Башня Оппермана, Красная башня — так называют в народе это учреждение, разместившееся на территории Бобруйской крепости. А оно живет себе своей особенной жизнью — вот уже скоро два века. И, похоже, сворачивать деятельность не собирается. О том, насколько крепко стоит уникальное историческое здание, как живется населяющим его гражданам и как строятся будни тех, кто их обслуживает, мы узнали, заглянув по ту сторону колючей проволоки СИЗО-5.
Изолятор — не тюрьма?..
На наше полушутливое замечание о том, что попасть в тюрьму не так-то просто (надо получить разрешение, на входе сдать документы, запрещенные вещи, в том числе мобильник, получить пропуск и т. д.), начальник учреждения полковник внутренней службы Андрей Проценко уточняет:
— Это не тюрьма, а следственный изолятор. В тюрьме содержатся осужденные граждане, а у нас — изолированные от общества подследственные. Их вызывают на допросы, они выезжают на следственные эксперименты, судебные разбирательства. Находятся здесь под арестом до суда — от нескольких недель до нескольких месяцев, а не годами, как в тюрьме. Эти люди — под стражей, но в полной мере заключенными себя не ощущают: всегда есть надежда на то, что оправдают. Для подозреваемых СИЗО — первая остановка. Отсюда два пути: либо домой, либо — дальше, по этапу.
И все же СИЗО и тюрьма — для обывателя понятия тождественные. И там, и тут, как говорится, свободы не видать. И там, и тут — серьезный режим, замкнутое пространство, ограничение передвижения.
Поднявшись к смотровой площадке по крутым металлическим ступенькам, мы через решетку увидели сосредоточенное лицо надзирателя и арестантов, которые под бодрые мелодии, «в темпе», ходят по кругу с отведенными за спину руками по прогулочному дворику. Прогулки проходят, по сути, в тех же камерах. Под небом, правда. Но небо — «в клеточку».
История не умалчивает
В качестве следственного изолятора башня работает с марта 1969 года. А возводить ее стали в начале XIX века — как оборонительное фортификационное сооружение. Камень, песок, кирпичи везли со всего мира, о чем свидетельствуют надписи на стенах. Чтобы возвести отдельно стоящую трехэтажную вежу, строителям пришлось изменить русло протекающей там реки Бобруйки. Под зданием по его главной оси проложили огромную гранитную трубу. За границей башни река поворачивала и выходила в новое русло.
В 1850 году этому шедевральному строению было присвоено имя инженера, знаменитого российского ученого Карла Оппермана, который разработал план крепости. В годы Великой Отечественной войны там содержали советских военнопленных, а после освобождения Бобруйска туда привозили репрессированных заключенных. До апреля 1969-го здесь располагался дом предварительного заключения. До 1975 года в башне вместе с режимным размещался и административный корпус СИЗО, а после реконструкции персонал переселился в современное здание.
— Даже косметические работы в этом здании согласовываются с архитектурным управлением, дабы не нарушить целостность историко-культурной ценности, — отметил заместитель начальника по идеологической работе и кадровому обеспечению Олег Шепель. – Внешний вид башни практически не меняется. Правда, недавно жестяную кровлю перекрыли новыми материалами. Кстати, поначалу крыши на здании вовсе не было — была площадка для размещения орудий.
Немного цифр
Олег Эдуардович сообщил, что СИЗО-5 обслуживает пять районов Могилевской области и один — Гомельской. На сегодня при лимите в 310 человек здесь содержатся около трехсот, 24 из которых — женщины. Возраст арестантов — от 15 лет до 60 с небольшим. Мужчины, женщины, несовершеннолетние содержатся отдельно. Одиночное содержание не практикуется. Есть маломестные камеры и многоместные. Для нарушителей режима — карцер.
— Если свободные места в камерах бывают, то вопросов со штатным комплектованием нет, — говорит подполковник Шепель. — Служебный коллектив — более 100 человек, в том числе офицеры, контролеры и вольнонаемные. Молодежь охотно идет сюда на работу. Зарплата хорошая, да и жилье есть. В претерпевшем капитальный ремонт общежитии, что рядом с учреждением, живут 11 семей и еще шесть сотрудников.
Здоровье душевное и физическое
В СИЗО есть своя медсанчасть. Но при необходимости оказания экстренной помощи, к примеру, хирургического вмешательства или усмирения особо буйных подопечных, их под конвоем отправляют в медучреждения города. О попытках побега, нападения на конвоиров здесь говорить не принято.
Дабы вразумить арестантов, по радио звучат лекции по статьям кодексов и законов. Проводятся профилактические беседы, личные приемы руководства. Коллектив понимает: от их решений и поступков зависит, смогут ли те, кто отбывает наказание, вернуться в общество. Довольно эффективно строит свою работу с подследственными опытный психолог Вячеслав Короленко.
Компьютер — не под запретом
Подъем в СИЗО — в шесть утра. Уборка, завтрак, прогулка, воспитательные мероприятия, диспуты, викторины, спортивные состязания. Обед, ужин, личное время. Можно почитать — здесь своя библиотека. Есть шашки, шахматы. Родственникам не запрещается на время следствия привозить свои телевизоры. В месяц заключенному можно передать до 30 килограммов продуктов и вещей. По разрешению органа, за которым числится арестованный, может иметь место даже краткосрочное свидание.
— Ни мобильника, ни интернета, естественно, для арестантов нет, — говорит замполит. — Но в наших компьютерах есть правовая база. По заявлению подследственных мы предоставляем возможность ею воспользоваться.
Подозреваемых в коррупции — единицы
Спецконтингент СИЗО-5 — в основном лица, подозреваемые в кражах, хулиганствах, грабежах. В последнее время значительно прибавилось тех, кого неоднократно задерживали за пьянство за рулем. Декрет о борьбе с наркоманией клиентов прибавил. Есть и задержанные по подозрению в особо тяжких преступлениях.
Арестованных по подозрению в коррупции из общей численности, по заверению администрации, и полпроцента не наберется.
Особый отряд
Проходя по узкому коридору мимо камер для прекрасного пола, мы встретили девушку-дежурную в форме. В руках старшего сержанта Вероники Жуковой, как, впрочем, и у других контролеров, спецсредства — резиновая палка и баллончик со слезоточивым газом — на внештатный случай. Через каждые пару метров — тревожная кнопка.
В камеру, где есть окошко обзора, мы не попали. Зато увидели, как живут граждане, оставленные здесь после суда для отбывания наказания. Их — всего около полутора десятков. Перед спальней с двухъярусными кроватями — довольно приличная комната со всем необходимым для скромного быта. Эти граждане — обслуживающий персонал, именуемый отрядом хозяйственного обеспечения. В числе осужденных — кухонные работники, подсобные рабочие, уборщики. На входе в мини-пищеблок мужчина в синей спецовке отрапортовал: «На обед сегодня — красный борщ, макароны с мясом и кисель!».
Реальность и мистика
У общежития мы встретили Олега Крупеника — ныне артиста театра, а в недавнем прошлом — контролера СИЗО-5. В разговоре с нами он опроверг муссирующиеся в среде клиентов изолятора слухи о том, что башня — место мистическое и загадочное. Ни он, ни его коллеги никаких аномалий, в том числе привидений, никогда не наблюдали. «Это всего-навсего вымыслы арестантов». То же подтвердил дежурный помощник начальника майор Владимир Фисюк, который служит здесь 20 лет.
На выходе мы спросили дежурного: правда ли, что здесь в качестве экскурсантов бывают представители ответственных служб? Мол, на всякий случай — для тех, кто отважится пошутить с законом. Вместо ответа прозвучало: «Вход сюда широкий — выход узкий…».
Инна БОГДАНОВИЧ
Фото Виктора ШЕЙКИНА
