— Поздравляем с новым назначением! Расскажите, пожалуйста, о себе…
— Спасибо! Я родился в деревне Удело (Глубокский район, Витебская область) в 1975 году. В нашей семье были священнослужители: мой дядя ксендз Антоний Лось. То есть пример жизни, посвященной Богу, у меня перед глазами был. Но, пожалуй, самое большое влияние, которое позже сказалось на выборе жизненного пути, оказал отец, Франтишек. Я родился в атеистические времена, но отец все равно с самого детства прививал мне любовь к Богу. В нашей деревне стоял католический храм, где местные власти устроили зернохранилище. Когда начиналась просушка зерна, туда приглашали рабочих. Мой отец тоже устраивался. И вот там, в пыльном старом здании, когда никто не видел, он молился. Это было нашей тайной. И чудом… Часто отец брал меня с собой, показывал, где раньше был алтарь, как нужно молиться. Эти секретные разговоры с Богом стали для меня первым духовным откровением. Крестили меня в Глубоком, тоже тайно. И после этого в свободное время мне захотелось ездить в тот храм на службы. Я тихонько стоял в лавках и старался никому не попадаться на глаза. Но меня все равно заметили, начались проблемы в школе… Отец мне сказал на это: «Нечего прятаться от сатаны в доме Бога!».
— А какие проблемы возникли в школе?
— Как вы понимаете, это было такое время, что ходить в храм было нельзя. Поэтому меня занесли в так называемый «черный список», перед всеми отчитывали на линейке, некоторые учителя стали строже относиться. Даже как-то вызвали родителей «на ковер» и грозились лишить родительских прав! Но это, конечно, меня не остановило, я не хотел принимать такую несправедливость, папа и мама меня поддержали. Я продолжал посещать службы, а потом, когда детям разрешили прислуживать в храме, я стал министрантом. Еще мне всегда легко давались языки. В школе я хорошо выучил немецкий, а однажды ксендз предложил мне попробовать почитать на польском. У меня получилось, я начал вести чтения в храме… Кто-то из учителей тайно поддерживал меня, но многие снижали оценки из-за этого. Я знал, что раньше священнослужителей отправляли в ссылки. Многие не возвращались оттуда… Но это все не испугало, а наоборот — подкрепило мысли о том, чтобы стать служителем церкви. «Иначе кто придет им на смену?», — думал я.
— И что вы сделали после школы?
— Поступил в единственную на тот момент в Беларуси Высшую духовную семинарию в Гродно. Потом меня направили в Могилев на полтора года, после — в Вилейский район Минской области, где я отслужил пять лет. С 2006 года меня перевели в поселок Красный (Минская область, Молодечненский район). А теперь — в Бобруйск.
— Какое у вас первое впечатление от нашего прихода, от нашего города?
— Впечатлений много, одним определением и не ограничиться. Я думаю, то, что для моей службы выбран именно Бобруйск — это провидение Божие. Посудите сами. Перед моим отъездом из Красного мы праздновали столетие нашего костела. И Бобруйский костел праздновал тот же юбилей в то же время! Даже в журнале, где напечатали статью в честь этого праздника, на другой страничке была статья и про ваш костел. Казалось бы, совпадение? Все костелы, в которых мне довелось служить, называются в честь Девы Марии. И Бобруйский не исключение, только он мне еще ближе: его название совпадает с названием первого храма, в котором я молился, в родной деревне Удело — в честь Непорочного Зачатия Девы Марии. Может, поэтому в Бобруйск я ехал с особым трепетом.
— Оправдались ли ваши ожидания?
— Город и костел я уже видел, когда служил в Могилеве: приезжал «в гости» в 2001 году. Теперь, когда ближе познакомился с бобруйчанами, разумеется, узнал еще больше. Меня очень радуют мои прихожане! Сюда приходят не только если случилась какая-то беда и нужна помощь Бога (как часто бывает), но и поделиться радостью. Или даже просто утром по дороге на работу многие сюда заходят ненадолго: улыбнуться новому дню и обратиться к Господу. Это замечательная традиция! Мне бы хотелось, чтобы больше бобруйчан прониклись ею и придерживались такого прекрасного правила. Меня радует бобруйская молодежь. Например, я знаю, что многие мои молодые прихожане следят за могилами священников — их никто не «организует», они сами. Конечно, есть и грустные аспекты…
— Наверное, они касаются очень наболевшего для всех бобруйчан вопроса о здании костела?
— Конечно! Я очень удивился и огорчился, что с тех пор, как я посетил Бобруйск, то есть за тринадцать лет, не произошло никаких изменений с фасадом. Это просто ранит сердце! Пожалуй, это единственный действующий храм в Беларуси, который имеет подобный вид. Я знаю, как много делали для изменения этой ситуации мои предшественники! Как больно осознавать, что так ничего и не сдвинулось с мертвой точки! К сожалению, от моих сил тут тоже мало что зависит, этот вопрос решают чиновники. Нам остается только молиться. Могу лишь сообщить последние новости: наша епархия недавно выслала очередной запрос, на этот раз в Министерство архитектуры и строительства (так как сейчас эта пристройка к костелу принадлежит им). Мы просим, чтобы это здание было передано на баланс города. Мы надеемся, что после этого, может быть, начнется какая-то работа. Но еще нужно найти финансирование, это тоже большая проблема. Я смотрю на фотографии, где костел в своем первозданном виде… Это очень больно! Посмотрите, какую снесли красивую башню! Готический стиль, величественная архитектура! Костелы во всех городах Беларуси считаются достопримечательностью, а во многих — памятниками истории. Бобруйчанам искалечили не только сам вход в костел, но и в целом стилистику в рамках города, их гордость. Я очень надеюсь, что вопрос в скором времени разрешится.
— Что бы вы хотели сказать бобруйчанам?
— Дорогие друзья! Многие из нас вышли из тех времен, когда вера в Бога запрещалась, и это принесло нам ужасные последствия. Теперь нам много чего нужно наверстывать. Вера без действия становится мертвой, поэтому не стесняйтесь и приходите в храм! Обращайтесь к Господу и в горе, и в радости, приводите сюда своих детей. Тут вам всегда рады!
Анастасия ТРУШНИКОВА
Фото Виктора ШЕЙКИНА
