15 февраля Сергей Васильевич Пугач отметил свое 86-летие. Его долгий жизненный путь вместил многое: солдат, сотрудник НКВД, разведчик, милиционер… С 1959 по 1966 год – начальник ГОВД Бобруйска. Грядущий профессиональный праздник (День милиции, который будет отмечаться 4 марта) он считает своим…
По обе стороны линии фронта
– Нет, в детстве я не мечтал стать милиционером. Этот выбор, можно сказать, сделала за меня война. Начал ее простым солдатом, участвовал в битве за Москву. А в марте 43-го меня направили в Куйбышевскую межкраевую школу НКВД, которую закончил в августе того же года. По окончании – снова на фронт, но уже как сотрудник органов охраны правопорядка.
Что интересно: меня определили работать в Белыничский райотдел НКВД – при том, что Белыничи тогда еще были заняты немцами. Поэтому пришлось помогать коллегам из соседних районов: работать над восстановлением порядка и законности на освобожденных территориях, бороться с бандитизмом, выявлять бывших полицаев и старост, агентов иностранных разведок.
Впрочем, на этом посту я пробыл недолго: вскорости в составе спецгруппы, состоящей из восьми офицеров и радистки, был заброшен в Западную Беларусь. Нашей задачей была координация партизанской борьбы в фашистском тылу. Бороться, кстати, приходилось не только с фашистами. В районе действовал и целый ряд формирований из числа польских и прибалтийских националистов. К примеру, группировка Рагнера, бывшего офицера Армии Крайовой. В 44-м ее численность была около полутора тысяч человек, на вооружении у бандитов имелась даже артиллерия. Оружием их щедро снабжали готовящиеся к отступлению немцы.
Враг этот был серьезен и опасен. Борьба с фашистскими прихвостнями продлилась до начала 50-х, когда я уже работал в отделениях контрразведки УНКВД в Гродненской, а затем в Барановичской областях.
Бобруйск – город особый
– В Бобруйск я попал в 1959 году, с легкой руки Сергея Ивановича Сикорского, министра внутренних дел БССР. Как-то при встрече с ним я обмолвился, что не прочь бы поменять обстановку. Тогда Сергей Иванович предложил: «Знаешь, а поезжай-ка в Бобруйск, мой родной город. Обстановка там очень сложная, надо бы поправить». Обстановка действительно была непростой. Раскрываемость преступлений по городу в 1959 году составила 68 процентов – один из худших показателей по Союзу!
Бобруйск – город достаточно специфический, и вследствие этой специфики здесь сложились условия для расцвета криминала. Во-первых, здесь проживал большой процент еврейского населения, жившего по тем временам достаточно крепко. Золото, валюта… В 50-60-х годах в Союзе валютные дела были крайней редкостью – везде, но не в Бобруйске. Во-вторых, город-то был военным, здесь дислоцировалось много частей. А это также масса нюансов. В 53-м году, как известно, была широкая амнистия. Так вот многие освободившиеся из мест лишения свободы пошли в армию, принеся туда и «опыт», накопленный в «зонах». А расследованием преступлений с участием военнослужащих занималась военная прокуратура, и порой в их действиях явно просматривались следы «круговой поруки», что улучшению обстановки также не способствовало. Одним словом, впрягаться в работу пришлось серьезно и без раскачки.
Начал я с того, что соединил в один горотдел три существовавших в городе отделения милиции – таким образом упростилась процедура работы с обращениями граждан, заявления не «блуждали» по инстанциям. Затем наладил более тесный контакт с гражданской и военной прокуратурами. Наконец, скоординировал оперативную работу, сделав упор на скорость: любое преступление легче раскрывать, пока след еще не остыл.
«Спасибо» из Израиля
– График работы горотдела был очень напряженным. Не помню и дня, когда возвращался бы с работы раньше восьми-девяти часов. Все старался держать под личным контролем. Всегда ратовал за то, чтобы скорость работы не мешала тщательности, учил подчиненных тому, что каждое дело – это судьба человека. Помню случай: мы расследовали квартирную кражу, и поначалу вроде бы все указывало на то, что совершили ее двое парней, евреев по национальности, ранее судимых за аналогичные преступления. Уверен: передай мы материалы в суд, сидеть бы этим парням снова. Но я настоял, чтобы следователи отработали и другие версии. В итоге выяснилось, что кражу совершил другой человек. Я это к чему: через пару десятков лет один из этих мужчин звонил мне из Израиля, благодарил за то, что жизнь его не была сломана.
Инициатива, ставшая традицией
– Много внимания я уделил формированию народных дружин. Тогда это движение было куда шире, чем сейчас. Судите сами: при мне численность дружинников в городе доходила до 15 тысяч человек, и этих сил было достаточно для того, чтобы обеспечивать порядок на улицах и в общественных местах. Так называемая «уличная» преступность была сведена к минимуму. Скажем, «предков» нынешних «мобильных» воров – преступников, специализировавшихся на кражах часов и меховых шапок – в большинстве случаев задерживали по горячим следам.
Хорошим помощником милиции стал и созданный по моей инициативе отдел сторожевой охраны. Здесь мы стали новаторами: раньше подобные отделы были только в городах статусом не ниже областного, а после бобруйского опыта они появились и в райцентрах.
Снова на посту
– Все принятые меры дали незамедлительный результат: уже в 1960 году уровень раскрываемости преступлений возрос до 92 процентов, и при мне ниже этой отметки не опускался. Сергей Иванович Сикорский поблагодарил меня за работу, а затем спросил, справлюсь ли я еще и с районом. Я ответил: «Если дадите зама по району – справлюсь». Так и случилось. Работы, конечно, прибавилось, но ее я не боялся никогда…
В 1966 году я ушел из милиции на пенсию. Стал работать заместителем директора завода ТДиА. Народная дружина завода, сформированная при моем участии, скоро стала одной из лучших в городе – и по численности, и по результатам работы. Нередко я и сам выходил вечером в город с красной повязкой на рукаве. Мы следили за порядком на улицах, приходилось задерживать и преступников. Может, правду говорят: бывших милиционеров не бывает…
Андрей ЧИЖИК
Фото Федора ПРОКОПОВА
