В понедельник, 31 октября, в суде Бобруйского района и г. Бобруйска прошло очередное заседание суда по делу бывшего директора Бобруйского мясокомбината Андрея Исайченко. Заседание, максимально приблизившее процесс к развязке…
Напомним, что суд над Андреем Исайченко начался 4 марта нынешнего года. Экс-руководителю мясокомбината было предъявлено обвинение по двум статьям Уголовного кодекса: части 2 статьи 424 «Злоупотребление властью или служебными полномочиями» и части 3 статьи 426 «Превышение власти или служебных полномочий». По версии следствия, с сентября 2009 года по октябрь‑2014 Исайченко заключал договоры с российскими компаниями на условиях отсрочки платежей, в результате чего образовалась дебиторская задолженность на сумму свыше 32 миллиардов неденоминированных рублей. Также экс-директора обвиняют в том, что по его распоряжению работники мясокомбината трудились на строительстве его дачи, причем делали это в рабочее время, а оплачивался их труд из средств предприятия.
У обвинения нет сомнений
Стандартная формула судебных прений, «сложенная» из выступлений гособвинителя и адвоката, в этот раз подверглась некоторой корректировке: выступить в свою защиту выразил желание и сам обвиняемый. Сюжетно это выступление предварило его же последнее слово, которое из-за этого стало максимально лаконичным.
Не была пространной и речь гособвинителя. Ольга Иванова изначально сказала, что не отнимет у собравшихся много времени: все обстоятельства дела были тщательным образом исследованы в ходе судебного следствия, и подробно останавливаться на них нет необходимости. Хотя — ряд акцентов все же был сделан. В частности, говоря о ситуации с образованием дебиторской задолженности, гособвинитель отметила: нельзя, конечно же, сбрасывать со счетов ряд тенденций в экономике (имелись в виду факторы, на которые обращала внимание защита: запрет на ввоз в Россию продукции комбината, изменения курсов валют и цен на мясо, африканская чума свиней и др.). Больше того — в определенной степени с этими аргументами можно было бы согласиться, если бы не одно существенное «но»: задолженность формировалась на протяжении пяти лет, а работа по формуле «бери сегодня — плати завтра» продолжалась вопреки указаниям специалистов вышестоящих организаций и рекомендациям сотрудников самого комбината. А труд работников БМК на даче бывшего директора — это не что иное, как нарушение статей не только Уголовного кодекса, но и Конституции. Как итог — вину Исайченко следует считать полностью доказанной. Представитель гособвинения — в полной тишине, воцарившейся в зале — запросил для бывшего директора восемь лет лишения свободы в колонии усиленного режима с конфискацией имущества и лишением права занимать определенные должности сроком на пять лет. Также в запрос включено удовлетворение в полном объеме иска о погашении нанесенного предприятию ущерба (а это, повторимся, без малого 33 миллиарда рублей).
Защита по всем «фронтам»
Адвокат Исайченко Мария Семенюк начала с предупреждения, что у нее не получится выступить столь же кратко: процесс был долгим и насыщенным, поэтому стоит напомнить — хотя бы вкратце — его основные вехи. Изложение «конспекта» процесса заняло почти полтора часа. Линия защиты не претерпела изменений: адвокат вновь заявила о полной невиновности своего подзащитного.
В части обвинения в нанесении ущерба предприятию убеждение в невиновности основывается на целом комплексе факторов. Главные из них: во‑первых, инициатива создания в городах России торговой сети принадлежала не Исайченко, а вышестоящим организациям; во‑вторых, на ритмичность работы повлиял уже упомянутый «букет» форс-мажорных обстоятельств; в‑третьих, дебиторскую задолженность нельзя считать ущербом, поскольку еще не истек срок исковой давности на ее взыскание; в‑четвертых, россияне готовы и дальше сотрудничать с мясокомбинатом, в том числе и в плане погашения долга. Отдельной строкой было «прописано», что вину за сложившуюся ситуацию логичнее было бы возложить как на «Мясомолторг», сотрудники которого не проконтролировали взаимоотношения БМК с партнерами, так и на отдельных сотрудников самого мясокомбината — в частности, на руководство отдела внешнеэкономической деятельности. «Он (директор) же не должен работать один за всех работников предприятия» — сказала адвокат.
О злополучной даче было сказано меньше: по мнению защитника, «вывод очевиден, он лежит на поверхности». Была озвучена версия о том, что экс-директор не понуждал своих подчиненных строить ему дачу — он лишь попросил их помочь. Эту версию подкрепляют показания, данные на суде самими рабочими. Правда, на предварительном следствии они давали несколько другие показания, но позже открестились от них, пояснив, что на них было оказано давление со стороны сотрудников следственных органов. Так что, по версии защиты, в этой части речь следует вести лишь о халатности сотрудников комбината, ответственных за внесение информации в табель учета рабочего времени: сам экс-директор не знал о том, что работы на его участке велись в рабочее время. К слову, средства, полученные за «рабочие» дни от мясокомбината, все работники уже возместили. В итоге защитник заявила о том, что ее подзащитного следует признать невиновным.
Последнее слово — суду и семье
Выступление самого Андрея Исайченко во многом дублировало сказанное адвокатом и полностью подтвердило основную идею стороны защиты. Эпилог речи бывшего директора был таким: «Я не совершал никаких противоправных действий. Уголовное дело против меня сфабриковано».
Эти фразы стали мостиком между собственно выступлением и последним словом обвиняемого. Он отметил, что «если бы следователь отнесся к рассмотрению всесторонне и полно, оно (дело) не дошло бы до суда». А дальше сказал просто и кратко: «Высокий суд, я невиновен».
А финальную часть своей речи Андрей Исайченко адресовал не суду: «Хотел бы поблагодарить всех… (в этом месте голос бывшего директора дрогнул)… кто поддерживал меня. Мою семью…».
Об оглашении приговора читайте в следующем номере «Коммерческого курьера».
Андрей ЧИЖИК
Фото Виктора ШЕЙКИНА
