Мы продолжаем публиковать впечатления тех, кто уже испытал на себе профессию актера второго плана
На этот раз мы пообщались с бобруйчанами, которых снимали в самый насыщенный день съемок фильма «Уроки персидского» — 6 ноября, когда в массовке собрались полторы сотни человек. Кто-то шел под объективы камер ради новых впечатлений, кто-то — подработать. К слову, за этот день актерам второго плана платили уже не по 25 рублей, а по 30. А в интернете нам попалось вот такое объявление: «Требуется уборщица для уборки мобильного биотуалета. Туалет используется на съемках кино в г. Бобруйск. Оплата — 25 руб. в день». Интересно, какая работа тяжелее? Вот что рассказали бобруйчане.
На моих глазах несколько раз «убили» каскадера
Олег Николаевич Крупенник, 49 лет, работает в ОАО «Белшина»:
— Съемками я увлекаюсь уже семь лет, «Уроки персидского» — 65‑й мой проект. В основном я снимаюсь в массовых сценах, но было и 12 эпизодических ролей.
В «Уроки персидского» меня пригласили к четырем утра 6 ноября. Мне подобрали костюм еврея, загримировали. Часам к девяти всех пригласили на съемочную площадку. Снимали за день несколько сцен: как кормили заключенных концлагеря, как их строили, принимали вновь прибывших. Мне запомнилось, когда немцы расстреляли замешкавшегося в строю узника. Его играл каскадер, мне даже жалко стало — ему приходилось падать на землю несколько дублей подряд. Мне же надели повязку капо — как привилегированному заключенному лагеря. Я принимал чемоданы у вновь прибывших и забрасывал в общую кучу.
Если сравнить с предыдущими съемками в Бобруйске, то здесь более уважительно относились к актерам второго плана. А еще всех участников кормили обедом. За все съемки, где я принимал участие, кормили массовку лишь в четырех проектах. Еще поразила работа режиссера: он так кропотливо выставлял кадры! Съемка была тяжелой, но я думаю, только так нужно снимать хорошее кино.
Страх даже не приходилось имитировать
Вероника Александрова, 30 лет, работает в троллейбусном парке:
— Я приехала рано утром, к половине пятого. Меня переодели. Волосы заранее сказали накрутить, но в итоге их спрятали под шляпку. Лицо и руки сделали грязными, а вот брови, которые я подкрасила, стерли.
В сцене получения питания в руках у нас были железные миски, в них наливали какую-то жижу. На вид и запах это было не очень. Я подносила ложку ко рту, делая вид, что ем.
В полшестого вечера нас уже отпустили. Снималась я впервые. Очень интересно и тяжело. Часто возвращались на исходную позицию для дублей, было прохладно, спина побаливала. Режиссер просил больше страха в глазах, когда нас гнал «немец». Мне кажется, страх даже имитировать не нужно было — мы и так переживали, будто попали в настоящий концлагерь.
Если позовут, опять пойду сниматься. Это круто!
Из-за нетрезвых актеров переснимали дубли?
Алексей Большаков, 37 лет, спортивный блогер:
— Снимался я впервые. Не только 6 ноября, но и 28, 29 октября. Как я понял, то, что мы снимали 28 октября, забраковали, потому что на следующий день мы делали то же самое (о первых съемках в октябре читайте в предыдущем номере «Коммерческого курьера» от 7 ноября).
Слышал, что на Белом Береге снимали немцев. Я же попал в крепость. Мне сразу сказали, что я итальянец. Итальянцы и французы были более чистыми, а югославы — чумазые.
Набирали людей даже из центра занятости, поскольку актеров было недостаточно. Мне показалось, что среди них были не совсем трезвые люди. Возможно, из-за них браковали дубли, приходилось переснимать, когда кто-то не так в камеру посмотрит, улыбнется, руки в карманы сунет…
Хоть покормили нас в обед и неплохо, но мне как спортсмену нужно есть часто. Хорошо, что я взял с собой пару сникерсов. В другие дни я уже брал с собой дополнительную еду.
При мне немецкий офицер выстрелил вроде даже из парабеллума в одного из актеров. Были овчарки, которых на нас «натравливали».
Заплатили вполне нормально. Если так работать 20 дней, выйдет почти 300 долларов. Тем более ты там не напрягаешься. Единственное, что 6 октября был тяжелый день — все на ногах.
Я не совсем подхожу под описание — нужны были худощавые, небритые мужчины, но, поверьте, там были и потолще меня. Я даже подшучивал над одним: «По сюжету мы в лагере уже четыре месяца, представляю, каким ты сюда прибыл!».
Тяжелая работа за среднюю зарплату
Надежда Ивановна, 68 лет, на пенсии:
— Мне даже было страшно видеть офицерскую немецкую форму, наверное, на генетическом уровне, хоть я и не в военное время родилась. Съемочная площадка находится недалеко от здания, где мы переодевались, но нас подвезли на микроавтобусе. После грима мы выглядели, как люди, которые прожили длительное время в голоде, холоде, лишениях. То, как нас одели, я бы назвала европейским стилем, побывавшим в мясорубке концлагеря.
Интересно, что сцены, где люди еще чистые, без наколотых на одежду звезд, снимали только после обеда. Для этого с нас частично стирали грим. А в первой половине дня наш грим регулярно подправляли. Все время, с утра и до конца съемок, за исключением обеденного перерыва, были на ногах, что нелегко. Но это новый для меня мир — было очень интересно!
До пенсии у меня была хорошая зарплата, как у высококвалифицированного специалиста с высшим образованием. Но для пенсионерки такой гонорар за день — неплохие деньги.
Это мой первый опыт участия в киносъемках. Продолжу ли я сниматься, пока не знаю. Это будет зависеть от погоды, эпизода и от того, пригласят меня или нет. В целом впечатления от съемок остались хорошие.
Артистов кормят минский ресторан и бобруйчанки
Валентина, 18 лет, официант на съемочной площадке:
— Я работаю официанткой в одном из кафе города. На съемочной площадке мы с еще одной девушкой кормим всех работников и актеров. Сейчас без выходных работаю по три дня по 12 часов параллельно в кафе и в кино. В массовке я снималась не раз, но в детстве.
Напарница со своим мужем закупают продукты для буфета на выданные финансы, вместе мы прямо там готовим на завтраки блинчики, каши, на перекусы — тосты, бутерброды, сладости. У нас в вагончике есть мультиварки, блинницы и все необходимое. Работать не трудно, но когда во время перерыва все голодные и замерзшие хотят получить свою порцию, то выстраивается длинная очередь. Обеды привозят из минского ресторана. Начинаются обеды в 12 часов дня, если ночная смена — то в 21.30–0.00. Главному режиссеру еду носят ассистенты.
Условия, конечно, тяжелые: сырость, продуваемое помещение, в ночные смены очень холодно, но зато весело и интересно. Приятно, когда люди благодарят, здесь все добрые, веселые, классные. Даже европейские актеры, несмотря на нелегкий труд и холод, всегда на позитиве, улыбаются. Я чувствую себя частью команды! Атмосфера здесь великолепная, словно в другой мир попадаешь!
Екатерина ГУГАЛОВА. Фото предоставлены респондентами
О чем «Уроки персидского»?
Сценарий фильма пока под секретом. Но, введя в поисковую строку в интернете рабочее название фильма «Уроки персидского», мы наткнулись на описание спектакля, который ставили в театрах России. Без претензии на полное соответствие спектакля будущему фильму представляем вам его краткое описание: «Спектакль известного российского драматурга и киносценариста Геннадия Островского повествует о невероятной жизни писателя и художника Бруно Шульца. Действие спектакля происходит в лагере, где надзиратель Гюнтер ищет человека, который может научить его персидскому языку. Это его давнишняя детская мечта. Так как в лагере находятся в основном евреи, мало кто из них знает персидский язык, а в общем — никто, поэтому все они идут в печь. Еврей по имени Бруно Шульц очень хочет жить. Еще больше он хочет спасти своего маленького сына, который находится в соседнем детском лагере. И он решает давать Гюнтеру уроки персидского».
