Колокольный звон сравнить не с чем. Просто нет ничего похожего, и все тут! Кто заставляет сердца всех, его слышащих, биться в такт? То быстрее, то медленнее, трепетать и успокаиваться, радоваться и грустить? Есть такой человек. Находясь там, на высоте, он напоминает танцующую тень, выполняющую загадочные движения. Хотите приглядеться лучше?
Заходя за ворота Свято-Георгиевского храма, ловлю укоризненный взгляд старушки. Вспоминаю правило: девушки в брюках в храм не ходят. Но что поделаешь — в юбке мне было бы чрезвычайно неудобно забираться на колокольню. А ведь именно там я и хочу посмотреть, как оживает колокольный голос Бобруйска. Перед храмом меня встречает улыбчивый парень — это звонарь Денис Дементьев. Денису 18 лет, он — учащийся Бобруйского государственного профессионально-технического художественного колледжа.
— Сейчас идет утренняя служба. После нее я должен звонить, — объясняет Денис. — А пока мы можем подняться на колокольню.
Открываем дверь, ведущую на лестницу, сгибаясь, проходим в темное маленькое помещение, от которого и начинается наше восхождение. Винтовая лестница с высокими ступенями и вдобавок очень узкая (плечи почти касаются стен). Не хватает только свечи да широкого кринолина до пола, чтобы почувствовать себя этакой средневековой дамой. А лестница, не заканчиваясь, все тянется и тянется вверх…
— На какой мы высоте? — любопытствую, когда остановились на небольшой площадке.
— Этаж пятый приблизительно, — отвечает Денис. — Вот эта деревянная дверь — вход на балкон, где находится церковный хор.
— Как вы стали звонарем? — спрашиваю у своего спутника.
— Мои родители ходят в храм, старший брат поет в хоре… Я тоже сначала просто приходил сюда, а потом батюшка пригласил меня помогать, и я стал пономарем. В обязанности пономаря входит помощь у алтаря: почитать апостол, поднести свечу… И звонить в колокола тоже входит. Конечно, этому нужно сперва научиться. Я учился два года: брал уроки не только у бобруйских звонарей, но и у лучшего в Беларуси — Богдана Березкина. Он преподает в Минске, в школе звонарей Минского епархиального управления. Это единственная в стране подобная школа.
— Какие есть разновидности звона?
— Существует четыре разновидности: благовест, перезвон, перебор и трезвон. Первый — это мерные удары в большой колокол, само название говорит о его значении: несет благую весть. Благовест разделяется на пять видов: праздничный, воскресный, будничный, полелейный и постный. Вторая разновидность — перезвон — торжественный звон, осуществляемый при освящении воды, выносе креста или плащаницы перед Пасхой. Его легко узнать: удары идут по очереди от самого большого до маленького, и так много раз. А перебор — наоборот, от маленького до большого, но медленно, и в конце — все колокола вместе, тоже несколько раз. Он используется при погребении. Трезвон совершается на всех колоколах в три этапа: сначала мерные удары в большой колокол, потом трезвон на всех колоколах и — все вместе. Этот звон воскресный, у него тоже много разновидностей. Люди узнают эти звоны. Вот сейчас мы будем трезвонить…
— Если плохая погода, трудно подниматься на колокольню?
— В дождь даже интересней. Сложно, когда ветер, ведь наверху он гораздо сильнее. Бывает, стоишь, а тебя почти сдувает — тогда очень тяжело звонить.
— Когда люди могут слышать звон?
— Сначала я звоню в 8.50, это благовест. Потом трезвон: в 9.10 — до службы и где-то в 11.30 — после. Вечером колокола можно услышать в 16.50, — поглядывает на часы Денис. — Но нам уже пора.
Он подходит к деревянной, некрашеной, на первый взгляд, очень ненадежной лестничке и с ловкостью акробата быстро взбирается вверх, скрываясь где-то за потолком. Мое восхождение было медленней, наверное, раза в четыре. Вы лазали в детстве по деревьям? Я — да. Но подо мной тогда не было бетонного пола с металлическими перилами и черного квадрата пустоты за ними... Здорово — порция адреналина уже получена! Пролезая наверх, я попадаю на следующую площадку. Вторая лесенка, оказавшаяся там, кажется безобидней: она маленькая — в полметра (предыдущая была не меньше двух). И вот мы на колокольне!
Встав в полный рост, тут же склоняюсь под резким порывом ветра. Платок срывает с головы, я едва успеваю его удержать.
— Это еще не сильный ветер! — смеется Денис. — Такого я почти не чувствую: привык.
Скажу сразу: риск упасть с колокольни минимальный. От деревянного пола до уровня пояса — стены с широким карнизом. Посередине — деревянное строение, напоминающее сцену, на нем — узкий столбик, от которого к языкам колоколов натянуты веревки — своеобразный пульт управления. Под столбиком — педали, от них также идут веревки к колоколам.
— Колокола тоже нужно иногда настраивать: натягивать определенным образом веревки, — замечает мое любопытство Денис. — Кстати, наши колокола новые: они были приобретены к столетию храма.
Рядом — пятиэтажное здание, мы — выше. «Значит, высота приблизительно шесть-семь этажей», — отмечаю про себя. Перед нами — главная улица города, уходящая в горизонт: Минская. Внизу — склоненные головы прихожан.
«Бом!» — нажимает на педаль Денис. Я вздрагиваю от неожиданности и оглушительной громкости звука.
— Сначала всегда кажется, что громко. Со временем привыкаешь, — понимающе улыбается он.
— А можно мне? — вспоминаю вдруг детскую мечту.
Звонарь уступает место и указывает на нужную педаль.
— Сейчас! — и мое громовое «бом» разносится по кварталам города. Эх… сбываются мечты!
А Денис уже перешел ко второй части трезвона — теперь он в определенной последовательности нажимает на все веревочки и педали. Первые секунд пятнадцать я не разбираю никакого ритма и тем более мелодии, для моего непривыкшего уха все сливается в оглушительном шуме. Снизу на нас, улыбаясь, смотрят люди.
— Вон тот человек — мой отец, — кивает головой Денис и тоже улыбается.
Как-то я слышала, что звон церковных колоколов излечивает от недугов… Подтвердить не берусь, но то, что он дарит радость — точно! Звонарь ударяет по всем веревочкам, и колокола замолкают. Можно спускаться. И хотя следующие минут десять слышала я очень плохо, на душе стало легко, радостно и свободно!
Анастасия ТРУШНИКОВА
Фото Федора ПРОКОПОВА
