«Людей неинтересных в мире нет…» — считал Евгений Евтушенко. С мнением поэта нельзя не согласиться. Разве что, можно добавить — бывают люди особенно интересные.
К таким людям можно отнести председателя Бобруйского городского совета ветеранов-фронтовиков 5-й гвардейской Краснознаменной танковой армии полковника в отставке восьмидесятидевятилетнего Семена Залмановича Серебренникова.
— Нас, ветеранов-фронтовиков 5-й гвардейской танковой армии, в городе всего-то осталось четверо, — говорит ветеран. — А вот еще десять лет назад было шестнадцать. Постепенно уходят люди. Остаются в строю лишь самые крепкие. Зато какие!
Николай Илларионович Жданов на своем танке был одним из тех, кто первым ворвался в Минск 3 июля… Сегодня этот восьмидесятивосьмилетний герой войны живет на пятом этаже городской хрущевки. В его годы тяжело преодолевать лестничные пролеты…
По соседству с Семеном Залмановичем на улице Тухачевского живет Василий Афанасьевич Карпенко, который в свое время прошел путь от Сталинграда до Германии, всего 150 километров не дошел до Берлина. По состоянию здоровья он давно уже не выходит из дома.
Еще один фронтовик-танкист Юрий Степанович Савин живет в микрорайоне Киселевичи…
У самого Семена Залмановича за плечами два огненных годы войны да плюс тридцать календарных лет службы в армии. А потом еще тридцать лет педагогической работы, из которых два десятка лет он возглавлял в Бобруйске станцию юных техников, по сути дела, организовал работу станции с нуля (нынешний центр технического творчества учащихся). Ему было присвоено звание «Отличник народного образования».
Несмотря на почтенный возраст, Семен Залманович сдаваться не собирается, он — крепкий орешек. Уже будучи на пенсии два десятка лет, занимался моржеванием!
— В последний раз выходил с товарищами купаться в проруби на спасательной станции восемь лет назад, — вспоминает ветеран. — С удовольствием бы занимался этим полезным для здоровья делом и сейчас, да, к сожалению, группа моржей распалась.
У активного ветерана полно сегодня забот, в основном — общественных. Например, задумал он организовать в Бобруйске Музей боевой славы, создать там экспозицию о представителях всех родов войск, которые базировались в городе. А еще, конечно же, Семен Залманович интересуется жизнью своих близких, в курсе всех семейных событий. Дочь его сегодня живет в Израиле, сын — в Гомеле, у ветерана — пятеро внуков и восемь правнуков!
— Причем из 13 внучат и правнуков у меня только три девочки! А все остальные — кандидаты в солдаты! — с гордостью шутит Семен Залманович.
Сам Серебренников ушел на войну добровольцем в 18 лет. Как у тракториста на время посевной у него была отсрочка от армии, но в августе 42-го Семен пошел в военкомат. Был направлен на учебу в Севастопольское зенитно-артиллерийское училище (было эвакуировано в Уфу), и через шесть месяцев уже командовал зенитно-пулеметным взводом на Калининском фронте. Младшему лейтенанту Серебренникову исполнилось тогда лишь восемнадцать с половиной лет! А большинству его подчиненных — от сорока до пятидесяти. Юный командир учил их стрелять по самолетам, танкам и пехоте. А умудренные жизнью солдаты в свою очередь учили выживать на войне. От них он на практике усвоил самое главное правило зенитчиков — хорошо закопаться на огневой позиции. Бывалые говорили так: сам не закопаешься — немцы закопают… Но младший лейтенант понимал, что когда летят бомбы, трусость командиру нельзя показывать даже в восемнадцать лет, иначе солдаты разбегутся.
Как это было? После боев под Великими Луками на весь дивизион приходилось десять 12,7-миллиметровых пулеметов да четыре 37-миллиметровые пушки… На Калининском фронте и при освобождении Смоленской области из 700 человек батальона на третий день боевых действий оставалось в живых не более полутора десятка человек… И командир батальона собирал поваров, писарей, звал зенитчиков, чтобы прикрыть участок обороны. Вот и получалось, что зенитчикам приходилось стрелять не столько по вражеским самолетам, сколько по пехоте и бронетранспортерам.
Под Витебском командование «подарило» Серебренникову трофейную немецкую батарею. Когда эта батарея открыла огонь по фашистам, первые две-три минуты те были в полном недоумении: как немецкая батарея бьет по своим? Когда пришли в себя, стали остервенело душить огнем.
Однажды батарею обстрелял немецкий бронепоезд, один из снарядов попал в орудийный окоп… Четыре человека погибли… А через час-другой к тому, что осталось от батареи, подъехал на «Виллисе» полковник Гладилин: «В вашей батарее служит мой брат, где он?» А в ответ: «Вот все, что от него осталось…» Так полковник после долгих поисков брата опоздал лишь на пару часов. Солдаты собрали тогда в орудийный ящик останки его брата, и полковник увез хоронить его в расположение полка. А остальных солдат похоронили рядом с батареей.
Были на войне иногда мимолетные радости, приезд кинопередвижки, визит в подразделение артистов, дополнительный офицерский паек. Офицеру полагались в день два печенья, кусочек масла и настоящая роскошь — два кусочка сахара. Солдатам дополнительного пайка не выдавали, а старшина получал паек только раз в неделю. Семен всегда выкладывал свой паек на общий стол, делился с солдатами.
Была на фронте и любовь. Семен Залманович отлично помнит, как первый раз в своей жизни покорял женское сердце. С одной стороны, он был молодым офицером, по штатному расписанию его батарее полагался санинструктор, он мог выбирать его себе среди девушек медсанроты. С другой стороны, в батарее около 40 бойцов — у девушки тоже был выбор. И молодой офицер терялся в догадках: как понравиться любимой? Помнится, дарили фронтовики своим возлюбленным цветы. Что они могли еще подарить? Денежное содержание командира взвода тогда составляло 700 рублей, на них можно было купить только буханку хлеба да бутылку водки. К тому же Семен всегда отсылал матери половину своей зарплаты, как тогда говорили, «аттестат». Знал, что матери в эвакуации в Башкирии тоже нелегко.
Случались на фронте и свои любовные треугольники со страстями. Как-то младшему лейтенанту двадцатипятилетнему Уткину приглянулась боевая подруга командира бригады. И та ответила взаимностью. Уткин был молодым и красивым, а командир бригады старше его на три десятка лет. Батарея стояла неподалеку от штаба бригады, вот девушка и прибегала к младшему лейтенанту на свидания. Когда об этом узнал командир бригады, роман закончился, Уткина срочно перевели в другое соединение… Браки на фронте обычно не регистрировали, никто не знал, что будет завтра, будут живы или нет… Просто радовались каждой счастливой минуте. Но были и исключения, когда командир части по обоюдной просьбе жениха и невесты регистрировал брак.
В послевоенные годы Семен Залманович окончил радиолокационные курсы в Ленинграде, служил в Германии, Беларуси, учился в Киевской военно-инженерной радиотехнической академии.
С 1951 по 1961 год являлся помощником начальника штаба по радиотехнической службе в 110-й зенитной артиллерийской бригаде в Бобруйске.
Когда есть повод, фронтовик с гордостью надевает парадный китель с орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга». Вот таким статным и красивым увидели его и сотрудники нашей редакции. Семен Залманович подарил коллективу лично им подготовленную книгу с воспоминаниями ветеранов-фронтовиков.
Галина ЧИРУК
Фото Андрея ЖУРАВЛЁВА
и из архива С. З. Серебренникова
