7 ноября ушла из жизни замечательная актриса Юзефа Казимировна Саевич. Об актерской судьбе, о запомнившихся ролях, о ее таланте вспоминают коллеги и друзья…
Сергей Карбовский, режиссер:
— Юзефа Казимировна Саевич — это легенда бобруйского театра, легенда Беларуси. Знают ее и за пределами нашей страны. Она снималась в телевизионных фильмах: в «Вокзале» и «Суде» у Кавуна, в «Каменской» и «Детях Ванюхина» у Мороза. В художественных фильмах играла женщин военного времени, деревенскую жительницу. В театре имени Дунина-Марцинкевича она проработала пятьдесят четыре года.
В 2005 году я ставил спектакль «Пучина». Юзефа Казимировна вместе с Жанеттой Константиновной Зарембо играли одну роль — матери Кисельникова. Юзефа Казимировна была ровесницей моей мамы, и я ее попросил, чтобы она спела песню, которую любила моя мама. Помните: «То не ветер ветку клонит, не дубравушка шумит…» Когда она выходила на сцену, зрительный зал замирал. Это было очень точно, трогательно, доходчиво! Когда играют такие актеры, тогда и спектакль получается.
Мне хорошо запомнилась ее Погоня в сказке «Ян, Янина, и королева Авария». Она играла ее настолько живо! Просто вылетала, как вихрь! Никогда нельзя было дать ей ее возраст!
Юзефа Казимировна была абсолютно безотказным человеком. Если какие-то вводы, дополнительные спектакли, всегда откликалась. Она искала работу, спрашивала: «Где я могу играть?
Жанетта Зарембо, актриса:
— У этой актрисы была непростая судьба. Всю жизнь она отдала этому театру, а счастья тут не имела. Много ли было у нее хороших ролей? Как-то мы были с ней назначены на одну роль – Артины – в «Птицах нашей молодости» по молдавскому автору Друце. Режиссер предпочитал работать со мной. Мне было приятно, но все-таки очень неудобно перед Юзефой. Получается, она снова остается без роли. И сложилось так, что на одной из последних репетиций ей дали сделать проходку… А она подумала: раз все равно не дадут сыграть, так сыграю этот эпизод, как хочу! И как она это сделала! Создала абсолютно другой образ. Режиссер был поражен. Хотя была назначена я, он заменил меня на нее. Вот она, наконец, ее большая роль! Мы повезли этот спектакль в Минск и сыграли в театре имени Янки Купалы. Она играла, я сидела в зале, смотрела и восхищалась! И, вы можете себе представить, такое невезение! Когда в республиканской газете вышел отзыв, написали: как хорошо играла роль Артины… Жанна Зарембо! И у нее в судьбе было таких случаев полно! Была только одна главная роль Памелы в спектакле «Дорогая Памела», который сделали на ее юбилей. Она ролью очень гордилась, говорила: «Ни у кого такого юбилея нет, как у меня!» А потом спектакль сняли: одна из актрис уволилась и почему-то ей не дали замену.
Помню, как я с ней жила в одной квартире сразу, когда только приехала в Бобруйск. У нее в комнате было всегда чистенько, этажерочка, белые салфеточки. А какой необыкновенной красоты она была тогда! Все головы сворачивали! Высокая, статная, румянец во всю щеку, цвет глаз небесно-голубой! И сидела всегда ровненько-ровненько. Едешь, бывает, в автобусе с выездного спектакля, все такие уставшие, скрюченные. А Юзефа всегда сидела вот так (выпрямляет спину, расправляет плечи). Все ей: «Юзефа Каземировна, как вы можете вот так вот сидеть?», а она: «Это я не понимаю, как вы можете вот так (сгибается) сидеть!
Сергей Бобровник,
актер:
— «Дорогая Памела» — самый духовный спектакль. Ду-хов-ный! Из всего того, что здесь было за последние двенадцать лет. Особенно мне запомнилась сцена, где она общалась с залом через молитву… Вся ее вера христианская была вложена в эту роль. И такого спектакля больше у нас не было.
Людмила Камилова, актриса:
— Юзефа Казимировна из ряда тех актеров, о которых говорят: штучный товар. Очень яркая, своеобразная! Она очень любила работать. Если получала даже какую-то маленькую роль, то была очень счастлива. Она была глубоко одиноким человеком, вся ее жизнь — это театр.
Я с ней познакомилась, когда приехала пятнадцать лет назад и играла в спектакле «Выходили бабки замуж». Я играла Васену, а она — Авдотью. Это спектакль о женщинах, которые всю жизнь работали на советскую власть, а в конце концов остались ни с чем и попали в дом престарелых. У Юзефы роль была почти без слов. Но как красноречиво она молчала! И только в конце спектакля, когда бабушек захотел забрать к себе в жены Абдулла, она произносит монолог. Какой это был монолог! Настолько это было точно, настолько проникновенно! А когда она заговорила: «Есть ли у тебя там лес, Абдулла? Мне бы в лес!», я смотрела на нее и думала: елки-палки, Юзя, ты ведь играешь саму себя! Она любила природу, животных, на даче любила работать. У нее было еще столько сил, столько неоткрытых граней, но не занимали ее режиссеры. Пусть она простит нас…
Жанетта Зарембо, актриса:
— Добавлю еще вот что. Она была очень работящей. Помню нашу первую встречу. Мы встретились в коридоре, она прошла мимо меня — роскошная, красивая, в черном бархатном платье — прошла так, как модели ходят. А все ей вслед: «Юзефа, какая же у тебя фигура!». Она: «Что ж вы думали! Я же работала во время отпуска, а не отдыхала, как вы!» А она ездила к маме в деревню в отпуск, все за маму делала в колхозе. Мало того, она была очень остра на язычок, и председатель колхоза ее побаивался.
Александр Парфенович,
актер:
— А мы с Юзефой Казимировной были партнерами в двух спектаклях: «Прымакi» Янки Купалы и «Дорогая Памела». С ней было интересно работать. Она на репетициях находила как-то вдруг новые краски, и мы подстраивались под нее. Ни одна актриса у нас так не знала характер белорусской женщины, как она. И в «Прымаках» она была очень органичной, очень правдивой. Еще одна черта – необыкновенная тяга к познанию. Когда мы бывали с ней на гастролях, она меня звала с собой по всем музеям, по всем достопримечательностям.
Жанетта Зарембо, актриса:
— …Книги! Она очень много читала! Так же, как и молитвы. Она католичка, я православная, но часто, когда мы с ней сидели в одной гримерке, она могла спросить: «А у тебя есть вот такая молитва? Дай мне».
Дима Козел, актер:
— Первый раз я увидел Юзефу Казимировну из зрительного зала, когда мне было лет двенадцать. Она и Александр Александрович Парфенович своей удивительной игрой мне врезались в память. С того момента я их обоих всегда обожал. Потом, когда мне повезло узнать ее поближе… Помню первую репетицию моего первого спектакля «Серебряные крылья». Говорю ей: «Здравствуйте! Я буду играть Мальчика». А она: «О! Так ты мой сыночек!» — «Да, переживаю очень…» — «Не волнуйся! Знаю, что у тебя все получится!» …И вот первый показ. После поклона я подхожу к ней. Она меня обняла, погладила по голове и сказала, что меня впереди ждет все самое хорошее. Я помню ее руки: старческие, шероховатые, но такие нежные и добрые. Для меня она осталась воплощением доброты.
Ее образ матери на сцене — такой точный, такой трогательный… У нее ведь не было детей в жизни. Я остался ее последним театральным сыном… Я горжусь тем, что стоял с ней на одной сцене.
Анастасия ТРУШНИКОВА
Фото Федора ПРОКОПОВА
