Показания подозреваемого по уголовному делу, возбужденному Бобруйским межрайотделом СК по части 1 статьи 147 («Умышленное причинение тяжкого телесного повреждения») в феврале нынешнего года, не совсем обычны для «произведений» этого жанра. Большая их часть — не изложение обстоятельств произошедшего, а попытка объяснить их причины.
«Я соображать стал, когда все уже произошло»
«Не хотел, чтобы так получилось, не хотел убивать тогда сына или причинить ему серьезные телесные повреждения. Так то я признаю, что (…) порезал сына. Но не хотел, чтобы так вышло. Нож я взял, наверное, для того, чтобы его напугать…». «Сам не знаю, зачем мне нужно было тогда брать тот нож и идти с ним в коридор к сыну. Я был в таком возбужденном состоянии, что толком не могу описать, как тогда все там происходило». «Я‑то толком соображать начал, когда уже все произошло и жена стала кричать, что (у сына) кровь, я потом с тем ножом и пошел обратно к себе в комнату, не скрывался, не прятался. Я не хотел зарезать тогда сына, это все вышло как-то спонтанно и случайно. Трезвый я бы так никогда не сделал, а тогда был выпивший (незадолго до этого я выпил около 150 граммов водки)». «Как это вышло, я описать и пояснить не могу. Я даже не сразу понял, что причинил серьезные телесные повреждения сыну. Это уже потом, когда его увезла скорая, я понял, что там что-то серьезное». И так далее, и тому подобное…
«Отдай деньги, все равно пропьете»
История, которая стала поводом для появления этого уголовного дела, произошла в середине дня 10 февраля в квартире дома на улице Энергетиков. До того дня в ней проживали супруги-пенсионеры и их 38‑летний сын. Накануне к сыну приехала из Могилева хорошая знакомая. 10 февраля пара сходила к приятелям, к обеду вернулась. Чуть позже подошел и отец семейства. Гостью он встретил без восторга, но и не без интереса: в один из предыдущих визитов женщина у него взяла взаймы, и денежный долг повис в статусе непогашенного. Именно об этом пенсионер сходу припомнил женщине. И даже развернул мысль: сказал, что лучше бы отдать деньги сейчас, так как она с сыном их «все равно пропьют». Слова, само собой, показались женщине обидными, она ответила в той же тональности — и вот уже в кухне заполыхала ссора. Как часто бывает, стороны от слов перешли к делу: пенсионер дал женщине пощечину.
За подругу тут же вступился сын, и свара продолжилась в расширенном составе. Мужчины потолкались в кухне и в коридоре. Победила молодость, отец удалился с поля боя в спальню, грозя вызвать милицию. Сын, не желая нагнетать обстановку, решил на время покинуть родной дом, дав отцу шанс успокоиться. Мать попыталась его задержать — ей, по всей видимости, не хотелось оставаться с мужем одной (а причина для опасений была, и вполне реальная — об этом чуть позже). У входной двери возникла заминка, и в этот момент из спальни вышел отец…
«Можешь резать и меня тоже!»
Позже все очевидцы событий в один голос скажут: такого поворота событий они предположить не могли. Ни слова не говоря, пенсионер подошел к сыну и почти без замаха вонзил ему в грудь нож (оказалось, именно за ним он ходил в спальню).
Сын тяжело осел на пол. Мать приглушенно вскрикнула. Быстрее всех среагировала гостья: она оттолкнула мать друга в проем кухни, а сама встала между лежащим на полу раненым и его отцом. Последнему в запале крикнула: «Если ты такой смелый, то можешь резать и меня тоже!». Не самое мудрое решение, но… Пенсионер, ничего не говоря, ушел в свою комнату и не покидал ее до приезда милиции…
Позже, в ходе следствия, гостья скажет: сама она претензий к пенсионеру не имеет и привлекать его к ответственности (за угрозу убийством) не желает.
После того как за отцом закрылась дверь, мать присела возле сына, приподняла ему одежду и увидела на левом боку кровоточащую рану. Она попыталась закрыть ее полотенцем, за которым сбегала в кухню. Подруга сына тем временем уже набирала телефон скорой помощи…
«Тогда он также отрицал свою вину»
«Вину в предъявленном обвинении я признаю частично», — так сказал следователям пенсионер. Непризнанная часть в данном случае — умысел на причинение телесного повреждения. Мужчина упирал на то, что все получилось само собой, внезапно и неожиданно даже для него самого. Против его версии было несколько весомых аргументов. Одному из них исполнилось к тому времени уже 10 лет.
— Этот мужчина был судим за угрозу убийством и причинение менее тяжкого телесного повреждения по неосторожности, — пояснил следователь по особо важным делам Бобруйского межрайотдела СК Максим Бобков. — В 2009 году он с ножом набросился на свою жену и повредил ей сухожилие на руке. Суд приговорил его к шести месяцам ареста. Выводов из той истории, как видим, он не сделал. Отмечу также, что 10 лет назад в ходе судебного следствия, несмотря на очевидность имевшихся в деле доказательств, свою вину он отрицал.
Суд приговорил пенсионера к четырем годам лишения свободы. Приговор вступил в законную силу.
Андрей ЧИЖИК