Внешне этот дом на ближнем Форштадте вполне сойдет за наглядную иллюстрацию на тему «было — стало». По одну сторону — аккуратный, хоть и без изысков, фасад, новые окна и бетонный забор. По другую — тусклые оконные глазницы, некрашеная изгородь и заросший бурьяном огород. Картину дополняет куча дров, сваленных в произвольном порядке. Судя по их состоянию, топливо сюда привезли никак не вчера.
Хозяйка лучшей половины дома Лидия Ивановна просит судьбу, чтобы эти дрова как можно дольше оставались под открытым небом. Иначе есть риск, что вместе с ними загорится все строение. И тогда прочие нюансы покажутся мелкими неприятностями.
Эхо громкого дела
«Два дня ее не видела, а может, три, — говорит Лидия Ивановна. — Сегодня утром проходила мимо. Прислушалась: мертвая тишина». С сотрудником территориального центра социального обслуживания Ленинского района Светланой Александровной Мурашкевич, преодолев калитку с витиеватым засовом, стучимся в перекосившуюся дверь. Молчание.
Многие наверняка наслышаны о «работе» черных риелторов. Входя в доверие к одиноким гражданам, ведущим асоциальный образ жизни, они под предлогом выгодного размена отжимали у тех дома и квартиры, переселяя горемык в совсем уж негодное жилье. Под такую раздачу попала и Зинаида Владимировна. Одинокая пенсионерка 1934 года рождения. Имея дом и квартиру, она повелась на уговоры риелторов и в итоге осталась у разбитого корыта… размером с комнату в 12 квадратных метров в частном доме недалеко от авиагородка.
…Стук в дверь принес результат. На пороге предстала почти благообразная старушка. Очки с большими диоптриями, собранные в пучок волосы, юбка до самого пола. Такие бабушки обычно нянчат внуков, пекут пирожки и вяжут на спицах. Но это не про Зинаиду Владимировну. Внучат у нее нет, детей тоже, а тихим мещанским радостям она предпочитает иное. «Ну, заходите, раз пришли», — привечает она гостей. И после паузы добавляет: «Ой, зачем я вас пустила».
Бабушка-дауншифтер
Признаться, вариант с «непусканием» на какой-то момент и нам показался лучшим из всех возможных. После аромата здешних садов окунуться в жилище, годами не видевшее уборки, и санузлом в виде ведра — то еще удовольствие. Это не считая самой хозяйки, дополнительно источавшей специфический запах. А из китайской радиомыльницы певица Елка просит «нарисовать ей небо».
Визит непрошеных гостей — единственное яркое событие в жизни Зинаиды Владимировны за последнее время. Каждый ее новый день в точности напоминает предыдущий. Меняются только песни по радио и порой появляются свежие газеты. Пенсионерка отлично ориентируется в происходящем в республике и хоть сейчас готова провести политинформацию.
О причинах, приведших ее в крохотную полутемную комнатенку, пенсионерка говорит неохотно: «Отдала все людям, а меня обманули». Кто именно обманул — уже и сама точно не помнит. И когда обманул — тоже. Лет семь назад. А может, восемь. От социальных благ у нее осталась лишь пенсия в 340 рублей. Сказалось наличие трудового стажа. Всех своих мест работы бабушка не помнит, потому что «давно это было». Последнее место работы, которое отложилось в ее памяти, — гостиница «Бобруйск», горничная.
— А потом по помойкам ходила, бутылки собирала, но никогда ни у кого ничего не просила, — не без гордости сообщает женщина. А после пускается в рассуждения:
— Это плохо, когда у людей нет горя. Все черствыми становятся. Надо, чтобы жизнь сломалась, тогда человек будет человеком. …Ой, зачем я вас впустила.
Разговор закольцевался.
Отложенное новоселье
Размер трудовой пенсии позволяет Зинаиде Владимировне если не шиковать, то и особо не бедствовать. Но получать в банке положенные ей деньги она не спешит. Говорит, некуда тратить. А имеющаяся наличность, по словам пенсионерки, уходит «хорошим людям, которые помогают». Кто продукты принесет, кто поможет за свет заплатить: счетчик висит высоко, а цифры на нем слишком мелкие для стариковских глаз. Слова хозяйки косвенно подтверждает соседка:
— Когда у нее появляются какие-нибудь деньги, тут же к ней приходят разные люди. И тогда точно становится не до сна. Шум, радио орет, дым табачный. Ну если это можно назвать помощью, тогда не знаю…
Да, несмотря на возраст, Зинаида Владимировна любит затянуться сигареткой. Но лучше всего тоску по прожитым годам и утраченной недвижимости помогает пережить «черный байховый». …Полпачки на чашку.
— Чифирь я люблю, — со знанием дела говорит пенсионерка. — Хотите, вас угощу?
— А кушаете что? — интересуемся.
— Овсянку, больше ничего другого нельзя. Зубов не осталось, — говорит Зинаида Владимировна и показывает на железную миску. Белая кашица в ней совсем задубела.
Уборки жилье Зинаиды Владимировны не видело очень давно. Хотя сама хозяйка уверяет, что «пол подметает регулярно». Может, оно и так, но убедиться в этом не представляется возможным. Свободного пространства в комнате почти нет. Все занято: старая одежда, ветошь, газеты.
— Вы бы хоть от печки убрали тряпки, — просит соцработник. — Пожар же случится.
Этот адрес хорошо знаком Светлане Мурашкевич. И она, и ее коллеги не раз стучались в перекошенные двери. Чаще уходили ни с чем, но бывало, что, как и в нашем случае, калитка потихоньку отворялась. Редкие визиты оставили следы в виде установленного пожарного извещателя и по-новому проложенной электропроводки.
Но очевидно, что все это — полумеры, и от большой беды и дом, и двух его обитательниц хранит лишь судьба. А она не любит, чтобы ее испытывали бесконечно.
— Мы неоднократно предлагали женщине переселиться в дом-интернат для престарелых, который находится в Белыничах, — рассказывает Светлана Александровна. — Бабушка вроде и соглашается, но как дело доходит до подписания документов, сразу идет на попятную.
Переезд в социальное учреждение с круглосуточным наблюдением — дело исключительно добровольное. Кроме случаев, когда человек признается недееспособным. Но такое решение должен вынести суд. На основе медицинского заключения.
Последний раз в больнице Зинаида Толкачева, по ее словам, была два года назад. Скорая помощь тут тоже не появляется. Телефона у пенсионерки нет, а просить соседку она не хочет.
— Может, все-таки поедем в интернат? — без надежды на положительный ответ спрашивает соцработник.
— Поедем, конечно, — неожиданно отвечает пенсионерка, показывая на две небольшие грядки. — Только осенью. Клубнику посадила, лук. Куда я это все брошу?
С этими словами она скрывается в комнате, после чего появляется вновь. Со зловонным ведром в руках. Проблем с удобрениями на крохотном огороде нет…
Дмитрий СУСЛОВ
Фото Виктора ШЕЙКИНА
