Знойный полдень только усилил ароматы хвойного леса. Помноженные на переизбыток кислорода, они готовы были вскружить голову и даже на какое-то время лишить чувств. Но узкая дорожка манила вперед. …И становилась все сложнее. Поваленные деревья превратили путь в полосу препятствий. Ничего не оставалось, как спрыгивать с велосипеда и переносить его через каждую лежащую сосенку. В какой-то момент захотелось махнуть рукой и развернуться. Но точки-черточки на карте навигатора заставляли двигаться дальше. А вот и финишная ленточка маршрута. Кировский район, Игнацовка. Официально – деревня, по факту – хутор.
Земля кормит
Сейчас этот населенный пункт отмечен только на самых подробных картах. Сходу даже не поймешь, какой это район: Бобруйский, Кличевский или Кировский. Административная граница, как это часто бывает, тут проходит где-то по просеке. Или по такому вот лесному тракту.
Велосипедная прогулка, поневоле ставшая пешей, закончилась у первого игнацовского дома. Оставив велосипед в сторонке, пытаюсь найти кого-то из жителей. Тщетно. Только заливается собака во дворе. Может, в огороде кто есть? Он здесь вон какой огромный – почти до леса! И точно: женщина лет восьмидесяти занята прополкой-поливкой.
«Да не кричите вы, она все равно у меня почти не слышит, – улыбаясь, говорит мужичок средних лет, вдруг появившийся у калитки. – Наверное, это на вас мой Дики брехал. Совсем отвык от чужих. Он не злой. Лайки злыми не бывают. …Вы, вообще, к кому? Корреспондент? Ой, только не фотографируйте меня. А то я это… после вчерашнего».
Хозяин оказался под стать своему питомцу. Добрый и разговорчивый. Зовут Леонид Кулик. Последние несколько лет живет здесь, в материнском доме. До этого успел хорошо помотаться. И в Бобруйске пожил, в пятом микрорайоне. Но семейная жизнь не заладилась. Квартиру оставил жене и дочери. После шабашил в России. В свои 51 уже сам себе пенсионер.
– Какой сейчас из меня работник, – говорит Леня, показывая послеоперационный шов на животе. – Да и мать досматривать надо. 84 ей. Пока кормимся с огорода. Что посадили – то и съели.
Но хлеб, мясо и молоко в огороде не растут. Как пить дать, должна быть автолавка!
– Приезжает машина, – утвердительно кивает головой Леонид. – Пару раз в неделю обязательно. Даже можно позвонить, заказать что надо. Главное – чтобы мобильник брал.
Лезу в велобардачок за своей трубкой. Так и есть. Одна черточка в режиме ожидания. Это значит, при разговоре сеть точно обвалится. Впрочем, нежный смартфон в плане улова сигнала всегда проигрывал старым кнопочным мобильникам, кои у сельчан в почете.
Автолавка и другие машины добираются в Игнацовку по другой дороге. Географическая ирония, но чтобы попасть из Любоничей, где располагается ближайший сельский исполком Кировского района, надо заехать в кличевское Заполье, оттуда через заливной луг по дамбе в лес. Пара километров – и ты на месте.
– Ну ладно летом: огород не дает сидеть без дела, а зимой что делаете?
– Да, зимой тут скучно, – говорит Леня, – в три часа дня уже темно. Хорошо, если свет есть, можно телевизор посмотреть. А в этом году несколько дней впотьмах сидели. Снег провода пообрывал. Пока сделали…
«Из реки вылавливали черепа»
Официальный адрес дома семьи Кулик: Кировский район, деревня Игнацовка, дом 4. То есть, по идее, должны быть и первый дом, и второй, и третий. На деле же… Вторая более или менее «живая» хата давно пустует. По словам моих собеседников, владельцы дома используют его как дачу.
– Но что-то дачники давно не появлялись, – с грустью замечает Леонид, а после, «повысив громкость» обращается к женщине: – Ну что, ма, поливать идем?
Та утвердительно кивает.
Анастасия Федоровна Кулик живет здесь с самого рождения, с 1932 года. Войну застала девятилетней девочкой. Всю местную ребятню летом 1941-го немцы вывезли в соседние Сергеевичи. Там было что-то вроде интерната.
После войны работала в колхозе.
– Сено косили, телят выращивали, – говорит моя собеседница. – Хватало работы. Пока все луга с косой пройдешь, так и вечер наступит.
Работала бы бабушка Настя и дальше, но непонятно, что случилось раньше: то ли старость подоспела, то ли колхоз распустили, но бескрайние заливные луга ужались до десяти соток огорода. Пока он есть, будут и силы!
А вот еще один географический парадокс. На старых картах наряду с нынешней Игнацовкой есть деревня с таким же названием, но в паре километров ниже по течению Ольсы – главной и единственной здесь водной артерии. Современные карты запутывают еще больше. В полукилометре от того места, где мы стоим, есть еще один населенный пункт. Догадайтесь, как он называется?
– Ну, так это не деревня, – говорит Леонид Кулик, показывая в сторону леса. – Как правильно это слово… фальварак? Да, фальварак! Там три дома. Один вроде жилой.
А вот от самой старой из трех Игнацовок, той, что вниз по течению, уже ничего не осталось. Маленькая полянка, облюбованная рыбаками и любителями уединенного отдыха, да высокий берег. По словам Леонида, именно здесь до войны и была самая большая Игнацовка. Два десятка дворов, несколько улиц и… погост на том высоком берегу.
Но даже он не уцелел под напором времени. Маленькая да удаленькая Ольса, по-девичьи кокетливо виляя «половинками» берегов, так часто меняла свое русло, что просто смыла деревенское кладбище.
– Пацанами постоянно вылавливали черепа из воды, – рассказывает Леонид. – Потом могилки (с ударением на первый слог) в другом месте стали делать.
Оказывается, время еще безжалостнее, чем представлялось. Мало того, что живых не щадит, так и к мертвым неблагосклонно. Лета, Стикс, Ольса – у каждого уголка на Земле своя Река Забвения.
Тайна шляхецкого золота и сбитого летчика
Как и у всякой деревни с историей, есть у Игнацовки своя легенда. Касается она Кароля Станислава Незабытовского – крупного землевладельца и предпринимателя. В Бацевичах, на территории нынешнего Кличевского района, было у него имение. После событий октября 1917-го и последующего за ним передела современной Беларуси семье помещика пришлось спасаться бегством. По преданию, все ценности сплавляли баржами по Ольсе. Возле урочища Панькин Рог, где Ольса впадает в Березину, флот подвергся нападению. Но грабителей ожидало разочарование. Все фамильное золото верные Незабытовскому люди спрятали как раз в этих местах, за два километра до устья.
– Проедете лес, выедете к первому дому слева, и сразу за ним будет эта могила, – говорит Леонид Кулик.
Так можно предварить еще одну историю, также связанную с этими местами. Случилась она гораздо позже и даже имеет свое трагично-документальное подтверждение. По словам моего собеседника, здесь похоронен летчик Красной Армии. Его самолет сбили немцы. Раненый пилот успел катапультироваться и на парашюте спустился на землю. Воздушного бойца обнаружили партизаны и укрыли в одном из домов. Но об этом проведало немецкое командование. И пустило карателей прочесывать окрестные деревни. Летчика обнаружили и расстреляли. Позже местные жители захоронили его тело. Тайком. «Обозначенная» могила появилась уже после войны.
Найти ее не составило труда. Обложенный кирпичом холмик, крест и два засохших венка. Как ни пытался разглядеть табличку, где обычно пишут имя и даты, так ничего и не увидел. Спи спокойно, неизвестный герой!
Еще одна Игнацовка, или, как назвал ее Леонид, «фальварак», выглядит совсем безжизненно. Три ветхих дома и ни одного человека. Зато за забором одного из «имений» – личная пасека. Кажется, хозяин вот-вот вернется. Но часовое ожидание так ничем и не закончилось. Единственным моим собеседником на все это время стал дружелюбный пес. Зверь сидел на цепной привязи под навесом и совсем не был натаскан на отпугивание чужаков. Бегал вокруг и норовил дать лапу.
Затерянные, но не забытые
Оказывается, на две существующие Игнацовки – два лицевых счета. Об этом мне позже рассказала управляющий делами Любоничского сельского исполнительного комитета Светлана Владимировна Мелех.
– Но вторые хозяева только числятся, – уточнила моя собеседница. – А в той деревне, что люди называют «фальваркам», никто не прописан. Что касается воинского захоронения, то наш сельсовет за ним ухаживает.
В сельском исполкоме Светлана Владимировна работает девять лет. И еще помнит то время, когда хутор был деревней. Десять домов там стояло, и все жилыми были. Но одни старики ушли из жизни, других забрали в город дети. И стала Игнацовка бесперспективной. Впрочем, и два жителя обязывают поддерживать социальные стандарты. Здоровье хуторян в руках Михаила Васильевича Бовтовича – врача Любоничской амбулатории. Здешним земским доктором служит он 33 года!
– Добираемся в Игнацовку на санитарной машине, – говорит врач, – Раз в месяц бываем обязательно. У пенсионерки давление повышается, сын недавно операцию перенес. Наша амбулатория обслуживает много деревень, поэтому не всегда я на месте. В таких случаях они вызывают «скорую». Правда, случается это нечасто: раза два-три в год.
Кроме машин с красным крестом на борту доезжает до Игнацовки и другой «социальный» транспорт.
– Пенсию Анастасии Федоровне мы привозим на дом, на специальной почтовой машине, – рассказывает председатель Любоничского сельского исполнительного комитета Елена Владимировна Маслова, – По вторникам и пятницам в деревню приезжает автолавка. Да, есть вопросы с дорогой, особенно после циклонов и ураганов, но местное ДРСУ регулярно чистит проселок, ведущий к Игнацовке.
Есть у главы сельсовета мечта. Касается она того самого воинского захоронения.
– Нам бы перенести останки этого летчика в братскую могилу, чтобы люди знали, а главное помнили, о событиях, которые тут происходили. Мы уже поднимали этот вопрос. Но вы же понимаете – все упирается в деньги. Может, прочитав эту статью, найдутся люди и помогут нам в этом благом деле.
…Над заливными лугами поднималось предвечернее марево, в высокой некошеной траве распевали свои трели кузнечики, а в забытом кем-то ведре с колодезной водой отражались облака. Желтые, ватные и такие невесомые. Разомлев от жары, окунаю лицо в облачную прохладу и жадно пью.
Eще никогда вода не была такой вкусной.
Дмитрий СУСЛОВ, фото автора
