«Интернациональный долг», «братская помощь», «ограниченный контингент»… 29 лет назад эти понятия из сводок новостей перекочевали в учебники истории. 15 февраля 1989 года завершился вывод советских войск из Демократической Республики Афганистан.
Бобруйчанин Владимир Романович Борисов был одним из первых, кто ступил на афганскую землю.
За штурвал — с «остаточными» явлениями
Новогодняя ночь 1980‑го. По телевизору — «Ирония судьбы», поздравление советскому народу, куранты и «Голубой огонек», на столах — шампанское, оливье и мандарины. Страна готовится встретить очередное десятилетие развитого (с обязательным ударением на «о») социализма. В небольшой войсковой части под Бухарой (Узбекская ССР) тоже накрыт стол. Офицеры-авиаторы поднимают праздничные бокалы…
— В два часа ночи звонит телефон. Не обычный городской, а «засовский» — военный. Спецсвязь. Командир полка снимает трубку и с первых минут разговора меняется в лице. Приказ, поступивший по телефону, гласил: 1 января в 6.00 наш полк должен войти на территорию Афганистана. В том числе и моя эскадрилья транспортной авиации.
Для меня это стало первым боевым заданием. Сам я из Украины, из Ворошиловграда, ныне это Луганск… Там родился, учился. Там же окончил высшее летное училище. В звании старшего лейтенанта был отправлен в Узбекистан, в Бухарскую область, к месту прохождения службы. 22 года мне тогда было.
В 6.00 мы уже поднимали свои машины. У меня это был Ми‑6. Военно-транспортный вертолет, способный перевозить до десяти тонн груза.
На борту был личный состав — десантники. Молодые ребята, вчерашние школьники. Куда летят, зачем, когда вернутся? Никому ничего толком не объяснили. Офицеры, конечно, все знали. Но предпочитали молчать. Наверное, в надежде, что «командировка» будет недолгой.
Промежуточную посадку сделали в относительно тихом Шинданде. До Кандагара — конечной точки маршрута — оставалось еще два часа лету. Сразу лететь не рискнули. Там уже шли боевые действия. Командир полка решил лично оценить обстановку и на Су‑25 вылетел в том направлении. Через час курс на аэродром Кандагара взяли и мы. Необстрелянные десантники сквозь стекло кабины рассматривали горные пейзажи. Я потом узнал: из 500 человек личного состава домой вернулись только 50.
«Месяц жили в кабине вертолета»
Первым впечатлением об Афганистане для моего собеседника стал… мороз. Это после Узбекистана, где даже в январе температура редко опускалась ниже +15. Афганский климат оказался куда более жестким: горы.
— Из «почти лета» попали в зиму. Городом для нас стал военный аэродром, домом — кабина вертолета. На улице минус 20, в кабине почти столько же. Теплые вещи согревали не особо… Не так, как спирт. С ним там проблем не было. Нам, можно сказать, еще повезло. Рядовой состав и вовсе разместился в палатках. Только в феврале стали появляться модульные домики.
Местное население наше появление восприняло спокойно. За полтора года командировки я не видел ни одного случая агрессии. Афганская детвора спокойно заходила на территорию аэродрома, рассматривала боевую технику, хлопая черными глазенками. Хотя взрослые, конечно, понимали, что именно отсюда поднимались в воздух боевые самолеты, экипажи которых обстреливали позиции душманов (так советская пропаганда называла бойцов афганского сопротивления. — Д. С.), в том числе расположенные в кишлаках и аулах. А потом мы, транспортники, из этих разрушенных селений перевозили мирных жителей. И так до очередного обстрела.
Из таких вот «Стингеров» сбили немало наших вертушек
Второй день рождения
15 февраля Владимир Борисов отмечает не только очередную годовщину вывода советских войск из ДРА. Эта дата в его личном календаре отмечена как второй день рождения. 1980 год, второй месяц афганской командировки…
— До этого дня как-то даже не задумывался, что могут сбить. «Стингеры» (переносные зенитно-ракетные комплексы. — Д. С.) появились на вооружении моджахедов гораздо позже. Но, оказывается, из винтовки тоже можно поразить воздушную цель. Особенно если это «англичанка» «Ли-Энфилд». «Бур», как ее еще называют. Дальность выстрела — почти 2000 метров. Вертолет для нее — идеальная мишень.
15 февраля 1980 года мы выдвинулись на очередное задание. По инструкции должны были лететь парой. За штурвалом первого вертолета — мой одноклассник, второй пилотировал я. Выстрела я не слышал. Увидел лишь, как первая машина словно потеряла управление…
Будь внизу ровная площадка, пилот без труда посадил бы вертолет. А в горах… На борту было семь человек. Пятеро погибли от удара машины о землю, выжили только командир экипажа и бортовой техник. С земли целились в наиболее уязвимые узлы — двигатель и гидросистему. По возвращении на базу на своем вертолете я насчитал несколько пулевых отверстий. Техники его потом долго латали.
«9 рота». Пролог
Летом 1980‑го поступило боевое задание: необходимо помочь выйти из окружения нашим десантникам.
— Основная часть моих вылетов так или иначе была связана с поддержкой наших войск: материально-техническое обеспечение, транспортировка оружия, переброска личного состава. Но летом 1980‑го поступило задание: необходимо помочь нашим десантникам. Они попали в кольцо окружения неподалеку от Джелалабада. Забирать вылетели три вертолета — мой транспортный и два боевых. Известно, что было много раненых. Полсотни, не меньше.
По прибытии на место оказалось, что, кроме раненых, на земле множество убитых. А рядом идет бой…
Убитые представляли собой страшное зрелище. Как потом мне рассказали, один парень, попав в окружение, совершил самоподрыв с помощью связки гранат. Все, что осталось от этого человека, мы собрали в корзину.
Двадцать раненых разместились в нашем вертолете. Остальные — в двух боевых. Так и вывезли их с поля боя. Орден Красной Звезды как раз за это.
В плен лучше не попадать
Об ужасах афганского плена ходят леденящие душу легенды. Говорят, даже самая тяжкая смерть легче пыток, чинимых афганскими моджахедами.
— Было указание: если вертолет совершит вынужденную посадку в тылу противника, летный состав имеет полное право оставить машину и… лиц, находящихся там. Речь, конечно, о рядовых. Но так у нас никто не делал. По крайней мере, я о таких случаях не слышал. Был другой случай — «транспортник» вез личный состав: 60 человек. Необстрелянных первогодок. Машину обстреляли, экипаж принял решение садиться в пустыне. В глубоком тылу. Душманы все это видели и уже выдвинулись на место. Вместо эвакуации экипаж запросил поддержку, а после занял круговую оборону и удерживал позиции до прихода помощи. К счастью, ждать долго не пришлось. На каждом военном аэродроме всегда дежурило специальное звено — четыре вертолета.
Чеки, «Березка», двухкассетник «Sharp»
Горький воздух Афганистана родина пыталась подсластить. Расчет в чеках (они же — расчетные билеты Внешторгбанка СССР), закупка в «Березках» (здесь гуглим сами), мягкий досмотр на таможне. Но «плюшки и ништяки» интернационального долга доставались скорее старшим офицерам. Младший комсостав жил скромнее.
— Семья моя оставалась в Узбекистане. Ежемесячно им приходило мое жалование — 250 рублей. Еще столько же, но уже в чеках, получал я. Отоваривать там их было негде. Да и все продовольствие нам привозили из Союза. Готовили на месте.
В Афганистане я пробыл полтора года. В июле 1981 года нас вернули на место прежней дислокации — в Узбекскую ССР.
Позже было еще несколько краткосрочных командировок. О некоторых из них даже близкие не знали.
АФГАНИСТАН — не единственная яркая страница в биографии этого человека. В середине 1980‑х Владимир Борисов был переведен Бобруйск, в распоряжение командования 13‑й Отдельной вертолетной эскадрильи, базировавшейся в Киселевичах. Той самой, что принимала участие в тушении четвертого энергоблока на Чернобыльской АЭС. Среди тех, кто поднимал тогда в воздух винтокрылую машину, был и мой собеседник. Но это, как говорится, уже совсем другая история.
Последние 20 лет Владимир Романович работает педагогом в центре дополнительного образования «Росквiт» — тренирует ребят по баскетболу. О достижениях скромно умалчивает. «Выдают» кубки, грамоты и медали. Заметив мой интерес к трофеям, Владимир Романович лишь улыбнулся: «Спортивные медали всегда лучше боевых».
Дмитрий СУСЛОВ. Фото Виктора ШЕЙКИНА и из открытых интернет-источников
