Трудно зарождалась монашеская жизнь в монастыре Святых Жен-Мироносиц в стенах старинной Бобруйской крепости. Место людской скорби и боли требовало тяжелого молитвенного и физического труда. Немногие сестры смогли выдержать такое испытание, но с Божией помощью свет в обители всё же затеплился.
Жили когда-то будущие матушки в миру и не думали, что станут монахинями, что на их долю выпадет возрождение монастыря, а Господь выбрал для них такой путь спасения. Путь тяжелый, но благодатный…
Розы на асфальте
Монахиня Мария (Капинос):
— В 2011 году, когда я пришла в монастырь, были только матушка Раиса (монахиня Раиса (Путилина) — первая игумения монастыря. — Прим. ред.) и сестра Зинаида Ковальчук. Постригла матушка Зинаиду в монахини с именем Мария, а меня тогда облачила в послушницы. Жили мы с ней в одной келье очень дружно.
Мать Мария привезла и посадила в монастыре первые розы. И огородик мы с ней начинали раскапывать. Теплиц тогда не было, помидорки на улице сажали. Многому она меня научила, трудолюбивая была, на клиросе пела. За год, что мать Мария здесь прожила, прежде чем уйти в Свято-Елисаветинскую обитель, много сделала для нашего монастыря, остались о ней очень теплые воспоминания.
Мы же тогда всю земелечку на территории монастыря лопаточками перекопали. Это теперь у нас культиватор есть и маленький трактор нам подарили, а раньше всё ручками.
Приходили новые сестрички и уходили, никто долго не задерживался, тяжело здесь. Потом пришли матушки Варвара, Инна и Иоанна (упокоилась). Так мы потихонечку вместе жили, трудились и с Божией помощью удержались. Теперь вот еще пришли сестрички, и нас уже пятеро.
Немножко найдется здесь хорошей земли, а в основном камни и кирпич. Здесь же крепость была, подземные ходы. Где звонница монастырская стоит, там вход в подземелье. Матушка Раиса специально его закрыла, чтобы никто не заблудился и не пропал. Говорят, под речкой ходы есть, по ним даже на лошадиной тройке можно было ехать.
Первые розы в монастыре мы сажали с ломом. Матушка Раиса, когда шлак убрала с территории, свеженькой земельки сверху насыпала, а внизу-то камни и асфальт. Вот мы выбивали ломом в асфальте лунки, чтобы цветы могли корешки пустить. Все наши розы с ломом сквозь асфальт посажены.
Когда сестрички монастырь оставили, матушка водителя искала. Выбрала пожилого мужчину, а тут приходит молоденький парень и просит: «Возьмите меня, матушка. Я жениться хочу, ни денег, ни работы нет». Матушка пожалела его. И вот Андрей у нас почти с момента основания монастыря. И сад мы с ним посадили, и огород. Люди пожертвуют что-то посадить — мы с сестрами немолодые уже, сил нет асфальт ломом пробивать, Андрей всегда помогает.
Пришлось потерпеть и поработать, зато теперь у нас и сад, и огород, и цветы. Малина до морозов была! А парковые розы в этом году как цвели!
Людей Божия Матерь в помощь присылает. К нам уже 12 сестер постоянно приходят, помогают: храм убирают к праздникам, за цветами ухаживают, в трапезной несут послушание, на свечном ящике, закатки делают. В прошедшем году сестрички помогали сажать, поливать, ухаживать за помидорками и перцем. Я диву давалась, откуда они взялись. Пришли, когда у нас уже совсем сил не было.
«Никогда не думала о монастыре»
Монахиня Мария:
— Как человек приходит в монастырь, он и сам не знает. Я никогда не думала о монастыре, в храм только в 40 лет пришла. Коммунистка, церковь для меня была музеем. Мы с семьей жили в Латвии. Когда началась перестройка, нас, русских, в Латвии объединила Церковь. Всю свою боль мы понесли в храм.
20 лет я ходила в церковь, и даже мысли не было, что стану монахиней. Но я помню, что меня бабушка всё время овечечкой называла. Я рано из дома уехала. Когда приезжала, бабушка мне говорила: «Я знала, что ты приедешь! Сегодня сон видела, как овечечка в ворота билась».
Муж умер, дети взрослые. Звонит как-то моя сестра (она живет в Бобруйске) и говорит: «У нас монастырь открывают». А у меня мысль: «Для меня открывают…» Неподалеку от Мстиславля есть Пустынский Свято-Успенский мужской монастырь, приехала я туда, а батюшка Феодосий (Змушко) мне говорит: «Поезжай в монастырь в Бобруйск, там мать Раиса, она тебя возьмет». По его благословению здесь и оказалась.
Когда я пришла в монастырь, мне было уже 60 лет. Думала, в таком возрасте не берут. Помню, как шла сюда с мыслью: «Помогу сестрам, пока есть силы, просто поработаю». А матушка Раиса через месяц одела меня послушницей. Через год я стала инокиней, через два — монахиней. Быстрый постриг, поэтому досталось мне. Ну, ничего…
«Какое монашество? Семья на моих руках…»
Монахиня Варвара (Захаренко):
— А меня всё время тянуло в монастырь, хоть и семья была. 20 лет я пела на клиросе во славу Божию. И в одно мгновение всё изменилось: сократили меня с работы. Сын пришел из армии — тоже работы нет. Старший сын болел, большие скорби. Сижу и думаю: «Что делать?» Раньше старцы были, люди к ним ездили, совета спрашивали. Начала плакать… Включаю компьютер, и перед глазами отец Иоанн Крестьянкин, какому-то мужчине что-то рассказывает, а потом смотрит на меня с экрана и говорит: «И семейная жизнь хорошо, и священство, но монашество...» — и начал говорить о монашестве. Я думаю: «Какое монашество, причем здесь монашество? Семья на моих руках…»
Наплакалась, легла спать, и вижу то ли сон, то ли видение: берет меня отец Иоанн Крестьянкин за руку, ведет узенькой тропинкой, приводит куда-то и постригает. Я тогда тяжело заболела, подумала, что всё это к смерти, и совсем заунывала. А в Бобруйске был отец Федор (Кашенок). Он мне говорит: «Давайте сходим в монастырь, немного утешитесь. Вместе помолимся, вы домой поедете, а мы с сестрами едем в Печоры».
Заходим мы в монастырь, а матушка Раиса идет навстречу и говорит: «Только что женщина позвонила, сказала, что не сможет с нами поехать, освободилось одно место». И я поехала в Печоры.
Приходим в пещеру, где похоронен архимандрит Иоанн Крестьянкин, там служится панихида, а я понимаю, что уже здесь была. В моем сне в этом самом месте старец меня постригал в монашество.
Был тогда в Печорах архимандрит Адриан (Кирсанов), уже слабенький, никого не принимал, а нас принял. Рассказала я ему свой сон, а он меня благословил в монастырь. И вот я здесь, слава Богу, седьмой год. Много искушений, всё непросто, но если нужно человеку, Господь его и в монастырь приводит, и силы дает.
У каждого свой путь и свой крест. Кому-то его в миру нести, кому-то в монастыре. Если Бог не призывает в монастырь, ты здесь не будешь: или уйдешь, или повредишься. А если Господь привлек в невесты Христовы, Он тебе поможет. Только надо смиряться. Смиришься — будет Божия помощь. Ну, и любовь, конечно, нужна, но пока мы еще такие, что не в состоянии нести чужие тяготы, а смиряться надо стараться…
«Мать Варвара, иди домой, там никого нет!»
Монахиня Варвара:
— У нас тоже разные моменты были. Мы с мать Марией хотели купить домик и уйти из монастыря — жить там и молиться, здесь тяжело.
Монахиня Мария:
— Не то что купить домик и всё. Это благословение сделать как пустыньку. Такое мы себе нашли оправдание…
Монахиня Варвара:
— И вот вижу я сон. Хочу уйти из монастыря и ищу дом. Вижу, трава зеленая, красота, как будто в раю, и дом стоит. Думаю: «Вот! Для нас с мать Марией! Будем жить и молиться! Наконец душа нашла свое место!» А навстречу идут три женщины, и я чувствую, что это Жены-Мироносицы. Говорят они мне: «Мать Варвара, куда ты идешь? Иди домой, там никого нет!» Проснулась я и побежала в храм на покаяние к Матери Божией.
Монахиня Мария:
— Да, ничего у нас с домиком не получилось. Мы уже и нашли его, и деньги были купить, и вдруг я заболеваю. Месяц пролежала в больнице, вернулась чуть живая. Сейчас понимаю, что никуда я отсюда не уйду, уже срослась с монастырем.
Монахиня Варвара:
— Сейчас уже не думаем ни о каком уходе. Как Господь даст. Молимся, Псалтирь читаем. Очень у нас с сестрами тяжелый был период, сейчас вот Матерь Божия жалеет…
«Наша забота — принимать гостей Божией Матери»
Монахиня Варвара:
— Приехали мы как-то с сестрами в Оптину пустынь. Батюшка старенький исповедь принимает. У меня слезы льются: «Батюшка, я монахиня! Хочу одиночества, молиться хочу! Суета, не могу больше!» А он мне отвечает: «Я 30 лет в Оптиной пустыни и каждый день ухожу из монастыря. Конечно, молиться в кельях надо, но это раньше монахи закрывались, а сейчас надо помогать людям, слишком много скорбей. Несите страдания людей». Смотрю на батюшку, слезы рекой, мне уже его жалко: «Батюшка, милый, буду молчать, даже помыслы не стану допускать…»
Надо людям помогать — помолиться, улыбнуться, выслушать. В последние времена монахи будут нести в мир слово Божие. Наверное, это время уже наступило…
Монахиня Мария:
— Люди идут за помощью, за утешением. Приходят с такой болью! Что-то доброе скажешь, как-то успокоишь, вместе помолимся. Говорим: «К Божией Матери подойдите, акафист почитайте». Постоят, помолятся, свечку поставят, успокоятся и «отходят» немножко люди.
Мы не можем круглосуточно Псалтирь читать, сестер мало. Три кафизмы читаем, на полунощнице, вечером и когда служба идет. Четыре раза в день имена повторяем. Канон за болящих читаем, за это денежку не берем. Нас еще матушка Раиса благословила его читать за тех, кто подает записочки на Псалтирь. Тяжело он читается, людей болящих много, люди просят. Делаем, что можем…
Монахиня Варвара:
— Был случай. Пришла в наш домовой храм женщина со словами: «Не умею молиться, брат в реанимации умирает…» Подошли мы с ней к иконе Божией Матери, говорю: «Молитесь своими словами». Помолились с ней вдвоем немножко, дала я ей святой водички, иконку. Потом приходит эта женщина и рассказывает: «В то время как мы молились, пришла Матерь Божия к брату моему, утешала его. Брат в себя пришел, а позже умер». К сожалению, не додумались они позвать батюшку, чтобы исповедовать и причастить брата, когда он пришел в себя.
Мы просто помолились за человека от всей души, а Господь и Матерь Божия сразу пришли на помощь. Всем нам, верующим людям, надо принимать участие друг в друге. Если видим, что у человека скорби, нельзя быть равнодушным...
Монахиня Мария:
— Часто люди приходят и сами не понимают, куда пришли, даже к иконе не могут приложиться: «Мне, пожалуйста, за пять рублей то, что вы читаете». Уже понимаешь, что кто-то посоветовал написать записочку, чтобы почитали Псалтирь. Вот так приходят в первый раз, ничего не понимая, а потом потихоньку начинают ходить. И радостно на душе, что человек нашел свою дорожку в храм.
Кого Господь нам посылает, того надо принять и выслушать. Я в Пюхтицком монастыре услышала, как матушка сказала: «Женское монашество — помогать людям». Вот и наша забота — принимать гостей Божией Матери…
