Загадочное слово «собеседование» я впервые услышал не вчера и не из уст министра образования РБ, а в 1992 году, когда поступал в Московский литературный институт. В этой «кузнице гениев» собеседование приравнивалось к экзамену, по его итогам выставляли оценку, которая зачитывалась потом в общий балл. Вопросов типа «И зачем это нужно, если мы уже прошли творческий конкурс?» ни у кого не возникало. Все понимали: на конкурс можно прислать и чужие работы, а вот на собеседовании придется попотеть самому. И если к литературе ты не имеешь никакого отношения, тебя раскусят в три счета.

Видимо, схожие соображения преследовали и белорусских чиновников, когда те решили ввести профессионально-психологическое собеседование среди абитуриентов, поступающих на некоторые «престижные» специальности. К таковым, например, были отнесены «государственное управление», «международные отношения», «правоведение», «таможенное дело» и «журналистика».

Конечно, отрадно, что у нас еще считают профессию журналиста престижной. Низкий поклон за это государственным мужам. Хотя поначалу их решение наделало в среде будущих абитуриентов немало шороху. Слухи поползли самые нервические: к примеру, что собеседование смогут пройти только члены БРСМ. На деле же все оказалось проще.

Ученица СОШ № 21 Сабина Курбанова в этом году собирается поступать в БГУ на факультет журналистики. Для будущих «акул пера» первое собеседование было назначено на 5 апреля. В то субботнее утро потенциальные «акулы» волновались, как пескари над сковородкой. Хотя оказалось, что повода волноваться, в общем-то, и не было.

– Члены комиссии были настроены доброжелательно, — рассказывает Сабина. — Вопросы задавали без подвоха: какие книги я читаю, на какую тему люблю писать, какие плюсы вижу в работе журналиста.

А вообще Сабина наблюдала интересные, по ее словам, вещи:

– Чтобы поступить на журфак, нужно иметь не менее пяти публикаций. Так вот, на собеседование приходили люди, у которых не было вообще ни одной! Я у них спрашивала: а как же вы поступать-то будете? А-а, отмахивались они, до поступления еще два месяца, успеем.

Ученице СОШ № 20 Марии Ковалевой также повезло с вопросами:

– Меня спросили, хочу я после учебы остаться в Минске или вернусь в Бобруйск. Как судьба сложится, ответила я. Потом они поинтересовались, на каком языке я предпочитаю писать. Я сказала, что мой родной язык русский, поэтому чаще всего пишу на нем, но, если нужно, легко могу перейти и на белорусский. Передо мной девочка заходила, которая говорила только по-белорусски. Может, она им такие вопросы навеяла?

Ну, а в понедельник, 7 апреля, собеседование проходили будущие абитуриенты Академии управления при Президенте РБ.

– Я думала, мне будут задавать сложные вопросы по юриспруденции, — говорит ученица СОШ № 21 Татьяна Баньковская. — Волновалась, конечно. Там все волновались... Но первое, что у меня спросили, почему я выбрала для себя профессию юриста. Я сказала, что являюсь законопослушным человеком и хочу, чтобы остальные люди тоже соблюдали законы.

Танина подруга Анна Яровая, желающая учиться по специальности «государственное управление и право», говорит, что комиссия учитывала не только смысл ответов, но и то, как быстро реагирует человек на вопрос, насколько хорошо он ориентируется в новой обстановке.

– У меня спросили, какими качествами должен обладать лидер. Я вначале немного растерялась, но потом ответила, что лидер должен уметь анализировать себя и свои действия, а также быть гуманным по отношению к людям.

Те, кто благополучно прошел собеседование, получили на руки бумагу: «Рекомендация для участия в конкурсе на получение высшего образования». И таковых большинство. Если верить информации БелТА, то, скажем, из 1256 молодых людей, зарегистрировавшихся в БГУ, не рекомендовано поступать на выбранную специальность лишь пяти. И с БРСМ это никак не связано.

Теперь, когда первый блин раскатан, можно порассуждать о плюсах и минусах нововведения. Конечно, дополнительные волнения в год, и без того трудный для выпускника, малоприятны.

Но зато молодые люди, прошедшие собеседование, будут более уверенно чувствовать себя на вступительных экзаменах: они как бы уже приняли свое «крещение боем», знакомы с обстановкой, знают, что преподаватели — люди доброжелательные.

Наверное, какую-то пользу извлекут и профессиональные сообщества: если брать ту же журналистику, то, право же, некоторым моим братьям и сестрам по цеху, не познавшим в свое время прелести собеседования, было бы разумнее выбрать другую профессию. Но, с другой стороны, бездарный журналист не нанесет людям такого вреда, как плохой врач или учитель. Так почему бы, следуя логике, не ввести собеседование в медицинских и педагогических вузах?

Дмитрий РАСТАЕВ