«Иск о разделе жилого помещения и выделение в собственность изолированной комнаты», или проще — раздел квартиры/дома. Это обычная практика работы суда Бобруйского района и г. Бобруйска: в среднем в год здесь рассматривается пара десятков подобных историй.
Ошибка и ложь
— Предтечей большинства таких исков становятся разводы, но порой спор возникает и между гражданами другого родственного статуса, — поясняет зампредседателя суда Бобруйского района и г. Бобруйска по гражданским делам Елена Евгеньевна Манкевич. — Как правило, все решается достаточно быстро и спокойно. Но в отдельных случаях граждане, отстаивая свое мнение и право на имущество, готовы идти до конца.
Путь «до конца» в семейном споре между отцом и сыном, с вовлечением в процесс еще нескольких членов семьи, занял без малого два года. Притом, что сама история конфликта тянулась аж девять лет, а корни ее прорастают еще глубже…
Все началось в декабре 2011 года: умерла тетя главы семьи, перед смертью она составила завещание, согласно которому все свое имущество оставила в наследство племяннику и его сыну. Главным активом в списке имущества оказалась двухкомнатная квартира в доме на улице Пушкина.
Сюжет этой истории с самого начала заложил крутой вираж. Виной тому стал по меньшей мере странный поступок отца: в силу того, что сын на тот момент был еще несовершеннолетним, папа занимался оформлением документов на квартиру самостоятельно, и подошел к этому делу… творчески. В заявлении в нотариальную контору о выдаче свидетельства о праве на наследство он указал сына как второго наследника, но при этом вписал в соответствующую графу неверный адрес его проживания (сын позже посчитал, что это было сделано намеренно). А вернувшись домой, отец заявил, что по воле покойной тети он является единственным наследником. Сын уверовал в эти слова, и находился в неведении о своих правах на половину имущества еще несколько лет. Но однажды тайное все-таки стало явным …
Секретные материалы
За это время в жизни семьи произошло важное событие: отец добавил к нескольким своим судимостям еще одну, полученную по очень серьезному поводу — в 2016‑м он стал подозреваемым по делу о разбойном нападении и убийстве, в следующем году приговором суда получил 21 год лишения свободы. С того дня и по настоящее время он неотлучно находится в ИК №20 в Мозыре. Убывая в МЛС, мужчина оставил ключи от квартиры брату. Тот в свою очередь передал их своему сыну. Оба они, к слову, прописались в данной квартире. Чуть позже, по их словам, к ним обратился сын хозяина квартиры: «Он попросил у нас ключи, чтобы некоторое время там пожить. Заселился в спальню. Но однажды он нашел документы о наследстве — и…».
Отец заявил, что он является единственным наследником покойной тети. Сын находился в неведении о своих правах на половину имущества несколько лет – пока случайно не нашел завещание
Открытие тайны повлекло за собой череду событий. Сын для начала настойчиво попросил своего двоюродного брата очистить жилплощадь. Последний вместе с отцом довел информацию до сидящего в колонии главы семьи. Тот, управляя процессом из-за решетки, успел оформить акт дарения, передававший квартиру в собственность брата. Сына, обжившегося к тому времени в квартире, новость, естественно, не обрадовала, и он подал в суд иск о признании недействительным акта дарения.
Суд признал процедуру недействительной и утвердил отца и сына в статусе собственников половины доли в праве собственности на квартиру. Достигнутое перемирие оказалось шатким и было нарушено спустя пару месяцев…
Пинок во взрослую жизнь
На сей раз иск в суд подал уже отец. Суть вопроса заключалась в том, кому из совладельцев отойдет зал, а кому спальня. Как вскоре выяснилось, обе стороны претендовали на зал — комнату площадью 18,9 метра с балконом. Спальню (которая по площади меньше зала на 1,1 квадратного метра) каждый «жертвовал» родственнику-оппоненту.
«Между нами сложились крайне неприязненные отношения, в связи с чем возникла необходимость раздела квартиры», — так пояснил мотив своих действий отец. Важная деталь: поскольку истец по понятным причинам не мог присутствовать в зале суда лично, он оформил доверенность, делавшую его законным представителем брата. Тот, как мы помним, имел в этом деле собственный интерес…
Судебные заседания брат и сын посещали нерегулярно — такое впечатление, что просто старались лишний раз не встречаться. Из прозвучавших в суде реплик «к слову» постепенно вырисовывалась нерадостная картина жизни семьи. Так, стало известно, что отец-собственник стал единственным воспитателем сына в 2008 году — после того как мать была лишена родительских прав. До 18‑летия сына они вместе жили в той самой тетиной квартире, затем между ними произошел разлад, и отец попросту выставил сына за порог. После того как отец отправился в длительную «командировку» в Мозырь, в квартиру заселился его племянник… О дальнейшем мы уже рассказывали.
Мы делили «апельсин»…
Брат и законный представитель отца пояснил суду, что племянник не пускает его с сыном в квартиру, не дает вынести вещи отца: «Я хочу вселиться в зал сам. Я планирую там жить вместе с женой и сыном, поэтому нужна большая комната (свою квартиру передам второму сыну). По сути спор сейчас идет между мной и племянником».
25 октября 2019 года суд вынес решение: выделить отцу зал, обязать его же выплатить сыну компенсацию за лишние 1,1 метра. Точка? Нет, лишь запятая: через несколько дней в суд поступило заявление сына о несогласии с решением. В нем он пояснил, что по уважительным причинам не смог присутствовать в зале суда в день вынесения решения. Рассказал также, что живет в квартире не один, а с гражданской супругой и маленькой дочкой. И резюмировал: их семье зал нужнее, за лишнюю площадь он готов заплатить.
Суд, поразмыслив, отменяет собственное заочное решение, но вскоре получает новый иск — от прежнего автора из мозырской ИК. Содержание его идентично предыдущему: хорошо бы все-таки зал. В ход пошли все аргументы — и рассказ о том, что сын спровоцировал драку со своим двоюродным братом, и акцент на том, что находящийся в МЛС отец курит (а стало быть, ему нужен балкон), и тот факт, что он выйдет из тюрьмы пожилым человеком (сейчас ему 49) с повышенной потребностью в комфорте. А еще то, что сожительница и дочь, живущие с сыном в квартире, прописаны в доме на улице Ермака, то есть де-юре не нуждаются в жилплощади. Сам сын подтвердил это, но пояснил, что помянутое жилье — барак, который собираются снести. Акт обследования жилищно-бытовых условий за авторством социально-педагогического центра Ленинского района содержит тот же вывод: помещение абсолютно непригодно для жилья…
Опустевшая комната
В феврале нынешнего года стороны вновь сошлись в суде. Каждая из них внесла на депозитный счет облсуда необходимую для оплаты того самого лишнего метра сумму и с трепетом ждала решения.
С учетом всех околичностей суд вынес решение, сделавшее сына счастливым законным обладателем зала. Отцу, соответственно, отошла спальня. Также суд обязал сына оплатить отцу стоимость 1,1 метра и расходы на производство экспертизы по определению рыночной стоимости предмета спора — всего 1179 рублей 63 копейки. В свою очередь отец оказался должен сыну 562 рубля 79 копеек (компенсация судебных издержек).
Расчет окончен? Стороны по сложившейся привычке и здесь не смогли обойтись без участия суда: сын подал заявление об изменении способа исполнения решения, логично попросив сделать взаиморасчет простым решением примера на вычитание.
13 апреля суд удовлетворил эту просьбу по итогам последнего в этой истории судебного заседания. На нем же сын упомянул о судьбе отошедшей отцу спальни: дядя не стал в ней жить, вместо этого врезал в дверь замок, закрыл его и ушел…
Андрей ЧИЖИК