Вот уже более шести лет Мария Капаницкая растит дочь с тяжелым генетическим заболеванием – синдромом Ретта. И живет с осознанием того, что ее дочка никогда не станет такой, как другие дети. Не попросит новое платье. Не пойдет в школу. Не станет рассказывать на ушко свои девичьи секреты. Но не опустила руки и никогда не спрашивала себя «за что». Потому что твердо уверена, что все дается в этой жизни «для чего-то». Может для того, чтобы помогать другим? 

«Мамаша, попейте валерьяночки и перестаньте паниковать»

Беда пришла неожиданно и стремительно. Полине был год и четыре месяца. Обычный ребенок. И обычная жизнь мамы-декретницы: стирка, уборка, протертые супчики и кашки, первые шаги и первый зубик. Пока ребенок спит, успеть посидеть в интернете или довязать шапочку.

– В апреле Полине был год и четыре месяца, уже ходить начинала, и мы с мамой решили убрать детский манеж, чтобы освободить в комнате место. Дочка на такое «покушение» на ее «собственность» (даром, что совсем малышка) отреагировала настоящей истерикой: рыдала, кричала, чуть успокоили. Это было в полдень, до сих пор помню, – рассказывает Мария. – А успокоившись, будто в себе замкнулась. К вечеру перестала играть с игрушками, вставать на ножки, появились однотипные нескончаемые хлопки руками. Это теперь я знаю, что такие «моющие» движения характерны для синдрома Ретта, но тогда даже о существовании такой болезни не подозревала…

К утру маленькая Полинка уже не говорила, не сидела и не пыталась встать на ноги. А через три дня из всех навыков осталось только умение головку держать. И замолчала прочно и окончательно, несколько месяцев не издавая больше ни одного звука.

– Я не могла понять, что с ребенком происходит? Температуры нет, видимых признаков какого-то воспаления нет, – вспоминает Мария. – Пошла в поликлинику, а мне говорят: «Посмотрите, анализы замечательные, ребенок абсолютно здоров! Малышка просто так на стресс из-за того, что манеж убрали, отреагировала. Вы, мамаша, попейте валерьяночки и перестаньте паниковать». И вот это «попейте валерьяночки» я слышала несколько месяцев, пока, в августе уже, не попали мы на прием в отделение генетики областной больницы. Заведующая (к сожалению не помню ее фамилию) отнеслась к нам очень внимательно, и первой сказала, что скорее всего это синдром Ретта.

Говорит, что симптомы очень характерные, хотя сама «вживую» таких детей не видела еще. Она же добилась, что нас приняли в Минске, сделали генетические анализы и все подтвердилось. В феврале, Полине уже было два года и два месяца.  Не скажу, что испытала шок, наверное, я к тому моменту уже ожидала чего-то такого…безвозвратного. А может, просто до конца не понимала масштабы беды. От мамочек молодых часто слышала: «А мой только в два года говорить начал», «Моя ходить толком лишь к двум научилась». Вот все эти разговоры в голове крутились, цеплялась за них, как за спасительную соломинку.

Отключила интернет, отключила общение и ушла в себя

Елка для Полины.

Когда Мария все-таки осознала, что к прежней жизни возврата нет, что это уже навсегда и надеяться не на что, будто в пропасть провалилась. Отключила интернет, перестала общаться с подругами, ушла в себя, как будто спряталась от всего мира.

– Я почти не плакала, молчала. Просто стремительно проваливалась в какую-то яму, пока не поняла, что достигла дна и нужно выбираться наверх. Пока не поздно, – вспоминает женщина. – Главное, что я начала понимать, что ничего изменить я бы уже в любом случае не смогла. Не случись это с нами в 1.4 года с истории с манежем, все равно болезнь дала бы о себе знать рано или поздно. Я потом, когда стала общаться с мамами таких же девочек (мальчиков с синдромом Ретта практически нет, а если и случается, то они просто не выживают, как правило), узнала, что в одной из семей это случилось, когда ребенку было уже пять лет, хоть и не так стремительно, как у нас – девочка речь и навыки в течение года потеряла. То есть шла не вперед в развитии, как обычные дети, а назад, к младенчеству…

Возвращение к жизни началось с интернета. В один из дней Мария решительно вошла в сеть и начала искать семьи, воспитывающие таких же деток, как и ее Полина. Нашла маму из Брестской области, Юлю. И решилась, написала ей.

– Юля стала едва ли не первым человеком, с которым я начала общаться. А еще она стала первой, кто протянул мне руку помощи, помогла выбираться из той пропасти, в которую я скатилась, – говорит Мария. – Благодаря ей пришло понимание, что мне делать дальше и как действовать: и в смысле ухода за ребенком, и в смысле возможности получать специализированную помощь. Но самое главное, она показала мне, что даже имея ребенка с тяжелой инвалидностью, можно и нужно продолжать жить. Пусть не такой жизнью, как все, но тоже нормальной!

Палочкой-выручалочкой стал мультяшный Лунтик

Мария Капаницкая с дочерью Полиной.

Конечно, брошенными они себя никогда не чувствовали. После того как был назван окончательный диагноз, с Полиной начал заниматься дефектолог, ездили на абилитацию (восстановление навыков) в Центр редилитации на Гвардейской в Могилеве, в областной центр коррекционно-развивающего обучения, два раза в год проходят специальный курс в Боровлянах в реабилитационном центре «Лесная поляна». Результат есть: к пяти годам Полина практически восстановила те навыки, которые были у нее к моменту начала болезни. Может сидеть, ходить с поддержкой, издавать какие-то звуки, даже очень коротенькие слова типа «дай», «нет». А потом наступает период, когда опять почти ничего не может… И руки, как говорит Мария, полностью «ушли», ими ребенок не в состоянии ни игрушку, ни даже карандаш удержать:

– За эти годы мы научились понимать друг друга. По звукам каким-то, мимике, движению глаз я понимаю, что ребенок хочет. Иногда не сразу, тогда Полина злится, зато как только сделаешь, что просит – улыбка до ушей и такой вздох облегчения. Так мы, кстати, нашли свою «палочку-выручалочку» – мультики про Лунтика. Они у нас целый день на телефонах крутятся. Даже если Полина смотрит другой мультфильм по телевизору или передачу какую-нибудь (рекламу любит), Лунтик должны идти параллельно. Гулять идем на улицу – кладем включенный телефон ей в капюшон и все нормально, ребенок абсолютно спокоен, – рассказывает Мария. – Но теперь я себе отдаю твердо отчет в том, что в любой момент ребенок может снова «забыть» как и что делается. И я к этому готова. Просто живешь сегодняшним днем.

Нет пока, к сожалению, от этой болезни лекарства, даже такого дорогого как для ребятишек со СМА… Может когда-то сможет помогать генная инженерия таким деткам, но сколько времени еще пройдет…

Новые горизонты 118 мам и их особенных детей

На базе отдыха тоже вместе с детьми.

Когда Мария стала ходить с дочкой на реабилитационные занятия, познакомилась с другими мамами особенных детей. И поняла, что есть семьи, где ситуация еще тяжелее, где мамы годами не могут выбраться из того ступора, в котором оказались, узнав, что у них особенный ребенок и шансов на то, что он станет обычным, нет.

– Я начала понимать, что хочу что-то делать не только для таких деток, как моя Полина, но и других, с разными диагнозами. И с того момента стала думать, что хорошо бы объединиться. Ну мы же в основном все достаточно молодые женщины, нам хочется общаться, сходить в кафе, а в одиночку с больным ребенком не все решаются. К сожалению, наше общество еще не всегда готово к тому, что есть и такие семьи, кто-то коситься начинает, кто-то –  слишком откровенно нас рассматривать. А если вместе – все это уже не так страшно, – считает Мария. – Свою роль сыграло, наверное, и то, что по профессии я учитель начальных классов, до декрета в садике работала. А это значит, что вокруг все время детки, мамы, нужно что-то придумывать, организовывать. Примерно в это время познакомилась с сотрудниками Могилевского отделения Белорусского детского фонда и узнала о том, что готовится к открытию проект Международной технической помощи, рассчитанный как раз на такие семьи, как у нас. Стала предлагать идеи, они понравились и нас в проект включили. К тому моменту мы уже сделали первые шаги по созданию нашего сообщества родителей детей-инвалидов «Новые горизонты», а участие в проекте подтолкнуло его развитие. И если поначалу было всего 18 мам у нас, то теперь уже 113!

Теперь уже и не сосчитать, сколько праздников они провели.Сильные мамы особенных детей и их друзья.

Кстати, участие в проекте – это не возможность получать какую-то материальную поддержку, а возможность научиться жить с проблемой полноценной жизнью. А еще – выйти за пределы стен своей квартиры. Вместе с ребенком. И подарить ему и себе радость жизни.

– Сейчас, наверное, уже и сосчитать не смогу, сколько всевозможных праздников и мероприятий мы провели, где побывали. Даже в Минск в зоопарк ездили, в Горки на экскурсию, – говорит Мария. – Мы теперь ничего не боимся и смело идем везде, где нас приглашают. И приглашать, кстати, стали гораздо чаще. Да и сами не сидим сложа руки.

Как-то раз решили организовать день рождения для ребятишек, родившихся в одно и то же время года. Зашли в «Додо-пиццу», спрашиваем, могут ли они для наших детей мастер-класс по приготовлению пиццы организовать. Администратор смотрит растеряно на наших ребят в инвалидных колясках: «Ну не знаю, мы такого никогда не делали, нужно посоветоваться…» Вечером мне перезвонил, говорит хозяева дали добро. И такой праздник нам устроили, дети в полном восторге были!

«Вы сильный человек?» – спрашиваю на прощание у Марии.

– Сейчас могу сказать, что да, – твердо отвечает она. – Была бы слабая, сидела бы в своей каморке в четырех стенах и слезы по ночам лила. Но я вовремя смогла перестать задавать себе вопрос «за что?» и стала думать «для чего?» Ведь ничего не бывает просто так. Может, и мне судьба определила такой путь для того, чтобы я могла сделать что-то для других людей? Для тех, кому тяжелее, кто слабее меня, кому обязательно нужна рука помощи.

Ирина ПОЛОВИКОВА. Фото автора и из личного архива героини