В Могилеве в семидесятые годы Серегу Парохода знала, наверное, вся городская молодежь. Как он поживает? Сегодня мы отправляемся к нему в гости с новым альбомом Пола Маккартни!
Ранее были опубликованы:
1. Теплый город Бобруйск
2. Игры в домино и «классики»
3. А навстречу «Человек-амфибия» идет...
4. Развлечения микрорайоновской «шпаны»
5. «Ковбои» из 19-й школы
6. Могилев, молодость, рок-н-ролл
7. Звучание душевных струн и тайна длиною полвека
8. Хиппи едут в Ригу. Через Бобруйск
9. Дэвид Бобер и другая «антисоветчина»
10. Не забывайте старых друзей
11. Тюрьма в институтском дворике
12. По следам старых фотографий
13. Суперфантастическое событие 1978 года, или Концерт, который не состоялся
14. От «последней электрички» к последнему катеру
15. Под тяжестью неба
16. Тополь у «Березки»
17. Если друг оказался вдруг…
18. «Люди встречаются, люди влюбляются, женятся…»
19. Банджо, которое мы потеряли
20. Волшебные кольца Русалки
21. «Нимфа» по имени Дина и «Рыба» с домиком Тани
22. Он улыбнулся на последнем вздохе
23. «Высоцкого мы не могли остановить…»
24. Пластинка с берегов Америки
25. Что роднит Мишу бобруйского и Мика английского
Эти строки были написаны под музыку вышедшего еще в 2018 году альбома Пола Маккартни «Egypt Station».
Представляете, чуваку не сорок пять, не пятьдесят и даже не семьдесят лет… Ему на тот момент было семьдесят шесть. А он выпустил новый альбом, практически двойной, который через неделю после выхода занял первую строчку авторитетнейшего музыкального издания «Billboard»!
Полтора десятка шикарных во всех отношениях композиций, созданных на одном дыхании в хорошо знакомой легендарной стилистике. И в самом деле на одном дыхании…
Гимн человеческому творческому гению
Пусть эти новые песни уже не то, что Пол писал в годы своей молодости, тогда действительно были неповторимые шедевры. И тем не менее, извините за высокий слог, очередной семнадцатый (!) сольный альбом Маккартни – это гимн человеческому творческому гению, способности создавать нечто новое, многим неведомое. Это когда ты не тарахтишь на однажды склепанной, уже разваливающейся телеге, а постоянно стремишься сделать абсолютно новое, достойное восхищения средство передвижения. В данном случае – новую музыку. И тогда отовсюду, от Лондона до Бобруйска, слышишь бурные аплодисменты – ведь ты их действительно достоин.
Таких творческих титанов, как Пол Маккартни, мало. Очень мало. Но они есть. (К слову, в самом конце 2020 год бывший битл выпустил опять сногсшибательную пластинку – «McCartney III», на которой не только спел свои песни, но и сам сыграл на всех инструментах. Примерно тоже самое он сделал на диске «McCartney II», вышедшем еще в 1980 году, и на пластинке «McCartney», датированной 1970 годом – именно этот винил украшал мою коллекцию, о которой я упоминал в предыдущей публикации и которая была похищена в Бобруйске).
Среди тех, кто мог бы разделить со мной эту далеко не самую оригинальную точку зрения, я в первую очередь называю Колю Клеша. Или Васю Мака. Увы, мои друзья молодости уже давно находятся в мире теней.
Джинсы были – супер!
И тут я вспомнил про Серегу Парохода, старинного приятеля, с которым мы вместе с Витькой Поревым благодаря Ваське Маку познакомились еще на первом курсе «машинки». В Могилеве в семидесятые годы Парохода знала, наверное, вся городская молодежь, когда-либо появлявшаяся в центре города. Не встретить там Парохода было сложно, хотя жил он в Рабочем поселке. И учился в параллельном с Борей Моисеевым классе. Частенько на Борю поднимали руку воспитанные в суровых полуказарменных условиях сотоварищи – не всем ведь нравился парень, увлекающийся танцами. Пароход всегда старался как-то защитить Бориса, помочь ему в сложных ситуациях. Частенько они вместе уезжали к Сереге на дачу.
Со временем Боря превратился в звезду шоу-бизнеса, а Пароход, мягко выражаясь, особых лавров не снискал. Хотя джинсы шил – закачаешься, их с трудом можно было отличить от фирменных.
Вот я и решил порадовать Парохода музыкальным сюрпризом, записал альбом Маккартни «Egypt Station» на смартфон, прихватил пакет яблок и отправился к нему домой.
Серега жил один. Уже давно один. Пенсия – небольшая. Шиковать не приходится. Во всех смыслах этого слова.
Я долго стучал в его дверь. Уже решил было уйти, но тут послышались шаркающие шаги, а потом слабый голос: «Кто там?».
«Гражданин Пароходов, откройте, иначе ведь хуже будет!» – я не смог сдержать иронию.
«Хуже не бывает», – отозвался Пароход и, открыв дверь, тут же уткнулся мне лбом в плечо.
Я чувствовал, что он беззвучно заплакал от нахлынувших чувств. Его попытка скрыть слезу, спровоцировала и меня на нечто «влагообразное».
В комнате был относительный порядок. «Вот на балконе щавель перебираю», – немного придя в себя, объяснил Пароход.
В его руках не было костыля. Он заметил мое недоумение по этому поводу и тут же кивнул в сторону кровати, под углом к спинке которой стояла трость – суковатая отшлифованная временем и ладонями палка из крепкого дерева. Как гитара Пола Маккартни.
«А что это на самом конце твоего костыля? – мое внимание привлекла отороченная сложной втулкой нижняя оконечность трости. – Миноискатель?».
«Магнит, – пояснил товарищ. – Чтобы не нагибаться за денежкой в автобусе или троллейбусе. Ткнул – и она твоя».
«Я смотрю, ты уже освоил общественный транспорт. Начал практиковать дальние вылазки?».
«Приходится. Проезд у меня бесплатный, сажусь в автобус и еду в Гуслищи. Выхожу на предпоследней остановке. Пока автобус сгоняет еще в несколько деревень, быстренько затариваюсь на поле щавелем. Приходится рвать вместе с травой, ведь времени в обрез, минут тридцать. Потом еду обратно, дома на балконе перебираю щавель и отдаю соседке, она его возле магазина продает. Вот и копейка. А это что у тебя играет, Маккартни?» – он обратил внимание на зазвучавшую из моего смартфона музыку.
«Да. Последний альбом. Неделю назад вышел».
«Узнаю», – в его глазах засветились маленькие волшебные огоньки. Засветились и потухли.
«Классная пластинка. Особенно если учесть возраст автора, – я сделал звук громче. – Кстати, давно хотел у тебя спросить: откуда у тебя взялись такие, помнишь, велюровые джинсы с цветными лампасами? Ты мне их подогнал по дешевке где-то в 74-м, а? По тем временам – крутейшие штаны, у битлов что-то наподобие было в мультфильме «Желтая подлодка».
«Велюровые? У меня только одни велюровые были. От Леши Жабыко, – у Парохода снова зажглись огоньки в глазах. – Отлично помню эти штаны».
«Они потом куда-то исчезли в коловороте событий бурной молодости… А вот еще одна классная песня Маккартни», – зазвучала «Hand in hand» – «Рука в руке». – Я не могу до конца понять, откуда он черпает творческие силы для таких действий! Чуваку семьсот лет, а ты его слушаешь – и мурашки по коже».
Никто никуда ничего
Пароход согласительно кивнул и, предварительно испросив моего согласия, закурил. Бычок. Что-то типа «Примы», я не разглядел. До конца окурок не докурил и снова его забычковал. Экономия экономии.
«Спасибо тебе за яблоки, а от меня тебе щавель, – в руках у Парохода появилась поллитровка консервированного продукта. – На прошлой неделе закрутил».
«Спасибо, старина, – не стал отказываться я. – Тем более, что щавель, как я понял, из-под Гуслищей, там у родителей Мака когда-то дача была. Я много об этой даче слышал. Но никогда там не был. Как тот же Мак. На даче в основном его родители ишачили. Теперь вот ты угощаешь меня щавелем из тех заповедных краев. Ты, между прочим, помнишь поездку с Маком на битловский фестиваль «Beatles forever» к Морозевичу? Это было, кажется, наше последнее совместное мероприятие».
«Конечно, помню», – Пароход снова разбычковал окурок.
«И песню мою про тебя помнишь? Я тогда на одном из наших привалах начал что-то там каламбурить, мол, труба у Парохода уже отвалилась, а он все еще плывет».
«Нет, песню я особо не слышал, – он наморщил лоб. – Ты что-то пел, все смеялись. Мне тогда было просто хорошо. Кругом были друзья… Это происходило, кажется, лет пятнадцать назад».
«Вроде бы, – я тоже изобразил вспоминательную работу мозга. – Странно, отдельные детали уже не держатся в памяти. Если бы не видеозапись той поездки, многое и не вспомнил бы. Если честно, то я даже наш ночной футбол в семидесятых помню лучше. Это когда мы с Маком, с тобой, Аликом Метельским, Витей Гуриным гоняли жестяную консервную банку по центру Могилева в час ночи».
«Интересный был футбол, – согласился Пароход. – И как это нас тогда никто никуда ничего?»
«Хорошо играли, технично, вот поэтому и не тронули, – улыбнулся я. – Интересно, а что это у тебя за окном, во дворе? Башенка вроде кирпичная стоит? Прямо шахматная ладья. Откуда такие «средневековости»?»
«Тут раньше котельная была, потом ее в начале восьмидесятых закрыли, и один мужик сам разобрал высоченную трубу на кирпичики», – пояснил Серега.
«Забавно. Прямо-таки иллюстрация к моей песне про тебя, то есть, про Парохода и его отвалившуюся трубу. Как этот мужик умудрился такую сложную работу выполнить в одиночку? И главное – зачем?»
«Он договорился с начальством, что трубу разрушит, а ее основание себе под жилье заберет. Вон там, видишь, даже еще дверь сбоку осталась. Он в этой башне лет десять жил, пока ласты не склеил».
Возвращался я тогда от Парохода под песню битловского периода Пола Маккартни «The long and winding road». Эта композиция из далеких 60-х звучала не из смартфона, а у меня в голове. Звучала по причине весьма банальной – все-таки наша жизнь, как ни крути, представляет ту самую длинную петляющую дорогу (именно так переводится название этой песни), которую обозначил Маккартни еще тогда, в конце шестидесятых. И которая по сей день не только ублажает наш слух, но и дает как минимум возможность вспомнить своих старых товарищей.
Продолжение следует.
Евгений БУЛОВА. Фото из архива автора и открытых источников. «ВБ»
