Первое, на что обращаешь внимание в квартире восьмидесятипятилетней бобруйчанки Варвары Мартиновны Молодкиной — это вышитые картины.
— У вас тут как в картинной галерее, — обращаюсь я к пенсионерке, рассматривая на стенах красочных Ромео и Джульетту, многочисленные натюрморты, пейзажи, сюжеты с царевной-лягушкой, Незнайкой, побывавшим на Луне.
— Всю свою жизнь вот этим делом и занимаюсь, — улыбается Варвара Мартиновна. — Первые мои вышивки — еще в детстве под присмотром мамы.
По словам мастерицы, рукодельничать она начала еще в девятилетнем возрасте. Помнит свой первый вязаный теплый платок, вышитые рушники. Но в довоенные годы был дефицит с нитками, хорошие нитки-мулине купить было трудно. А вот в послевоенные годы для рукодельниц началось раздолье. С 1948 года пристрастилась Варвара Мартиновна к вышивке крестиком, начиналось ее художество с «дорожек» на стол, трюмо, скатертей, а с восемнадцати лет, как замуж вышла, увлеклась вышивкой картин.
— Вот мои первые две работы, — хозяйка квартиры показывает на пейзажи, искусно вышитые ею когда-то в молодости и не утратившие своих красок за прошедшие почти семь десятков лет. — А теперь, к старости, у меня есть занятие и поважнее вышивки — это сбор семейного архива.
Варвара Мартиновна показывает мне оформленные в специальный альбом старые документы и семейные фотографии, рассказывающие о непростых судьбах ее родителей, братьев, родственников.
Как с образованием в семь классов она догадалась собрать такой интересный архив? Собственноручно написала, и надо отдать должное — хорошо написала — историю жизни каждого члена семьи! При этом образования филологического не имеет, всю жизнь работала на «Красном пищевике», уборщицей, телефонисткой, весовщицей, диспетчером, машинистом аммиачных установок, уже будучи на пенсии до семидесяти шести лет трудилась уборщицей в горисполкоме.
— Пережито многое. Хотелось другим об этом рассказать, в первую очередь, детям, внукам и правнукам, чтобы осталась у них память о своих корнях, о тех, кто уже ушел из жизни.
А помог пенсионерке реализовать ее задумку бобруйский журналист Василий Костян, ныне покойный, в 2010 году он договорился и напечатал ее книгу в одной из минских типографий.
— Вот моя книга «Сквозь тернии и… бурю», — Варвара Мартиновна протягивает дорогое ей издание. — Напечатали всего десять экземпляров. Дарила детям, племянницам, дорогим людям, а теперь мечтаю другую книгу издать, доработанную и дополненную.
Вот только проблема, не дается пока Варваре Мартиновне компьютерный набор текстов. Еще весной купила она себе новенький ноутбук, приобрела два толстенных пособия, чтобы освоить его быстрее, но и с их помощью разобраться у нее не получается. Одна надежда на внуков или на компьютерные курсы.
— Мне научиться набирать на ноутбуке просто необходимо! — уверяет пенсионерка, — без этого никак большие планы не осуществить.
Как замечает моя собеседница, у нее уже кое-что и получается, научилась пользоваться интернетом, интересные тексты песен там для себя находить. Ведь она еще и певунья. Но, конечно же, важнее песен для нее будущая книга. Там все ее детство, война.
Ее семья в довоенные годы жила в деревне Коплановка Кировского района. У родителей — Мартина Максимовича и Луцеи Федоровны Шамаль — было семеро детей, одна девочка умерла еще до войны. Начало 41-го встретили старший Алексей, ему тогда исполнилось двадцать два года, двадцатилетний Костя, восемнадцатилетний Аркадий, шестнадцатилетний Гриша, одиннадцатилетняя Варя и самый младший — Коля, которому исполнилось семь лет.
Старшие братья постоянно собирались в доме и что-то обсуждали со своими ровесниками, шушукались. Но младших детей, Варю и Колю, в свои затеи не посвящали. Ничего им не объясняли. Это уже позже всем стало ясно, что старшие братья и отец с самого начала войны держали связь с партизанским отрядом, выполняли задания. Участницей этих заданий была и одиннадцатилетняя Варя.
Вся семья вдруг стала заниматься ремесленничеством: ткать лыковые полотна и изготавливать решета. Этот товар братья на телеге потом возили продавать в Бобруйск. Но торговля была только прикрытием. Из Бобруйска парни тайком под днищем телеги провозили оружие, которое в отряд передавали власовцы Бобруйского гарнизона, помогавшие партизанам. Часто на телегу брали с собой в Бобруйск и ничего не подозревавшую Варю. Но однажды в августе 43-го такие поездки закончились. Братьев разоблачили, пришлось всей семье срочно уходить в лес. Когда шли в лес, видели, как горит их родная хата, подожженная фашистами. Помнит облавы в лесу, когда схватили маму, братьев, других партизан, всех людей из «вольного» лагеря. Это было осенью 43-го. Ей тогда удалось спрятаться с младшим братишкой под вывороченное дерево. Когда все утихло, выбрались из своего тайника, вернулись в лагерь, нашли там партизанскую печку-пекарню практически под открытым небом, накрытую только жердями. Натаскали на жерди палки, листья, соорудили что-то вроде крыши и там, на печке, прожили около двух недель. Берегли угольки, чтобы снова можно было растопить печку. Позже на это место пришел отец, забрал с собой братишку, а дочке сказал потерпеть, мол, не может сразу провести двоих…
— Одну ночь отец был с нами, а следующую я уже была в лесу одна. Боже, как мне было страшно! Боялась не только немцев, но и болотных чертей, русалок, волков. Боялась и дышать.
Что ела? В разбуренном лагере нашла просо нетолченое, жевала его, грибы собирала, желуди, варила липовые листья. Это продолжалось около месяца. Однажды утром подумала: пусть уж лучше найдут немцы.
В тот день немцы ее и обнаружили. Потом была тюрьма в Бобруйске в здании нынешней школы № 9, допрос. Немец показал, как будет больно, если ему говорить неправду, уколол булавкой в губу, прикоснулся к губе горящей спичкой. Но, слава Богу, издеваться больше не стал. Смекалистая Варя тогда выкрутилась, наговорила ему, что семью отправили в Германию, осталась она одна…
Потом с января была другая тюрьма за проволокой в бараке неподалеку от бобруйской станции. Оттуда помогли бежать два власовца, уговорившие ее провести их в отряд к партизанам.
Варя и вывела их в 537-й Кировский отряд. Потом в Забуднянских хуторах помогала Виле Мальчик готовить еду для партизан. Позже нашла в деревне маму и Колю. Потом — облава карателей, всех погрузили на машины и отвезли на станцию «Телуша». В скотных вагонах везли двое суток. Со станции Ратмировичи всех погнали пешком. Шли день, затем ночной привал, на следующий день к вечеру пригнали в Озаричский лагерь.
Это было болото, обнесенное колючей проволокой. Штабелями сложены мертвые люди. Особенно врезалась в память босая молодая девушка в подвенечном платье на голой земле. Она была неживой.
В лагере спать было невозможно, некуда лечь. Ночью морозило, днем температура немного поднималась, шел слабый снег. У мамы с собой были две постилки, мама натянула их между деревьев. На этих постилках с братом Колей и сидели.
Однажды немцы привезли хлеб, бросали людям в головы, а потом развернули машину с хлебом и начали давить людей. На машине оставался еще хлеб, его так и не раздали, увезли. Каждый день умирали люди. У двоюродной сестры умерли двое детей и мама, у другой сестры — тоже двое детей. Каждый день по лагерю ходил какой-то мужчина лет около шестидесяти, подбадривал всех, уговаривал не сидеть на земле, не засыпать, двигаться, растирать и массажировать друг друга. Говорил, что Красная Армия знает о лагере и скоро придет на помощь, всех освободят, нужно только немного продержаться.
Такой день наступил. Утром в небе над болотом завязался воздушный бой. Люди от страха прижимались друг к другу, молились. После боя стало очень тихо. Подъехала к лагерю машина, в рупор объявили, что все освобождены.
— Сколько мы там пробыли, тогда я не считала. Позже по документам стало ясно, что с 10 по 20 марта. Десять дней без сна… В ледяной воде, под открытым небом.
Когда выводили людей из лагеря, предупредили, чтобы ни на шаг не отклонялись с разминированной дороги, ничего не поднимали с земли… Варвара Мартиновна никогда не забудет многодетную женщину, которая шла со своими детьми впереди. Один из ее мальчишек схватил с дороги валявшуюся консервную банку, раздался взрыв. Наверняка мальчишка погиб. Потрясло другое. Женщине взрывом оторвало обе ноги. Она лежала на земле совсем отрешенная, вся окровавленная, без ног, вынула грудь и кормила своего маленького ребенка, обнимая его из последних сил.
— Сейчас я так часто вспоминаю эту женщину и думаю о ней… Какие же сильные должны быть материнские чувства… Мне так хотелось бы знать судьбу этой семьи… Каково это — пережить ужас лагеря и случиться такому уже после освобождения.
Уже после Озаричского лагеря многие освобожденные в госпиталях и окрестных деревнях болели и умирали от тифа, туберкулеза. Варя и ее брат тоже заболели туберкулезом. Спасибо маме, она их выходила каким-то чудом.
Старших братьев война не пощадила. Выпускник Рогачевского техникума лейтенант Алексей погиб в августе 41-го в днепровских боях под Жлобином. Костя после облавы в партизанском отряде был угнан немцами в Германию. После войны за пребывание в Германии, где он работал на шахтах, был репрессирован, умер в Челябинской области в Еманжелинске. Аркадий партизанил в Рогачевском районе, погиб 8 марта 44-го. Григорий был партизаном 539-го отдельного отряда Могилевской области, присоединился к Красной Армии, 16 февраля 45-го погиб при освобождении Польши.
Страшное было военное время. Не укладывается в голове, что совсем рядом в Украине сегодня снова грохочут взрывы и гибнут люди.
— Я просто заболела Украиной, — признается Варвара Мартиновна. — Каждый раз смотрю телевизор и с содроганием вспоминаю, как сама пережила войну. Дай Бог, чтобы в Украине это скорее прекратилось!
Восьмидесятипятилетняя Варвара Мартиновна и сегодня в гуще всех семейных событий. К ней идут за советом дети и внуки. На радость подрастают шестеро правнуков. Кроме работы над книгой хватает забот и в общественной организации «Судьба», где она выполняет обязанности секретаря. Не говоря уж про дачу, куда Варвара Мартиновна добирается сама на дизеле, с удовольствием все сажает и выращивает.
— Угостить вас яблоками из наших Токарей? Замечательные уродились в этом году!
Галина ЧИРУК
Фото Виктора ШЕЙКИНА
