Пресловутая грань между городом и деревней с годами не только не стерлась – стала еще острее. Это видно и по ситуации с семьями, находящимися в социально опасном положении.
Конечно, аббревиатура СОП применима к ячейкам общества и в городе. Хотя тут, конечно, проще: быт, трудоустройство, социальная сфера. На селе же само понятие «доступность» (про шаговую даже не упоминаем) простирается в лучшем случае на несколько километров. Но не отменять же из-за этого детство! Вместе с участковым инспектором ИДН Бобруйского РОВД Екатериной Александровной Лазуткиной узнали, как живут такие семьи.
«Все СОПовские семьи знаем по именам»
Знакомство с темой начинаем в кабинете инспектора. На начало 2023 года в Бобруйском районе на учете находится 57 неблагополучных семей. С осторожным оптимизмом Екатерина Александровна констатирует: количество снижается. Тот случай, когда минус – это плюс. Причина, по мнению собеседницы, в более ответственном подходе родителей к воспитанию детей. Контроль также имеет значение. Только инспекторы по делам несовершеннолетних посещают СОПовские семьи два-три раза в месяц. Без всякого предупреждения. Не считая педагогов и сотрудников МЧС.
– Всех домочадцев уже выучили по именам и отчествам, – говорит Екатерина.
Память тренировать особо не приходится. В списках, как правило, одни и те же фамилии. Некоторые семьи годами живут с таким статусом. Достаточно одного приезда милиции на скандал или зафиксированного факта злоупотребления спиртным – и семья уже в центре внимания. Сначала на три месяца. Это минимальный срок нахождения в социально опасном положении (спойлер: в такую семью мы вот-вот и поедем). Дальше как пойдет.
– Сняться с учета непросто. Все время семьи находятся под пристальным контролем множества служб: от санстанции и пожарных до милиции и органов опеки.
В СОПовских семьях воспитывается от одного до восьми детей.
В особо запущенных случаях ребенка даже могут изъять из семьи. Как правило, на полгода. Это время дети проводят в социально-педагогическом центре в деревне Михалево.
– К примеру, недавно в школу за мальчиком, воспитывающимся в СОПовской семье, пришла мать. Женщина находилась в состоянии алкогольного опьянения. Ребенка изъяли из семьи, – поделилась подробностями инспектор. – Есть и положительный пример. В ноябре прошлого года из другой семьи изъяли троих детей, но уже в январе вернули.
Собеседница особо подчеркивает: речь не идет о лишении мамы и папы родительских прав. Если и после шести месяцев зов крови останется неуслышанным, тогда могут включиться другие механизмы – судебные, с возможным обнулением звания родителя.
«Контроль – хорошо. Но, надеюсь, скоро снимут»
…Припозднившийся петух своей серенадой испортил всю картину. А казалось, ты почти в городе. Обычный подъезд обычного блочного дома. Только вместо пяти-девяти этажей – скромные два. Таких двухэтажек в Вишневке немало. Говорят, строили для работников местной птицефабрики. Давно дело было.
Женщина, открывшая дверь квартиры на первом этаже, не удивилась визиту инспектора и журналистов. Обстановка внутри никак не выдает неблагополучную семью. На кухне сушится детская одежонка, на плите «ароматят» кастрюли, в комнате сладко сопит носик-курносик.
– За что? – без уточнения спрашиваю хозяйку.
– Да с мужем поскандалила, сама и вызвала милицию, – рассказала Светлана – так зовут женщину.
Дело было в ноябре. В социально опасном положении семья находится уже почти три месяца. Но и в нем женщина находит позитивные черты.
– Зато все под контролем.
– Не напрягает?
– Нет, но надеюсь, скоро снимут.
Перспективы снятия обсудим чуть позже, пока же узнаем, как живет вроде бы обычная сельская семья.
У Светланы и ее супруга трое детей. Все – мальчишки. Дома только двухлетний Ванюша, это он безмятежно спит в комнате, пятилетний Даник и семилетний Кирилл – соответственно в садике и школе. Образовательный комплекс находится в Броже, туда-обратно ребята добираются на автобусе. Глава семейства также отсутствует. Причина уважительная – работа. При слове «работа» женщина тяжело вздохнула.
– 400 рублей вот получил, только детские деньги выручают.
– Так минималка же теперь в районе 500.
– Супруг работает на Вишневской птицефабрике по договору подряда, поэтому так и выходит.
Работу, уточняет женщина, супруг совмещает с визитами к психологу и наркологу. Такую рекомендацию дали семье, чтобы как можно быстрее сняться с учета. Возможно, это произойдет уже в феврале – как раз истекут три «минимальных» месяца. По разговору заметно, что женщина на это очень надеется: уже в мае семья намерена вернуться в Могилев, где когда-то жила. Желательно без неприятного бэкграунда.
Сын делегата XXIV съезда КПСС
Следующая остановка – деревня Брожа. Здесь живет Олег Владимирович Кузякин. Мужчина он разговорчивый и интересный. О прошлом рассказывает с куда большей охотой, нежели о настоящем.
– Я вообще адекватный человек. Моя мать – делегат XXIV съезда КПСС. А дед – заслуженный дояр СССР. Воевал, до Берлина дошел. Сам я служил в десантно-штурмовой бригаде и в хоккей играл за «Шинник».
Перечисление вех биографий прервала инспектор Екатерина Лазуткина.
– Не употребляете?
– Какое «употребляете»? Нельзя мне, – с этими словами мужчина показал на ямку рядом с левым виском.
– А Николаевна?
Мужчина замолчал, но тишина не воцарилась. Деревенскую избу доверху наполнил лай трех дворняг. Собаки явно чувствовали себя на правах хозяев.
В социально опасное положение семью поставили не из-за спиртного. Дом, который купили Олег Владимирович и его гражданская супруга Ирина Николаевна, не соответствовал условиям, в которых могут проживать несовершеннолетние. В доме не было электричества. Свет хозяин, конечно, провел, но у органов возникли новые вопросы: оказалось, что спиртного в доме хватало, а продуктов питания – нет. 14-летней дочери, впрочем, голод не грозит – девочка находится в Глуске, в специализированном санатории. Старший сын давно перешагнул порог совершеннолетия и уехал в город. В поисках лучшей жизни. Статус СОП в этой семье пока задержится.
Дмитрий СУСЛОВ
Фото Виктора ШЕЙКИНА
