Надо отдать должное: о далекой Колыме и Магаданском крае у многих бобруйчан представления расплывчатые, связанные в основном со временами репрессий и сталинских лагерей. А вот для Николая Ивановича Сыроватского, приехавшего погостить в Бобруйск из суровой Якутии, река Колыма и Колымский край — вся жизнь и работа. Мы попросили Николая Ивановича рассказать о сегодняшней жизни колымчан и той памяти, что хранят местные жители о жестоком прошлом.
— После развальных 90-х жизнь по всей Магаданской области в последнее десятилетие постепенно наладилась. Улучшается судоходство по нашей кормилице — Колыме, — рассказывает Николай Иванович, многие годы возглавляющий технический отдел ОАО «Колымская судоходная компания» в поселке Зырянка.
По словам Николая Ивановича, эта судоходная компания в основном занимается перевозкой угля от угольного разреза по всей Магаданской области. Экономический подъем заметен и по золотым приискам, которые были закрыты в 90-е годы, а сейчас снова открываются и восстанавливаются. Вся экономика Колымского края держится на угольной промышленности, речном транспорте, золотодобыче и автомобильных грузоперевозках.
По-прежнему живут на Колыме коренные народности — юкагиры, эвены, эвенки и якуты, пришедшие в Магаданский край в первой половине XIX века с низовьев реки. Христианство осталось местным жителям в наследство от казаков, когда-то осваивавших далекий суровый край. В свое время отметились на Колыме японцы, американцы. Наследие американских поселенцев — многочисленные представители фамилии Дуглас.
Весь поселок Зырянка, где живет Николай Иванович, это не более семи тысяч жителей. Двух- и пятиэтажные дома. В маленьком поселке все знают друг друга. Если кто-то вернулся с удачной охоты или рыбалки, звонит друзьям, мол, мясо или рыба надо? Приходи! Понятно, за такое угощение, а также за ягоды или грибы, денег никто не спрашивает. Подразумевается, что если у тебя будет чем поделиться с друзьями и соседями, сделаешь то же самое, поясняет наш собеседник. А вот овощи и фрукты в магазинах Зырянки очень дорогие. Ведь весь этот товар доставляется авиарейсами с Большой земли. Цены на бананы, апельсины, лимоны, помидоры, картофель, как правило, в три-четыре раза выше московских. Зато в лесах в сезон полно дармовой красной и черной смородины, голубики, охты и брусники.
Люди в Колымском крае живут очень порядочные, чужого никогда не возьмут. Если в магазине кто-то забыл взять сдачу, деньги его будут ждать до тех пор, пока человек не вернется. Потерял кошелек или вещь — никто чужого не возьмет. Более того, даже старатели на приисках, бывало, оставляли намытое золото без присмотра, и никто на результаты чужого труда никогда не зарился. Как это можно объяснить? Трудными условиями жизни, суровым севером, когда может спасти только взаимовыручка. Если к колымчанам приходят гости в дом — все лучшее выставляется на стол. А в одноэтажных старых домах по сей день действует старая колымская традиция: если дома нет хозяина — об этом говорит палочка, подпирающая дверь, никто посторонний в дом уже не войдет. Замков и запоров на двери никаких нет. А бывает и так: прохожий в сильный мороз замерз, а в доме нет хозяина. Тогда гость сам может зайти в дом, заварить себе чай, согреться. Это для Колымы вполне нормально. Здесь живут действительно открытые и гостеприимные люди, заверяет Николай Иванович.
Зимой морозы на Колыме бывают до 50 градусов, летом жарит до плюс 45. Климат сухой. Короткое лето, суровая зима. Как правило, только к 15–22 мая начинается на реке ледоход и навигация.
С 30-х годов начался особый период в жизни Колымы, когда она стала одним из самых суровых лагерей советского периода. В первую очередь это было связано с тем, что в 1928 году здесь нашли богатейшие месторождения золота. И к 1931 году власти приняли решение осваивать эти месторождения силами заключенных. Главой предприятия «Дальстрой», занимавшегося добычей золота, назначили видного чекиста Берзиня. И уже осенью 1931 года первую группу заключенных, около 200 человек, отправили на Колыму. Позже сюда были доставлены по этапу еще десятки тысяч человек.
— Вы помните фильм «Холодное лето пятьдесят третьего…»? Это о нашем крае. Да, так все и было, но я не хочу о своем родном крае говорить негативно, — приводит свою точку зрения Николай Иванович. — Люди у нас хорошие. И инициатива создания лагерей принадлежала вовсе не колымчанам. Все делалось по указаниям свыше. И вообще у нас на Колыме люди предпочитают о тех временах лишнего не говорить. И понятно, для многих собственные судьбы и их родных связаны с пережитыми репрессиями. После реабилитации очень многие остались жить в здешних краях.
Вот, например, Евгений Виноградов работал в Зырянке капитаном на буксире. В его семейном альбоме хранится снимок, где его отец рядом с известным героем Гражданской войны Маршалом Советского Союза Михаилом Тухачевским, расстрелянным в довоенном 1937-м… Были они соратниками по службе, оба были репрессированы.
А другой друг Николая Ивановича родился на тюремных нарах. Но рассказывать об истории своей семьи и собственном детстве не любит. У знакомой женщины отец был белогвардейцем. В той семье своя история и драма.
С 30-х годов по Колыме стали ходить пароходы, работающие на дровах. А в лесах по берегам реки во всей Магаданской области строились лагеря, заключенные которых занимались лесозаготовками и поставками дров для пароходов. В Зырянке была построена узкоколейка, ведущая к угольному разрезу неподалеку от селения Угольное. Ту дорогу строили зеки, политические заключенные и уголовники, но в большинстве те, кого называли «врагами народа». Местные жители рассказывали, что среди заключенных, когда их вели по этапу, время от времени вспыхивали бунты. Невыносимые условия, издевательства, когда смерть казалась избавлением от страданий…
У Николая Ивановича есть друг, отец которого в то время служил конвоиром. Он своему сыну рассказывал, что собственноручно расстреливал заключенных на этапе… Из жалости. Видел, что ослабленный человек не дойдет до места назначения, стрелял в него, чтобы тот просто больше не мучился.
А у соседской бабушки свои воспоминания и рассказы. Она в 40-е была ребенком, помнит, как с другими детьми пыталась пробраться поближе к заключенным, когда тех вели по дороге. Взрослых конвоиры не подпускали близко, а детишкам удавалось просочиться. Дети бросали в толпу заключенных бутылки с водой, предусмотрительно обмотанные тряпками, чтобы не разбилась, никого не поранила, кидали хлеб… А охранники ловили детей, били их палками, если кто упал, то доставалось ногами… А ослабевшие зеки падали прямо на дороге, умирали. Сотнями. Трупы с обочин никто не убирал и не присыпал землей. Жуткое зрелище.
В самой Зырянке стояли бараки, в которых жили заключенные. Холодные дощатые сараи. Время от времени местные слышали, когда заключенных расстреливали за провинности. Это было в 30-х. Позже, в 40-х, пуль на заключенных уже не тратили. Подводили к обрыву неподалеку от нынешнего детского садика и просто сталкивали вниз…
А недавно Николаю Ивановичу довелось побывать в местечке Поповка, где когда-то в лесу до первой половины 50-х размещался лагерь заключенных. Там и сегодня о страшном времени напоминают полуобвалившиеся, поросшие мхом бараки из заплесневелых досок. Рядом валяются брошенные локомотивы, проржавевшая техника.
Какими запомнили местные жители заключенных? Хорошими людьми, по судьбам которых жестоко прошлась жизнь.
Мама Николая Ивановича рассказывала, что в детстве ее во время навигации брал к себе дед, который работал на пароходе. Так вот она жизнью обязана политическому заключенному. Однажды, когда пароход накренился, упала за борт, ее политический вытащил багром… А потом еще политические, бывало, угощали девочку конфетами. Те конфеты были невероятным чудом тогда на Колыме. И где они их брали? Отдавали эту ценность ребенку.
Сегодняшняя Зырянка — это две школы, три детских садика, дом культуры, кинотеатр, православная церковь. Сохранился и памятник Ленину, заветы и наследие которого были оплачены тысячами жизней. Как показало время, зря.
Галина ЧИРУК
Фото Виктора ШЕЙКИНА
и из архива
Н. И. Сыроватского