Первая статья о Кате Лапаньковой вышла в «Коммерческом курьере» в 2007‑м году, тогда автор этих строк еще не работала в редакции. Однако когда мама этой девочки Зинаида Леонидовна Белявская зашла к нам в редакцию, я сразу поняла, кто она, и поздоровалась, будто знаю ее много лет. Почему? А просто их историю помнит каждый сотрудник «Коммерческого». Когда в 2007‑м у восьмилетней Кати обнаружили страшный диагноз — рак крови, за нее переживал весь наш коллектив, а потом — и наши читатели. Сейчас Катюше уже 17 лет, посмотрите, какой она выросла красавицей!
Разделить на «до» и «после»
Мы заходим в небольшую, но очень уютную квартирку, где нас тепло встречают две очаровательные хозяйки: Катя и ее мама Зинаида Леонидовна. С первых же минут создается впечатление, что в этом доме всегда разговаривают ласково и с улыбкой. В комнате мы видим Катины рисунки, бережно собранные в стопочки, многочисленные грамоты, благодарности, дипломы и, конечно, фотографии Кати и ее друзей. На некоторых снимках Катя в косыночке (из-за химиотерапии выпадали волосы), но абсолютно на каждом — девочка тепло и радостно улыбается.
— Вот эта фотография сделана за несколько дней до того, как Катя попала в больницу, — показывает Зинаида Леонидовна мне еще один снимок. — Тогда мы еще даже не догадывались, что очень скоро наша жизнь разделится на «до» и «после».
«Пусть не дочка — я здесь стану лишней»
В 2007‑м году у Кати обнаружили лимфобластный лейкоз. Для семьи это произошло совершенно внезапно: у девочки поднялась температура, которая никак не сбивалась, а уже через несколько дней она вместе с мамой ехала в Могилев с подозрением на страшный диагноз — лейкемию. Выяснилось, что у Кати редкая группа крови: третья отрицательная. Поэтому донорскую кровь для нее было решено выслать вертолетом из Мстиславля… Так начиналось самое тяжелое лето в их жизни: Катя попала в больницу 6 июня, а выписалась только 29 августа.
— Посмотрите, в нашей «однушке» со времени вашего последнего визита почти ничего не изменилось, — говорит мама Кати Зинаида Леонидовна. — В тесноте да не в обиде! Когда-то мы тут вообще жили вчетвером: еще старший сын Вадим и моя мама. Было непростое время, мама перенесла несколько инсультов, перелом шейки бедра. Когда она умерла, я подумала, что мне уже больше некого хоронить. А потом вдруг так тяжело заболела дочка…
Катя гладит маму по руке, чтобы успокоить. Рядом лежит раскрытая тетрадочка, в ней я замечаю Катины стихи: про первую любовь, про брата, про березку на солнечном дворе. Они трогательные и светлые, как и сама девушка. А есть еще одно, написанное уже другим, маминым, почерком — «Могилев, больница»: «В светлом храме зажигаю свечку и прошу я: «Господи Всевышний! Если всем на этом свете тесно, пусть не дочка — я здесь стану лишней».
Шесть часов до Боровлян
В их маленьком женском царстве есть еще две девочки — кошечки.
— Мужчины, к сожалению, слабый народ, — грустно улыбается Зинаида Леонидовна.
Папа Кати недолго смог выдерживать навалившуюся на семью беду и ушел, оставив женщину с больной дочерью. Зато Зинаида Леонидовна до сих пор помнит каждого, кто помогал ей в те страшные дни.
— Первое время не верилось, что это все-таки рак, — вспоминает мама. — Она же у меня не болела никогда, даже в детском саду. Начиналось все, как обычная простуда. А тут — раз! Больница, Кате делают пункцию. За шесть часов анализ нужно доставить в Боровляны, чтобы поставить точный диагноз. Мне дали саквояж, я поймала попутку и поехала.
Зинаида Леонидовна до сих пор помнит имя водителя машины — Виталий. Мужчина услышал, как она разговаривает по телефону, и понял, в какое место она торопится. «Я вас довезу до ворот! А потом вернусь и обратно отвезу». У Зинаиды Леонидовны с собой не было денег, кроме стодолларовой купюры. Она отдала ему свою единственную банкноту, и Виталий высадил ее, пообещав вернуться.
— Я была в таком ужасе, растерянности! Это был третий день болезни: то есть я уже три дня не спала и не ела. Выхожу обратно — водителя нет. Я села в автобус, а он завернул куда-то не туда… В общем, оказалась я одна на дороге где-то под Минском, без денег и с мыслями только об одном: «Что с моей дочкой?!». Не выдержала и расплакалась! И тут звонит Виталий! Он меня не бросил! Я с трудом объяснила, где нахожусь, он отыскал меня и отвез домой. Причем оказалось, что он уезжал, чтобы где-то обменять эти доллары и вернуть мне сдачу. Я до сих пор ставлю свечу в храме за его здравие. Надеюсь, у него сейчас все хорошо.
Четыре дня дома, три — в больнице
2008-ой год
Лечащий врач Кати, Валентина Андреевна Ясковец, называла девочку беспроблемным пациентом. Катюша никогда не жаловалась, все переносила без слез и истерик.
— Ведь нужно было поддерживать маму, — говорит Катя.
Вот так, поддерживая и заботясь друг о дружке, мама и дочка день за днем боролись за жизнь.
— Помню, бывало, распереживаюсь, затрясусь вся, а Катя меня в кровать уложит и одеялом укроет, — вспоминает мама. — Она поддерживала не только меня… Когда в больницу поступали новые детки, Катя разговаривала с ними, отвлекала, веселила. Она всегда была общительная и жизнерадостная. У нас и сейчас дома всегда полно друзей! Причем самым маленьким — по пять лет. Катю очень любят дети! Только она выходит во двор — они бегут ее обнимать!
После того страшного лета, когда нужно было пройти курс интенсивной химиотерапии, у семьи началась жизнь по особому графику. Четыре дня дома, три — в больнице. Так за последующие семь месяцев Катя прошла еще шесть курсов поддерживающей химиотерапии. Потом еще полтора года — таблетки и уколы дома, с регулярными осмотрами врачей. Полностью «химия» закончилась для Кати только в 2009‑м.
— Я, конечно, ждала, пока у меня волосы отрастут, но это не самое трудное, — вспоминает Катя. — Если честно, было непросто заново вливаться в активную жизнь, в общение со сверстниками. В больницах-то в основном только с врачами разговариваешь.
Теперь у Катюши роскошные длинные волосы. Да и вообще, она превратилась в очаровательную и милую девушку, настоящую красавицу!
— Я горжусь своими детьми, — говорит Зинаида Леонидовна. — Старший сын Вадим сейчас оканчивает второй курс Академии МВД, получает повышенную стипендию, входит в актив класса. Его фото висит на Доске почета. После окончания будет заниматься оперативно-разыскной деятельностью. А еще он хочет параллельно получить второе высшее образование в БГУИР. Ему было одиннадцать лет, когда Катя заболела, и уже тогда было понятно, что он растет самостоятельным и умным парнем. Вадим мог сам за собой ухаживать, когда я была в больнице с Катей. Бывало, мы по телефону решали с ним домашнее задание по математике.
Катя тоже не отстает от брата — она хорошо учится, несмотря на то, что иммунитет пока слабый, школу часто приходится пропускать. Недавно ее стихотворение «Дневник курсанта» заняло первое место в городском конкурсе. Еще Катя пела в студии «Шина-най», любит рисовать. Правда, времени на увлечения сейчас не так много — надо готовиться к поступлению в университет.
— Я пока сомневаюсь между несколькими специальностями. Думаю, буду психологом или логопедом. А может, и журналистом, как знать, — улыбается девушка.
Главное и неглавное
— Раньше людям, перенесшим такое заболевание, давали группу инвалидности пожизненно, но теперь внесли поправки: группа дается только на пять лет. Кате уже вот-вот ее снимут, — говорит Зинаида Леонидовна. — С одной стороны, пусть бы это произошло быстрее! Ну ее, эту инвалидность! А с другой стороны, сейчас Кате выплачивается пенсия, три миллиона двести тысяч рублей. А моя пенсия — только миллион восемьсот… Как мы будем жить? Алименты тоже совсем скоро закончатся. А Катя оканчивает школу как раз в этом году и, конечно, было бы проще, если хотя бы еще годик что-то платили. Но ничего, как-нибудь справимся. У нас всегда так получалось, что в самой трудной жизненной ситуации находились какие-то решения или люди, которые помогали нам.
С теплотой и благодарностью вспомнили Зинаида Леонидовна и Катя помощь читателей «Коммерческого курьера». После первых статей о Кате откликнулись многие люди, захотели помочь.
— Помню, как в первый год болезни врач сказал: «Балуйте ее! Ей сейчас очень нужны положительные эмоции!», — вспоминает мама. — Как мне хотелось ее чем-нибудь побаловать! Но ведь на это нужны были средства… Близился Новый год, а у нас совсем не осталось денег. Помню, Катя спросила меня: «Ой, а что, у нас даже курочки не будет на Новый год?». Мне — как ножом по сердцу… Что ответить? Думала, может, займу у кого-нибудь. А потом вышла ваша статья, и столько людей на нее откликнулось! Словно по волшебству, у нас получился настоящий праздник! Была и курочка, и елка, и подарки! Конечно, и сейчас нам бывает непросто. Иногда тоже хочется каких-то материальных благ… Но я тут же думаю — главное, что теперь все здоровы. В жизни есть главное и неглавное. Мы вместе — значит, все хорошо!
Анастасия ТРУШНИКОВА
Фото Виктора ШЕЙКИНА и
Федора ПРОКОПОВА
