 |
Александра Федоровна Литвинова Александру Федоровну Литвинову узнают на улицах: «В субботу переходила дорогу возле дома, женщина идет ко мне и улыбается. Красивая такая, лет 35. Говорит: «Не вспоминайте! Вы меня не знаете! Я вас видела на фотографии в газете». И комплименты говорила, что, мол, я там так… хорошо, что ли, получилась». Это только один случай из многих |
 |
За войну я получил два ранения. В 1943 году на Курской дуге ранило командира взвода и я принял командование. В бою вдруг самой кожей почувствовал, что летящая мина — моя. Кинулся на землю, но страшная боль накрыла сознание. Еле живого меня нашел мой друг Ковальчук. Если бы я очнулся раньше, немцы, которые добивали раненых, пристрелили бы. В санчасти началась газовая гангрена, меня самолетом отправили в Курск. В госпитале солдаты от гангрены умирали каждый день, один за другим, но, видимо, Бог меня бережет. Выжил. |
 |
С 27 июня мы носили бревна к болоту возле Бобруйска, недалеко от железнодорожного моста. Там строили переезд для танков по болоту. Наступление на Бобруйск началось 29 июня часа в два ночи. А уже часам к десяти утра город был освобожден. Помню, что когда мы уходили, был заметен дым: город горел, ведь он был практически полностью деревянный. А сам бой помню плохо… Многие воспоминания военного времени слились в памяти в один длинный нескончаемый бой. |
 |
В 41-м я отбывал срочную службу в Орле, в артиллерийском училище. 22 июня 41-го мы с товарищем отправились на прогулку. Тогда на каждом столбе висел репродуктор и оттуда вдруг объявили: «Всем военным немедленно прибыть в свои подразделения!» Мы рванули обратно, а там уже комиссар всех построил и включил радио. До сих пор помню голос Молотова: «Началась война!» |
 |
Бои были непрерывные! Казалось, они никогда не закончатся… Бои-бои… Все уже в памяти слилось в один долгий бой. …Немец впереди — мы стреляем, стреляем… И вдруг мне в щит пушки что-то — тык! Прямо перед лицом — то есть с нашей стороны! В чем дело?! И тут еще раз — тык! Щит же покрыт зеленой краской, а в него ударяется что-то черное… Пули! Кто-то из-за спины стреляет! Я командиру батареи кричу: «Стреляют по мне!» А он: «Огонь! Огонь! Не прерываться! Там пехоту душат! Немец наступает!»… |
 |
Петр Петрович рассказывает о войне торопясь, словно все еще бежит под артиллерийским обстрелом. Словно боится остановиться на мгновение, чтобы воспоминания о войне не успели всплыть слишком остро. Но иногда прошлое берет верх над настоящим… Рассказ ветерана вдруг прерывается… Он отводит глаза и пытается проглотить комок в горле.
|
 |
Анна Михайловна помнит столько эпизодов своей военной жизни, что можно было бы написать книгу. Тем более что воспоминания — яркие и интересные. Анна Михайловна была партизанкой, подпольщицей, разведчицей… Эта женщина — настоящий герой своего времени. Ее речь художественная и четкая, а мысли — светлые и добрые. |
 |
Когда форсировали Одер, мы тоже попали под обстрел. В тот раз нам пришлось переправлять пушки по реке. Я (старший сержант) и пятеро солдат забрались в одну из первых лодок, надо было добраться до шлюза. Но не успели мы до него доплыть, как нас стали обстреливать из крупнокалиберного пулемета. Чтобы спасти пушку и солдат, я прыгнул в воду и стал тянуть лодку к берегу. Был март, холодно. Но я справился. |
 |
Павел Трофимович родился и прожил в деревне Гороховка всю жизнь. Только однажды ему пришлось надолго покинуть родной дом. Однажды… когда началась война. |
 |
Никогда не забуду мой первый бой – с немцами в Крыму. Закрываю глаза и вижу все, как сейчас... Я иду, а рядом со мной под пулями падают мои товарищи – кто в судорогах, кто сразу пластом. Повсюду кровь. От выстрелов глохнут уши. Но сквозь шум я слышу, как некоторые из упавших стонут и просят: «Подсоби, браток!» А я знаю, что останавливаться нельзя, как бы ни хотелось помочь. Что если остановишься – сам ляжешь мертвым. Я стреляю по людям в проклятой синей форме... Страха нет. И вот мы подошли к врагу вплотную. Тут уже не стрелять надо – драться! Все смешалось... |
 |
Надежда Акуловна стала партизанкой в глушанских лесах, когда ей исполнилось пятнадцать. Ушли в лес из родной деревни Римовцы в самом начале войны всей семьей: с мамой Феодорой и братом — 18-летним Сергеем. |
 |
Отличный пулеметчик, меткий снайпер, заслуженный учитель и поэт… Все это об одном и том же человеке — ветеране Великой Отечественной войны Федоре Федоровиче Аскерко. А еще бобруйчане знают его как бессменного руководителя бобруйского автотехникума на протяжении более чем трех с половиной десятков лет… |
 |
Семен Залманович Серебренников У самого Семена Залмановича за плечами два огненных года войны да плюс тридцать календарных лет службы в армии. А потом еще тридцать лет педагогической работы, из которых два десятка лет он возглавлял в Бобруйске станцию юных техников, по сути дела, организовал работу станции с нуля (нынешний центр технического творчества учащихся). Ему было присвоено звание «Отличник народного образования». |
 |
После войны Федор Федорович долгое время лечился в госпиталях, врачи все не могли извлечь осколок, которым он был ранен в голову. Когда подлечился, служил в госпитале санитаром. Ему предлагали получать медицинское образование, учиться в Москве, но подумал, что нужно возвращаться домой. К тому времени уже знал, что отец погиб на фронте, а мама одна с тремя малыми детьми жила в землянке… |
 |
Война застала Якова Васильевича, когда ему исполнилось семнадцать. Его семья жила в деревне Истопки Октябрьского района Гомельской области. Отец умер еще до начала войны. Мать одна поднимала восьмерых детей, из которых старше Якова была только сестра… А младшему Алеше едва исполнился годик. Яков как старший мужчина в доме помогал матери по хозяйству, пас деревенских коров. |
 |
10 мая ветерану Великой Отечественной войны Н. И. Жданову исполнится 90 лет. Николай Илларионович был одним из первых, кто ворвался в Минск, освобождая столицу Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. |
