26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной станции произошло два мощных взрыва, которые разрушили активную зону реактора и вызвали пожар, продолжавшийся около десяти дней. Сведения о чернобыльской трагедии в то время держались в строжайшем секрете. Например, жители деревни Вишневка Бобруйского района долгое время и не подозревали о том, что живут в радиационной зоне, а выяснили это случайно…
Мы побывали в нескольких деревнях вблизи Бобруйска и спросили местных жителей, что они помнят о тех событиях.
«Гробовые» 15 рублей
— В день взрыва мы картошку сажали, то есть «загорали» на солнце, — вспоминает житель Вишневки Николай Владимирович Гресский. — Кто же знал, что это опасно?
Николай Владимирович в то время работал главным энергетиком на Вишневской птицефабрике, именно благодаря ему вся деревня получала деньги за пребывание в зоне радиации.
— Через некоторое время после взрыва мне понадобилось по работе поехать в Минск, в Министерство природных ресурсов и охраны окружающей среды, — рассказывает Николай Владимирович. — Стою в кабинете, а там на стене — карта. Ну, я возьми и спроси просто из любопытства: «А почему наша деревня на карте помечена желтым кружочком?». А мне отвечают: «Так вы же в радиационной зоне!». Я вернулся домой, и мы с односельчанами отправили запрос, после которого местным жителям выделили деньги. Мы их тогда называли «гробовые». Нам почти три года платили по пятнадцать рублей на человека. Деньги были на тот момент неплохие: для сравнения — докторская колбаса стоила два рубля двадцать копеек.
Еще помнят жители Вишневки об отдыхе, на который вывозили деревенских школьников после чернобыльского взрыва. Теперь, конечно, детей в деревне почти не осталось, школа одиннадцать лет как закрыта. Но тогда детишек в Вишневке было много…
— Я работала учителем русского языка и литературы, и с другими коллегами вывозила наших школьников на отдых, — рассказывает местная жительница Лариса Александровна Рассоха. — Два раза были в Одессе. Все это организовывалось бесплатно.
Чернобыльская болезнь
Соседняя деревушка Стасевка, в отличие от Вишневки, территорией радиоактивного загрязнения не числилась. Однако старожилы прекрасно помнят, что случилось тридцать лет назад и какие имело последствия…
— Все наши мужики, которые выехали тогда в чернобыльскую зону работать, сейчас уже померли, — говорит местный житель Валерий Орешко. — Вот Валеры Богдановича уже десять лет как нет… Он там всего полгода поработал. Был «химиком», обрабатывал дома от радиации. Ему хорошо заплатили за эти шесть месяцев, и потом тоже еще что-то выплачивали. Но что теперь с тех денег, когда его нет с нами? Или вот Володя Лось. Он был пожарным, тоже туда ездил устранять последствия. Умер Володя примерно лет десять назад от рака желудка. Они все, кто был в Чернобыле, почему-то именно желудком болели… Прямо какая-то чернобыльская болезнь!
Когда-то Стасевка была большой деревней, но сейчас, как и большинство деревень в наше время, опустела. Молодежи здесь практически нет, а огромная школа, рассчитанная, судя по площади, не менее чем на пятьсот учеников, сейчас пустует. Нарциссы, посаженные чьей-то заботливой рукой еще лет десять назад, сквозь бурьян пробиваются на школьных клумбах до сих пор. Чуть в отдалении видим небольшой частный дом. Раньше это был «учительский домик», куда заселялись преподаватели, приехавшие из города. А теперь здесь живет семья Емельяновых.
— Раньше только из соседних деревень в нашу школу приезжали больше шестидесяти детей. А уж в самой Стасевке сколько детворы было! — рассказывает Валентина Емельянова. — В школе даже работал интернат для тех ребят, которым было далеко сюда добираться, и они оставались на ночь. А сейчас у нас двадцать детей на всю деревню. Они ездят в Брожскую школу, а в садик — в Вишневку.
То, что молодежь здесь не остается, никого не удивляет, и дело не в Чернобыле.
— Радиации мы не боимся. Спокойно едим все овощи, что выращиваем, и на солнце находимся постоянно, — говорит другая жительница этой деревни Тамара Ивановна Лицкевич. — Молодежь уехала, когда у нас единственный клуб сгорел.
Тот день, 26 апреля 1986 года, Тамара Ивановна Лицкевич помнит хорошо: 26 апреля у нее как раз день рождения. Однако об аварии тогда еще никто ничего не знал, все данные держали в тайне. Только через неделю или две по деревне прошел слух о том, что случилось что-то страшное…
— Я работаю в фельдшерско-акушерском пункте уже пятьдесят лет, — говорит Тамара Ивановна. — Помню, как пришло распоряжение в обязательном порядке проверить щитовидку у всех деток, и мы повезли их в поликлинику в Бобруйск. А потом и у взрослых тоже проверили. Грудничкам было выделено детское питание бесплатно. К счастью, ни у кого тогда серьезных отклонений от нормы не обнаружили.
Деревня аистов
Интересно, что всего в паре километров от Стасевки находится другая деревня — Королева Слобода — и она в список загрязненных мест уже входила. Как оказалось, в этой деревне живут переселенцы из чернобыльской зоны. Мы прошли в дом к Зое Александровне Збаровской.
— Нашу семью переселили в Королеву Слободу примерно через полгода после взрыва, — рассказывает Зоя Александровна и вытирает рукой слезы.
Женщине сейчас 86 лет, но она помнит те события, словно они были вчера.
— Мы жили в деревне Лиховня, это Наровлянский район. Пришлось оставить все: хату, подворье, вещи… Взяли только то, что смогли унести. И еще нам разрешили забрать корову и поросят. Помню, как с нашего дома и домов наших соседей срывали шифер, как заборы рушили… Все эти работники были в масках, а мы уж так, как есть… Хозяин мой двенадцатый год как помер. У него был рак желудка. А деревни той больше нет, ее сровняли с землей.
Привыкать к новому месту семье пришлось долго, но познакомившись с соседями, обжились и стали считать это место своим домом.
…Когда мы уезжали из Королевой Слободы, то заметили, что здесь практически на каждом столбе живут семьи аистов. Мы насчитали около пятнадцати гнезд! Может быть, они и есть — символ начала новой жизни? Жизни после Чернобыля…
Анастасия ТРУШНИКОВА
Фото Виктора ШЕЙКИНА
