дело дошло до того, что когда я оставался один, думал только о том, как бы выпить. Я дошел до такого состояния, что у меня в крови всегда должен был быть алкоголь! То есть через каждый час я пил по стакану водки или спирта — чего угодно, лишь бы по-сто-ян-но. Если я этого не делал, меня начинало всего колотить, я думал, что сейчас остановится сердце, и я умру.

В этот период мне позвонил друг и сказал: «Пойдем с нами в молебный дом. Там тебе помогут». Я пошел. Там было очень много людей, я все о себе рассказал, меня слушали, а потом за меня стали молиться. Я не верующий человек, но вот то, что так много людей проявили ко мне такое внимание, захотели поддержать — от этого стало легче. Я начал приходить к ним, но потом все равно уходил и пил.

На тот момент мне было уже сорок лет. Как видите, весь процесс происходил очень постепенно. Были периоды, когда я по несколько месяцев не пил: не раз пробовал кодироваться, но не помогало. Срок кодировки длится полгода, и я его, в общем, выдерживал, но все это время был такой злой! Мне нельзя было пить, но я наливал другу, смотрел, как тот пьянеет, и словно сам чувствовал, как эта жидкость вливается в него! Каждый день смотрел на календарь: закончится кодировка — и я оторвусь!

А потом мне позвонили из группы анонимных алкоголиков. Как оказалось, дочь написала им от моего имени и оставила телефон. Я поднял трубку, а мне сказали: «У тебя проблемы? Мы можем помочь». Помню, тогда возник только один вопрос: «Сколько это стоит?». Мне говорят: «Ничего это не стоит. Просто приноси свое тело трезвым, хотя бы сегодня. И послушай. Возможно, тебе поможет». Я пришел. И с того дня бросил пить.

Меня поразила эта открытость! Абсолютно доверительная беседа! У всех были те же самые проблемы! Я не мог так открыто поговорить по поводу алкоголя, например, с женой. Да это и не принято — обсуждать такие проблемы… Кто меня поймет, если я расскажу, что украл у жены кольцо и пропил его? Что мне скажут? Что я алкаш, что я конченый человек и как вообще со мной можно иметь дело? А я в тот момент не думал, что это подло и низко. Думал только о том, что мне нужно выпить! Когда я пришел в группу, то узнал, что там все прошли через подобное, у всех были свои падения. Иногда еще и ниже моих! Они не стеснялись, а просто говорили об этом! И я слушал, как эти люди вставали на ноги… До меня вот собрат рассказывал про клюкву на болоте, а я в это время вспоминал, как лазил по мусоркам и собирал металл, чтобы потом сдать и выпить. Даже с врачом об этом не поговоришь! Он будет просто брезговать. А такому же алкоголику я могу все рассказать! Такому, который не только через это же прошел, но и смог выбраться! Значит, и я смогу!

В «анонимных алкоголиках» я с ноября 2014 года. Сейчас ко мне вернулась семья, я устроился на работу. Я счастливый и довольный, радуюсь жизни. Каждый вечер говорю себе: «Как хорошо, что я сегодня трезвый».

Контактный телефон группы анонимных алкоголиков в Бобруйске «Новая жизнь» — 8–044–581–69–06.

Анастасия ТРУШНИКОВА