В этом номере «Коммерческий» открывает цикл материалов, посвященных защитникам Отечества. В том числе и тем, кому довелось защищать Родину и выполнять свой интернациональный долг в советские годы. Благо, с течением времени с тех событий уже снят гриф секретности.
Живет в микрорайоне Киселевичи мужчина, которого без преувеличения знает большая половина жителей бывшего военного городка. Это подполковник в отставке Анатолий Пашаевич Мурадов. Или Павлович, как обычно к нему обращаются его бывшие ученики.
— Чтобы ребятня в школе не путалась и отчество по забывчивости не изменяла, я им разрешил называть меня Павловичем, — с улыбкой объясняет бывший школьный военрук, физрук и преподаватель предмета «Основы безопасности жизнедеятельности».
В киселевичской школе № 21 Анатолий Пашаевич проработал — ни много ни мало — двадцать три с половиной года, а последние два года он уже на заслуженном отдыхе.
Но по-прежнему его узнают все местные выпускники, школьники и их родители. Издалека дети приветствуют: «Здравствуйте, наш Анатолий Павлович!».
Кадровому офицеру, Анатолию Пашаевичу и в прошлом доводилось учить.
— Только моими учениками были не киселевичские ребята, а… ангольские солдаты и офицеры.
Увы, об этом периоде службы Анатолия Пашаевича на уроках ОБЖ, физкультуры или военной подготовки по разным причинам речь прежде не заходила.
На их войне
В Анголу 34‑летний майор Мурадов попал после службы в Германии и Гродно летом 1984‑го.
— Звание подполковника я получил в 1985 году уже в Африке, вот такой был молодой, — показывает мне слегка поблекшие фотоснимки ангольского периода мой собеседник. — Напоминание о двух годах в Африке — орден «За службу Родине» III степени, медали.
Как оказался в Африке? Все решилось просто и стремительно. В гродненскую часть пришла разнарядка отправить офицеров в Афганистан. Анатолий Пашаевич сам изъявил желание поехать в Кабул. Прибыл по разнарядке в Москву в штаб сухопутных войск. А там все переиграли и отправили служить в Анголу, в провинцию Кабинда, советником начальника вооружения округа. В то время такая служба была «закодирована», официально Мурадов отправлялся в Анголу как специалист по сельскому хозяйству, прапорщики выезжали в качестве спортсменов. В Кабинде Анатолий Пашаевич провел полгода. А потом к нему приехала на полгода супруга Галина Владимировна, чтобы разделить с мужем тяготы ангольской непредсказуемой военной жизни. А затем был округ Уамбо, где советский офицер также являлся советником при ангольском начальнике вооружения округа.
Как вспоминает Анатолий Пашаевич, сначала все общение с начальником Батиштой в Кабинде шло с помощью переводчика. А уже через полгода Мурадов на службе свободно общался с ангольскими коллегами по-португальски, отлично знал всю профессиональную терминологию.
— Я и сейчас помню многие слова и выражения, к примеру, «бон диа» — это «добрый день», «кому шта?» — «как дела?» «атэ логу» — «до свидания», «армаменто» — «вооружение», «мунисоешь» — «боеприпасы», «гранаташ» — «граната», «эшпенгардош» — «автомат», «пиштола Макароф» — «пистолет Макарова»… Все вооружение в Анголе было из Советского Союза, танки, бронетранспортеры, машины пехоты, пулеметы, автоматы, патроны…
В обязанности военного советника, выражаясь профессиональным языком, входило эшелонирование (транспортировка) боеприпасов, ремонт и обслуживание вооружения и техники. Обучал он и ведению стрельбы. Учил ангольцев воевать.
Ситуация в те годы в Анголе была таковой: войска ФАПЛА, сформированные из мирных жителей, противостояли войскам УНИТА. Вооруженные силы ФАПЛА курировали советские и кубинские советники. А у унитовцев в качестве советников и консультантов были британцы. В 1985‑м в округе Кабинда как таковых военных действий не велось. Через год службы после отпуска Мурадов был переведен в воюющий округ Уамбо, там стрельба была обычным делом.
Однажды был такой случай. Советским военнослужащим (при штабе округа службу несли 25–28 человек военных советников и специалистов по ремонту техники) категорически не разрешалось выезжать дальше, чем на пять километров от определенной зоны. А военному советнику и начальнику вооружения округа Лоренсу надо было найти разведроту, место дислокации которой точно не было известно. За рулем уазика был подполковник Мурадов, Лоренсу сидел рядом. В итоге они проехали десять километров по запрещенной зоне. Это было непростительным своевольством. За что оба и поплатились. В джунглях заблудились, после плутаний уазик напоролся на войска УНИТА, те открыли бешеную стрельбу по автомобилю.
— Мы резко развернулись и дали деру… Неслись на максимальной скорости, ругая в сердцах себя за самовольство. Когда в штабе я осмотрел автомобиль, обнаружил, что пробита автомобильная запаска и… мое сиденье. А разведроту мы на следующий день все таки нашли, — вспоминает Анатолий Пашаевич.
Боеготовность и подножный корм
Увы, бойцов разведроты они обнаружили в крайне печальном положении. На 10 автоматов у разведчиков уже не было ни одного патрона! Патроны, конечно, им доставили, разведроту привели в боеготовность. Но был и такой момент: все солдаты буквально опухли от голода, у них вздулись животы… Это объяснялось просто. Офицер получил довольствие на солдат на месячный срок, солдатские пайки отвез к себе домой, а солдаты месяц вынуждены были голодать и питаться подножным кормом. Надо сказать, такие случаи не были единичными…
Подножный корм солдат особо заслуживает внимания. Анголане (так советские военнослужащие звали ангольцев) ели буквально все, что умело двигаться: змей, скорпионов, черепах, различных насекомых, тараканов, букашек, причем, иногда совершенно в живом виде.
К примеру, едет Мурадов на уазике с Лоренсу, тот — хлоп ладонью — словил шершня, моментально оторвал ему крылья и, улыбаясь, бросил себе в рот!
А однажды был такой случай. Надо было провести разведку. Анголане в сопровождении военного советника шли по тропе в джунглях цепочкой. И вдруг — автоматная очередь того, кто шел впереди. Еще через минуту на землю откуда-то с дерева свалился огромный удав, расстрелянный бдительным солдатом. Анголане тогда обрадовались, удава свернули, донесли до автомобиля, погрузили и доставили в расположение части. Уже в части измерили рулеткой. Оказалось — 8 метров 30 сантиметров! Анголане тут же удава разделали, приготовили на огне, предлагали угощение и Мурадову, но тот пробовать не рискнул…
Что еще встречалось на африканских дорогах? Частенько перед колесами уазика возле реки пробегали полутораметровые крокодилы.
Воевали анголане совсем не так, как требовала советская военная дисциплина. При встрече с противником частенько бросали свои автоматы и… бежали в ближайшие кусты.
Отдельная тема — обучение военных специалистов. Однажды Мурадов полдня затратил на объяснение необходимых действий своему ученику — капитану. А в итоге — тот ни в зуб ногой! Оказалось, что военный командир ангольцев не знает: сколько будет 6 умножить на 8! Таблицу умножения в школе он не проходил!
— А зачем это нам? — парировал Лоренсу, — для этого у нас есть калькуляторы. Включил и посчитал.
Заметим, такое вооружение оргтехникой было в Анголе еще в 80‑х годах прошлого века. Советские военнослужащие везли домой в СССР калькуляторы, магнитофоны, импортную одежду…
В то же время Ангола была крайне бедной страной. На улицах бегали полураздетые или полностью голые дети… Странными у них были и женщины. У них было принято полностью обнаженными мыться в местных ручьях. Если в это время мимо проезжал уазик с военными, то купальщицы вовсе не думали скрываться, они (полностью голые) приветствовали военных, махали руками и предлагали сделать фото…
Кубинские братья
Бытовые условия для наших военнослужащих были непростыми. В первую очередь это было связано с климатом. В Анголе два периода: сухой и влажный, когда лили дожди. И это все при температуре 40–45 градусов. Самый тяжелый период — когда шел дождь, было ощущение банной парилки. К этому стоит добавить множество пауков и ящериц, от которых даже в доме приходилось прикрывать кровать марлевым пологом… Конечно, были случаи укусов ядовитыми насекомыми и скорпионами. Спасал советский военврач. Офицеры болели малярией, подолгу лежали под капельницами. Питьевой воды тоже не было, только техническая. Благо, друзья-кубинцы ежедневно заполняли нашим военным 500‑литровую бочку из своего артезианского колодца. За водой ездили в расположение кубинцев на уазике, к которому крепили бочку, прозванную «пипа». Кубинцы из своей пекарни предоставляли советским хлеб, вкусные булочки. Вообще кубинцы и советские очень дружили, всегда выручали друг друга, часто устраивали совместные волейбольные баталии, пели вместе русские песни: «Подмосковные вечера», «Катюшу». Кубинцам Фидель Кастро о советских говорил: «Берегите наших старших братьев!». И те действительно берегли и заботились.
Какие картинки ангольской жизни больше всего удивили Мурадова? Это ежегодные летние карнавалы. И… сюжет, подсмотренный на ангольской улице. Идет по улице с рынка молодая женщина, по всей видимости, с покупкой, на голове у нее — четырехконфорочная газовая плита. На руках она держит маленького ребенка, уцепившись за юбку, за ней плетется еще один ребенок — чуть постарше. А на расстоянии нескольких метров важно и неспешно шествует муж.
Все два года африканской жизни рядом с Мурадовым были его верные друзья — обезьянка Микки и говорящий попугай Кеша, который ко времени знакомства с Анатолием Пашаевичем умел разговаривать на чистейшем португальском! «Добрый день! Как поживаешь?» — ежедневно приветствовала птица своего друга. Перед отправкой в Советский Союз Мурадов надумал забрать своих маленьких друзей в Белоруссию. Но попугай незадолго до вылета объелся бананов. А Микки все-таки переселилась в Гродно. Долгое время радовала супругу и детей, потом переехала жить на дачу к другу, как говорится, ближе к природе, на свежий воздух. Соседи друга по гродненской даче такого дива прежде не видели…
— Удивительная страна, со своим непонятным нам бытом и традициями, — резюмирует мой собеседник. — Но надо отдать должное: с очень улыбчивыми и доброжелательными людьми.
Галина ЧИРУК
Фото Виктора ШЕЙКИНА и из домашнего архива А. П. Мурадова
