Традиционно очередную беседу с сотрудниками отделения разыскной работы отдела уголовного розыска УВД Бобруйского горисполкома мы постарались привязать к старту большого грибного сезона — по той причине, что некоторые грибники невольно добавляют работы этой службе. Столь же традиционно беседа выходит за рамки этой узкой темы.
Операция в партизанском краю
— У нас сезон лесных пропавших уже идет полным ходом: первые грибы прошли, ягод было много, — рассказывает начальник отделения Григорий Александрович Щекочихин. — Увы, не все охотники за дарами леса возвращались оттуда своими силами. Самая масштабная операция лета‑2020 — история спасения мужчины 1939 года рождения, который 28 июля в одиночку отправился за грибами в район деревни Черные Броды Октябрьского района Гомельской области. Утром он уехал из Бобруйска на дизеле, около пяти вечера ему позвонила жена — и услышала в трубке: «Я заблудился, иду в сторону деревни Мошны». После этого связь оборвалась (как выяснилось позже, у мужчины села батарея мобильника). Жена тут же позвонила в милицию. Мы подключили к поискам сотрудников Октябрьского РОВД, МЧС, волонтеров из поискового отряда «Симуран». Также к месту пропажи подъехала целая делегация родственников мужчины. Но — если кто-то знает тот район — самый грибной и самый партизанский в окрестностях, он поймет, как сложно вести поиски в большом лесном массиве в сотню квадратных километров…
В настоящий момент в розыске – 101 бобруйчанин. Некоторые попали в этот список еще в начале нулевых. Часть из них потерялась в Беларуси, но подавляющее большинство – не меньше 90 процентов – все-таки те, кто в поисках лучшей жизни отправился в Россию или Украину.
Хороший финал этой истории предвосхитил счастливый случай: еще один мужчина, тоже бобруйчанин, который пошел по грибы 29 июля, случайно заметил сидящего под деревом дедушку. Как оказалось, у того заболели ноги, он не мог ходить, вода и продукты у него закончились. На счастье, у второго грибника был заряженный мобильник.
А самая памятная история из лесного цикла произошла два года назад. Жительница Титовки, примерно того же возраста, что и герой предыдущего сюжета, ходила в лес как в дом родной — старушка собирала там травки. Походы были не коротки: бабушка часто возвращалась через два-три дня. Родственники изумленно выпытывали у нее подробности, слышали в ответ: «Меня лес кормит», постепенно привыкали к таким странностям и в итоге перестали обращать на них внимание. Но однажды, когда старушка не вернулась домой спустя трое суток, все же решились набрать номер 102 …
С учетом времени, прошедшего с момента пропажи, и возраста разыскиваемой в тот раз мы подошли к делу основательно: собрались задействовать в операции все свободные кадровые ресурсы УВД, МЧС, попросили помощи у военных, даже квадрокоптеры были готовы подняться в небо. Но всю эту массу людей и техники остановил на старте звонок родственника: «Бабушка пришла!». С травницей мы, конечно, поговорили. Она рассказала, что дошла пешком от Титовки до деревни Мошны. Мы сверились с навигатором — выходит никак не меньше 80 километров… Помню еще, бабушка все удивлялась нашей реакции и спрашивала: «А что тут такого?».
Мы не рабы
(а пастухи и «автовладельцы»)
— Походы в лес «с продолжением» — это дело сезонное, составляющее лишь один сегмент общего объема нашей работы. Мы разыскиваем пропавших без вести, граждан, скрывающихся от суда и следствия, обязанных лиц и имеющих долг перед банками или физическими лицами. Наконец, самая тяжелая (в моральном плане) работа — установление личности неопознанных трупов.
В настоящий момент в розыске — 101 бобруйчанин. Некоторые попали в этот список еще в начале нулевых. Часть из них потерялась в Беларуси, но подавляющее большинство — не меньше 90 процентов — все-таки те, кто в поисках лучшей жизни отправился в Россию или Украину.
Приличная часть из тех, кто пропал на территории Беларуси, — это лица, попавшие в плен… в рабство… Здесь непросто слово подобрать. Ну, скажем так: устроился на работу к лицам народности рома. В основном эти работники — бомжи и маргиналы, готовые работать за тарелку борща и за 150 граммов. При этом большинство из них надевает на себя это ярмо совершенно добровольно и осознанно. Тренд последних лет — «трудоустройство» на село пасти скот: бобруйских «пастухов» мы находим на полях всей страны. На днях вот нашли одного такого — под Гомелем. Теперь вопрос, захочет ли он возвращаться домой…
А в прошлом году группа гастролеров из Украины открыла настоящую охоту на ту же категорию лиц. Их вербовали пачками по всей стране, вывозили в Польшу или Румынию, там селили в гостиницу, неделю поили-кормили, а затем везли дальше на запад, в какую-нибудь страну Евросоюза. Суть схемы была, как мы поняли, в том, чтобы на этих граждан оформлять приобретенные автомобили, обходя таким образом барьеры квот. Двоих бобруйчан, поддавшихся на уговоры, мы искали по несколько месяцев. Один из них не доехал до конечной точки: его отчего-то высадили недалеко от украинско-румынской границы, и он плутал по Украине, пока не попался на глаза полицейским. В белорусском посольстве ему оформили документы и поездом «Киев — Минск» отправили к нам. А женщина из Бобруйска по дороге рассорилась с соседями по «путешествию», стала скандалить, и ее высадили из машины где-то в Минском районе. Домой бобруйчанка не вернулась: ее труп три месяца назад был обнаружен в Гомельской области…
17 лет под чужим именем
Разумеется, труднее всего найти того, кто сам не хочет найтись. Вот в прошлом году мы разыскивали мужчину — неплательщика алиментов. Выяснили, что он находится в России, в Московской области, но выходит на связь с родственниками и даже обещал приехать в Бобруйск. После чего пропал на полгода — до тех пор, пока его случайно не задержали полицейские. Оказалось, что он потерял работу из-за коронавирусных ограничений, но домой возвращаться не спешил — вместо этого стал бомжевать: жил под мостом, питался на помойке… Мы показали фото, которое нам переслали россияне, его матери. Объяснили, что дело уже не столько в его долге по алиментам — человека реально спасать надо. «Демонстрация» оказалась убедительной: мама съездила в Россию и забрала своего блудного сына домой.
Настоящий детектив с неожиданной развязкой завершился совсем недавно. Все началось 17 лет назад: бобруйчанин 1952 года рождения вышел из машины в Сычково — и пропал. А в конце ноября прошлого года нам поступил сигнал из российской Перми. Тамошние полицейские выехали на семейную ссору, забрали в участок мужа-скандалиста. Его жена посоветовала стражам порядка: «Проверьте его — может, он в розыске!». У мужчины взяли отпечатки пальцев, проверили по базе — оказалось, это как раз тот житель Бобруйска, который исчез 17 лет назад! За это время он сумел обзавестись документами на другое имя, семьей и новой родиной. Шансы найти его неудержимо стремились к нулю, если бы не вмешался случай…
А порой бывает, что найти человека — это лишь полдела: вернуть его в исходную точку гораздо сложнее. Свежайший пример — путешествие девушки с Форштадта, которая оставила маме двух своих детей и уехала в далекую Иорданию (по озвученной маме версии — для работы в ночном клубе танцовщицей). Поначалу через Viber она радовала маму, как хорошо устроилась, но затем тональность рассказов сменилась на «надоело, хочу домой, вот соберу немного денег и прилечу». А в июле этого года связь оборвалась, и перепуганная мама обратилась в милицию.
Мы вышли на консульский отдел Посольства России в Иордании (белорусского посольства или консульского отдела в этой стране нет). Спасибо им за помощь — они сумели выяснить на месте, что девушка находится… в местной тюрьме. Оказалось, что ее вместе с подругами тамошние полицейские задержали в квартире, где девчата ночью устроили праздник с громкими музыкой и песнями на непонятном аборигенам языке. А по тамошним законам это уголовно наказуемое деяние, ответственность — до года лишения свободы. Но и это еще не все: в квартире были обнаружены наркотики. Это может «утяжелить» вину еще на несколько лет. В любом случае — домой она вернется явно не скоро…
Андрей ЧИЖИК
Фото Виктора ШЕЙКИНА
