Памятная драма начала нулевых и недавнее преступление, потрясшее Бобруйск: следователь по особо важным делам — о своей работе.
Сергей ШАРОМЕТ, следователь по особо важным делам Бобруйского межрайонного отдела Следственного комитета Республики Беларусь.
Родился в 1977 году в Могилеве. Окончил школу, поступил в Могилевский филиал Белорусского института правоведения (специальность «хозяйственное право»). После окончания учебы работал в прокуратуре Ленинского района Бобруйска. Прошел путь от стажера на должность следователя до заместителя начальника следственного отдела прокуратуры Могилевской области.
В Следственном комитете — со дня его основания в 2011 году.
«Собирался стать водителем»
— Нет, ни милиционером, ни военным стать точно не мечтал. Сколько себя помню, собирался работать водителем. Тут все просто: у меня и отец, и дед — шоферы. В старших классах мы с братом-близнецом Дмитрием потихоньку стали подбирать варианты для поступления в сфере транспорта. Но — нас переубедил друг отца. Уж не знаю, какие он в нас склонности и таланты сумел разглядеть, именно после бесед с ним мы с братом подали документы в БИП.
«Хозяйственное право» — вроде как непрофильное направление по отношению к моей нынешней профессии. Но, во‑первых, нам преподавали основы — уголовное право и уголовный процесс. Это базис, необходимый для начала работы в органах следствия. Второй фактор — собственные желание и интерес. Вообще так вышло, что многие с нашего курса ушли в правоохранительные органы. Да чего далеко за примером ходить: сейчас в Бобруйском межрайотделе работает мой бывший одногруппник Александр Рубанов.
Ну и, конечно, многое здесь решает практика. Например, практика общения с людьми. Следователь — это ведь не просто стенографист, задача которого — тщательно запротоколировать показания участников уголовного дела. Как, когда и в каком порядке задать вопросы, как разговорить человека, который изначально вообще отказывается давать показания… Это приходит с опытом. Как и навык мыслить на несколько ходов вперед, опережая в этом логическом противостоянии преступника. Вот это, пожалуй, главное в работе следователя.
«Работая над делом, изучаешь историю жизни»
— Город у нас, можно сказать, провинциальный, громких дел в том виде, в котором их преподносят множественные полицейские сериалы, почти нет. Львиная доля преступлений против личности происходит с участием граждан… скажем так, из маргинальных слоев. Отсутствие работы, систематическое пьянство — при таких стартовых условиях трагический финал если не закономерен, то все ближе с каждым днем. Нет, бывают, конечно, и исключения — вроде недавнего конфликта на корпоративе между завхозом одного из учреждений и руководителем фирмы. Банальная ссора обернулась тяжкими последствиями…
Нередко так бывает, что в ходе работы над делом приходится изучить историю жизни человека, а порой и несколько таких историй. В подобные периоды особенно четко осознаешь: нельзя руководствоваться только «черно-белым» мышлением. Иногда предыстория трагедии такова, что чисто по-человечески бывает больше жаль обвиняемого, нежели потерпевшего. Вот эпизод из практики: муж систематически на протяжении долгого времени устраивает семейные скандалы, избивает жену и детей. В какой-то момент женщина, не выдержав этого перманентного кошмара, убивает супруга… Но все обстоятельства не отменяют факта: человек совершил преступление, особо тяжкое преступление. И — должен понести за это наказание.
«Все чаще потерпевшими становятся несовершеннолетние»
— Преступления против половой свободы и половой неприкосновенности… Увы, в этом плане работы у нас все больше. Что особенно печалит — все чаще потерпевшими становятся несовершеннолетние. Раньше, когда я только начинал работать, преступления подобного рода были редкостью — их фиксировалось одно-два в год, не больше. Сейчас показатели на порядок выше. В чем причина роста? Считаю, многое тут связано с изменениями, произошедшими в обществе. Легкий доступ к запретной информации, тотальный охват соцсетями, «сместившиеся» нормы морали… Человека формирует среда, это непреложный факт.
Проблема еще и в том, что приличная часть таких преступлений носит латентный характер. Дел, которые возбуждаются после подачи заявлений, крайне мало.
Считаю, стоит обратить внимание на одну опасную тенденцию. Начну с примера — уголовного дела, которое было возбуждено в начале этого года. Одинокая бобруйчанка, мать девочки-подростка, вышла замуж за человека, который на момент заключения брака отбывал наказание в местах лишения свободы. Ее новый муж даже удочерил девочку. А вскоре после того как семья стала жить вместе, мужчина начал насиловать ребенка… Истории с таким сюжетом в последние годы не единичны.
«Он решил инсценировать разбойное нападение»
— Дела, которые остались в памяти? До сих пор хорошо помню обстоятельства трагедии, произошедшей в Бобруйске в 2001 году. Весть о жестоком убийстве тогда потрясла весь город. Вернувшись с работы и открыв дверь своей квартиры в доме на Минской, хозяйка увидела страшную картину — в спальне на полу лежала ее 13‑летняя дочь. Голова девочки была проломлена несколькими сильными ударами тяжелым предметом. Из дома пропали некоторые ценные вещи.
На место вскоре прибыло все тогдашнее руководство милиции и прокуратуры города. Во время осмотра в квартиру поднялся старший брат убитой девочки. Парень очень переживал, грозил убить «того, кто это сделал», спрашивал, чем он может помочь следствию. Один из сотрудников милиции обратил внимание на бурые пятна на куртке молодого человека. Как бы мимоходом спросил его об их происхождении. Парень замялся…
Как выяснилось, в тот вечер он приехал домой с ночной смены. По ходу поездки у него возникли какие-то неполадки с машиной, и он поднялся в квартиру для того, чтобы взять молоток. В этот момент сестра попросила куда-то ее отвезти, парень отказался, девочка стала его полушутя подначивать… Первый удар тем самым молотком, который он держал в руках, он нанес почти в шутку, просто чтобы побыстрее отвязаться. Но от удара девочка потеряла сознание, из раны на лбу пошла кровь. Первой мыслью парня, по его словам, была: «Я убил сестру». Следом пришла вторая: «Как же быть, что же я скажу маме?». И он решил инсценировать разбойное нападение: вынес из квартиры телевизор, еще кое-что из вещей, отвез их в лес, а затем вернулся — чтобы принять деятельное участие в расследовании
убийства…
Кстати: его родственники долгое время считали, что следствие вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, посадило невиновного. Понимаю: сложно поверить в то, что близкий тебе человек совершил такое. И при этом, естественно, мне как следователю была неприятна такая реакция…
«Излишняя впечатлительность может пойти во вред»
— Оставила осадок в душе и прошлогодняя драма: убийство трехлетней девочки. Об обстоятельствах этого дела много писали, в том числе и в вашей газете. Самое, на мой взгляд, страшное в этой истории — мотив: девочка просто мешала сожителю ее матери…
Можно ли отделить профессиональное от личного в нашей работе? Я так скажу: это необходимо. Излишняя впечатлительность может и во вред пойти. Следователь обязан смотреть на тело, извлекаемое по кускам из покореженного в ДТП автомобиля, как на объект исследования. Поэтому — надо ставить барьеры. Но с другой стороны, мы все — живые люди, и, пожалуй, сделать эти барьеры абсолютно непроницаемыми невозможно в принципе. Это может быть чревато равнодушием, что также недопустимо. Такая вот тонкая грань…
Как провожу свободное время? Его у меня совсем не много, но, если все же выпадает, стараюсь выехать за город — на дачу, просто в лес или на берег реки, побыть с семьей, с друзьями. «Перезагрузиться» — и вновь за работу.
Беседовал Андрей ЧИЖИК
Фото Виктора ШЕЙКИНА
